— Лестницы не будет. Ты же не хочешь в сумасшедший дом? Как я понял, речь идёт о квартирах над тобой, так? Это дорогие квартиры, трёшка дорогая. Я не возьму у тебя деньги, а наших не хватит. Я оформлю ипотеку в банке, и не возражай.
— Зачем переплачивать? Да и не хватит, только на ремонт. Квартиры убитые, в них так просто не въедешь. Саша, я могу помочь с ремонтом! Я не пытаюсь тебя подавить или ещё что-то, что приходит тебе на ум. Я не отпущу вас! Никого! И тебя в первую очередь.
— Будешь клеить обои? Сам?
— Буду.
— Тогда там точно жить не придётся. Я тебя понял, ты меня тоже. Сейчас отужинаем и пойдём квартиры смотреть. Лестницы не будет, это в твоих же интересах.
— Саша, это было бы классно, дети и вы могли бы…
— Во-первых, по технике безопасности детям лучше не бегать по крутым лестницам между этажами. Во-вторых, у нас разные семьи, хоть мы и родственники. Предпочитаю лишний раз позвонить в дверь. Так удобней и тебе, и мне. В-третьих, ты работаешь дома тоже, мы и так будем шуметь и прыгать у тебя на голове. У каждой семьи должно быть своё пространство. Глеб, пойми…
Дядя Глеб перебил папу:
— Я понял, Саша. Я буду клеить обои. Я буду очень стараться.
— Всё должно быть по-твоему! Ну что ты за человек?!
— Я не могу вас отпустить, прости. Понимаешь, не могу! Саша, нет у меня никого, кроме вас и Лёни.
— Да куда я денусь! И за что тебя прощать? Горбатого могила исправит. И чем позже, тем лучше. Нашёлся руководитель на мою голову! И не отвертишься! А мы без тебя куда? Судьба у нас — быть подле друг друга. Не психуй, и я не стану. Пошли смотреть твои убитые квартиры и о стоимости толковать с хозяевами.
Самое интересное, что во время их диалога молчали все, даже маленькая Юленька и та не подала голоса не разу. А мама, казалось, вообще, затаила дыхание.
Я же молилась, не знаю — кому. Воспитали меня атеисткой. Но я молилась. Я так боялась их ссоры, так боялась! Мне казалось, что я просто не переживу их ссору. Потому что папа — это папа, и он мне всех дороже, а дядя Глеб — это дядя Глеб. И он всё правильно сказал: он не может без нас, а мы без него.
После ужина мама мыла посуду и плакала, а папа с дядей ушли смотреть квартиры.
— Мама, ты чего? Всё обошлось ведь.
— Да, слава Богу, обошлось. Волновалась, Нюта?
— Очень. Мужчины, они такие… Я даже представить себе не могу. Какие они всё-таки, мужчины! Хорошо, что наши умные и договориться могут.
— Вот смотри и учись. Мужчина должен быть надёжным. Помни, когда встречаться начнёшь.
— Мамуль, а как же любовь? Такая, чтобы крышу сносило.
— А что любовь? Я сначала поверила твоему папе, а потом полюбила. У меня чувство защищённости зашкаливало и тепло было так, что никаких сквозняков. Вот это любовь. А не гадание на ромашке.
Мы ещё долго говорили с мамой, пока папа с дядькой не вернулись. Оба были довольные и счастливые.
— Маша, этот невозможный человек распланировал кому какая комната, понимаешь?! Я ещё не смотрел квартиры, не давал на них согласия, а у него весь план перепланировки уже готов. Обои он клеить будет, и стены сносить тоже! Посмотри на этого Геракла, который по жизни, кроме конспектов лекций в портфеле, не носил ничего. Маша, как ты с ним работаешь?! Он просто невыносим.
Мама тоже смеялась вместе с ними.
— Главное, что вы не поссорились…
— С ним? Да ни в жизнь. Мы берём те квартиры, Маша. Хочешь посмотреть?
— Нет, я ж поняла, о каких квартирах речь.
***
Глеб с папой курили вдвоём на кухне, планируя перепланировку уже вместе. И ещё о чём-то говорили, я не слышала. Мы с мамой и Глебкой слушали концерт, устроенный Юлей, а она пела в пульт от телевизора — «О боже, какой мужчина». Мы задыхались от смеха, она же повторяла песню снова и снова.
Вскоре к нам присоединились ещё два слушателя, папа и дядя Глеб. Только папе смешным Юлино выступление не показалось.
— Глеб, ну что за песни пошли, а? В четыре года от кого-то сына хотеть. Удавиться можно. Вы бы песню крокодила Гены разучили, что ли, или песню мамонтёнка.
— Кто такой мамонтёнок? — спросила младшая.
— А кто такой мужчина, о котором ты поёшь? — парировал папа.
У меня и у мамы из глаз лились слёзы и мы обе держались за животы.
— Красивый просто, — ответила Юленька и тут же затребовала мамонтёнка.
После десятого просмотра мультфильма по компьютеру Юлю и Глебку отправили спать. Дядя Глеб тоже отправился к себе, правда, нехотя, Лёни сегодня дома не было, он остался с родителями на даче, взял несколько дней отгулов на работе и поехал им помогать.
Мама с папой тоже прошли в свою комнату, а я ещё не ложилась. Мне теперь и почитать попозже можно, у меня нет режима, я взрослая.
— Саша, я так рада, что вы не поссорились, — услышала я голос мамы.
— С Глебом-то? Маш, я сначала злился, а потом понял: какой бы он собственник и тиран не был, он наш, он родной. Смысл ссориться где? И потом, он же хочет как лучше.
========== Первый день занятий ==========
Утром мама сообщила, что халат белый гладится ровно три минуты.
— Полторы, — парировал отец.
А дальше он разложил гладильную доску и взял в руки утюг. Получилось две минуты, мы с мамой засекли время.
— Потерял сноровку, — с улыбкой сообщил папа, — а раньше мог.
Я сложила халат в пакет, тетради в сумку и собралась на занятия.
— Я тебя отвезу, — услышала я голос папы.
И тут раздался звонок в дверь. На пороге возник дядя Глеб.
— Нюта, я отвезу тебя. Всем привет!
— Я еду на автобусе. Спасибо, но так будет лучше. Я обычная студентка, которую не привозят в институт на крутых машинах.
— А меня в детский сад везёт дядя Глеб, — раздался голос Юли, ещё бегающей по дому в пижаме.
— И маму на работу тоже, — ответил папа. — А мне достались сын и Лёня. Глеб, Лёня готов?
— Давно на улице. Я более пунктуального и аккуратного человека не видел.
Что было дальше я не знаю, хотя вполне понятно, что было. Сборы, беготня, а потом резко наступившая тишина в пустых квартирах.
Переехали мы неделю как. Ещё многие вещи не распаковывались. Ещё не было мебели в наших комнатах. И вообще много чего не было.
Ремонт сделали частично. То есть отремонтировали ванные и туалеты, их оказалось по два, квартиры-то две. Но это удобно, нас много. И так каждый раз утром была очередь и в туалет и в ванную. Но это в прошлом.
Теперь у каждого из детей оказалась своя комната, а из кухни маленькой однокомнатной квартиры сделали кабинет для мамы, куда входить нам запретили. Там стоял её компьютер и лежали её папки и бумаги.
А так всё остальное просто — потолки закатали эмульсией, наклеили обои.
Вот, пожалуй, и весь ремонт. «Чисто, да и ладно», — сказала мама. «Хламом обрастем, даже не заметим», — добавил папа.
Все были довольны. А главное — начинались занятия.
***
Я вошла в аудиторию и села вперёд. На самый первый ряд. Я же учиться сюда пришла, а не знакомства заводить. Первая лекция. Первый день и лекция по нормальной анатомии человека.
Итак, впереди кости и связки.
Я достала из сумки большую толстую тетрадь.
— Думаешь, так много писать придётся? — раздался мужской голос рядом.
Обернулась на тощего, высокого и угловатого парня. Смешной, хотя во взгляде совсем ещё мальчишеских глаз светится ум и пляшут черти.
— Думаю, придётся. Я Анна.
— Иван. А я с блокнотом. Ещё не распаковал чемоданы. Я только вчера приехал и в общагу заселился. Ты в какой группе, серьёзная девушка Анна?
— В шестой.
— Я в пятой, значит, в параллельной. Половина занятий будет вместе.
— Хорошо.
Я старалась писать всё, но не получалось. Я элементарно не успевала.
— Ты диктофон включи и брось это неблагодарное занятие, — услышала я шёпот Ивана.
Поняла, как он прав. Включила. И тут же решила, что на выделенные мне родителями деньги на месяц нужно купить хороший диктофон, вот этим и займусь сразу после занятий.
