— Не поняла… — я перебила парня. — О каком ворковании ты говоришь?

— Ты больше двух месяцев не появлялась на репетициях. От тебя ни слуху, ни духу. Диего тоже редко появляется. — Федерико сделал паузу. — Он объяснил ваше отсутствие тем, что вы встречаетесь. Мы, конечно, очень за вас рады, но не могли бы вы хоть на вечер оторваться друг от друга? Вы совершенно отбились от рук. Вчера Макси видел Диего в парке с каким-то касноволосым фриком, а сегодня ты зависла в баре…

— …. — меня как холодной водой окатило. — Я приду. Позвони Диего, потребуй, чтобы он тоже явился.

— Как скажешь… — парень повесил трубку.

— Ублюдок…

***

Итак, я вошла в студию. Меня встретили все члены Змеев. Трудно сказать, что они приняли меня с распростёртыми объятьями. Все смотрели на меня с осуждением, кроме… Диего.

Сейчас его лицо для меня как красная тряпка для быка. Сорвавшись с места, я набросилась на парня, повалив его а пол.

— Ублюдок! Ненавижу тебя! Это всё ты виноват! — я его била и царапала до тех пор, пока меня не оттащили.

— Элена, да что с тобой происходит? — обеспокоенно спросил Феде.

— Диего, зачем? Зачем ты всё это сделал? Ты разрушил то, что было мне дорого. — парень смотрел на меня без капли сожаления. В его взгляде была лишь жалость, жалость ко мне и к сложившейся ситуации. Я поняла, что всё это не имеет никакого смысла. Немного остыв, я более спокойно продолжила. — Я хотела кое-что вам сообщить.

— Мы тебя слушаем.

— Я покидаю Змеев.

— ЧТО!? — сказать, что всех моё заявление шокировало, — ничего не сказать.

— Мне предложили контракт. Было бы глупо с моей стороны отказываться. Раньше меня здесь что-то держало, но теперь меня здесь ничего не держит. Извините… — я вышла за дверь.

Холодный ветер ударил в лицо. Вдохнув прохладный воздух, я достала телефон.

— Алло?

— Я принимаю твоё предложение!

========== Чёртов контракт ==========

— Входи скорее. — по приезду в Аргентину меня встретил Хосэ. Мы направились прямиком в студию. Мужчина суетился как ребёнок. — Итак, Рони, встречай новое лицо “А-пять”.

Когда я вошла в помещение, увидела того, кого видеть здесь совсем не ожидала. Блондинка развалившись в кресле с презрением оглядела меня. Боже… Вероника, серьёзно?

— Хосэ, ты не говорил, что будет ещё кто-то… — в замешательстве, я уставилась на продюсера.

— Разве?

— Хосэ… — сквозь зубы прошипела я.

— Ну неважно. Элена, у тебя есть время до… — он задумчиво взглянул на часы. — …До шести вечера. Езжай к себе, распакуй вещи. В шесть мы записываем вашу с Вероникой первую песню.

— Как? Уже?

— Давай-давай, иди. — Хосэ выставил меня за дверь.

18:43.

— Ahora sabes qué?

Yo no entiendo lo que pasa

Sin embargo sé

nunca hay tiempo para nada

Pienso que no me doy cuenta

y le doy mil y una vueltas

mis dudas me cansaron

ya no esperaré… Хосэ, это невозможно! Мне надоело!

— Что на этот раз, Элена?

— Этот сеньёр ведёт себя возмутительно! — я указала на фотографа. — Мне не поправили макияж, а он делает снимки!

— Конечно. Это для журнала…

— Да меня это не волнует! Так не пойдёт, Хосэ, нет! — развернувшись на каблуках, я вышла за дверь.

— Элена! Элена, стой!

Я поспешила на улицу. Что со мной не так? Почему же меня раздражает каждая мелочь? Так нельзя, Элена, успокойся… Спускаясь по лестнице, я услышала быстрые шаги за спиной. Обернувшись, я увидела раздраженную Веронику.

— Как же ты любишь строить из себя жертву! Это твоя коронная роль!

— О чём ты говоришь? — не оборачиваясь, спросила я.

— Да ты посмотри на себя! Это твоё вечно несчастное лицо всегда действовало мне на нервы. Ты постоянно так делала!

— Держи себя в руках, Вероника. — я ускорила шаг.

— Я слышала, как Хосэ разговаривал по телефону о том, что ты прискакала сюда только потому, что тебя отшил какой-то парень. И что ты теперь будешь делать, а? Попытаешься занять моё законное место?

— Вероника, у нас дуэт. Равноправие, понимаешь?

— Равноправие, говоришь? Да в течении всех этих сорока минут Хосэ носился с тобой, как курица с яйцом, потакая всем твоим капризам.

— Постой. Слышала разговор? — я остановилась, и развернулась к девушке лицом. Та смотрела на меня с надменной физиономией. — Вероника, я тебя ненавижу. Мне тебя жаль.

— Тебе меня жаль? Ну что за бред…

— Да, мне жаль тебя. Не понимаю, как можно жить считая, что тебя окружают враги. Как можно вести себя, как последняя скотина? Ведь однажды ты останешься одна, тебе даже издеваться не над кем будет. И, если ты не остановишься, в будущем тебя ждёт тоскливая, одинокая жизнь. Да ты уже так живёшь. Ты жила так даже до моего переезда в Лион. — выпалив всё на одном дыхании, я поспешила уйти.

***

В течении следующих трёх дней, мы, с горем пополам, записали песню. Хосэ выбит из колеи моим не профессионализмом, хотя я и сама не могу найти объяснения своему состоянию.

Чтобы немного отвлечься, Хосэ поручил нам с Вероникой написать совместную песню. Не понимаю, как это поможет нам отвлечься, но ему, наверное, лучше знать.

Сейчас, я на протяжении уже получаса сижу в студии и жду Веронику. Да где же её черти носят? “Вы отлично сработаетесь!”, “Давай, Элена, вы подружитесь!”, ага, конечно.

— Наконец… Привет. — когда девушка наконец-то вошла в помещение, я поднялась с подоконника на котором лежала.

— Элена, ты вообще осознаёшь, что мы с тобой не можем работать вместе?

— Да, не можем, но придётся. — я подошла к синтезатору. — Иди сюда.

— Нет!… Я придумаю песню и музыку, а ты скажешь Хосэ, что изо всех сил мне помогала. Я не стану отрицать, не бойся.

— Нет, Вероника, я не пойду на это.

— А я не собираюсь с тобой работать.

— Хорошо. Если у тебя хоть что-то есть, покажи. Может я хоть чем-то помогу.

— Без тебя обойдусь… Я…

— Вероника. — я перебила её. — Перед Хосэ отвечаем мы обе. Я и сама не рада, но надо посмотреть, что из всего этого может получится. Так что, давай. Покажи мне наброски.

Тяжело выдохнув, девушка скорчила страдальческое лицо и подошла ко мне. Достав из сумки тетрадь, она протянула её мне. Я начала вчитываться в текст.

— Что? “Если влюблён, подари мне себя”? Что это? — я непонимающе уставилась на Веронику. — Рони, это… Это не любовь. Если любят, то дарят сами себя.

— Ох, у тебя точно с головой беда…

— Нет, Вероника, когда мы дарим любовь, то ничего не ждём взамен.

— Да! — она всплеснула руками. — По этому пусть он мне всё отдаст и ничего от меня не ждёт… Да что ты себе возомнила!? Я не знаю, что такое любовь? М? Твой избранник должен тебе всё отдать, всё для тебя сделать, выслушать тебя, когда тебе хорошо и, когда плохо, и всё такое.

— Так, хорошо. Позволишь? — я взяла ручку и исправила пару строк. — А, если вот так?

— Э, Элена, хватит сочинять. — Вероника выхватила из моих рук ручку и отобрала тетрадь. — Любовь — это самая большая лож на всём белом свете. Когда мы любим, мы всё видим не так. Мы идеализируем своего избранника, видя то, чего вовсе нет. А потом страдаем…

— Нет, нет, боюсь, что ты ошибаешься. — я знаю, что она не так уж и не права, но всё-таки. — Когда мы кого-то любим, мы понимаем каков этот человек на самом деле. Видим его ошибки и его удачи, это так, Рони. И когда этот человек ошибается, мы хотим ему помочь. Звучит странно, но… Но когда мы кого-то любим, мы на всё пойдём, чтобы подарить ему улыбку и радость.

— В… Всё это не имеет никакого смысла! Я ушла, чао!

— Э? Вероника! Рони! — она ушла. Прекрасно! И что теперь делать?

POV Кастиэль.

Я сидел в подвале в гордом одиночестве и докуривал хрен знает какую сигарету. Неожиданно мою спокойную атмосферу прервал резкий звук открывающийся двери. В подвал ввалились Лизандр и Лула, держащая, буквально, за шкирку парня, который дал мне послушать ту запись.

— Знаешь его? — холодно спросила девушка.