В христианской этике духовность происходит от Святого Духа. Святой Дух – это Третья Ипостась Триединого Бога. В самом понятии «Дух» заключено энергетическое начало. Византийский богослов VIII века Иоанн Дамаскин характеризует Святой Дух следующим образом: «Если бы Дух был понимаем по подобию с нашим духом, то в таком случае величие божественной природы ниспровергалось бы до ничтожества. Но понимаем Его как Силу самостоятельную, которая Сама по Себе созерцается в особенной Ипостаси, и исходящую от Отца, и почивающую в Слове, и являющуюся выразительницей Его <…> как Силу, по подобию со Словом, существующую ипостасно, живую, обладающую свободной волею, самодвижущуюся, деятельную, всегда желающую блага и при всяком намерении обладающую могуществом, которое сопутствует желанию, не имеющую ни начала, ни конца» [12, c. 12].
Православная духовность обладает такими чертами, как соборность, патриархальный коллективизм, духовное подвижничество, нравственное самосовершенствование, обрядоверие, борьба со злом в себе, отстранение от житейской грязи.
Проявленная духовность всегда фиксируется в культурном тексте, будь то книга, поступок, обряд, внутреннее и внешнее преображение человека. «Духовность и культура – это два аспекта одного сущностного процесса: духовность – это факт субъективного восприятия человека, а культура – это проявление духовности для других. В этом смысле становится очевидной неразрывная связь культуры с религией» [17, c. 3]. С богословской точки зрения, культура развивается под непосредственным воздействием религиозного вдохновения, то есть является «сакральной»; в общественном бытии она выражается в религиозном искусстве, богословии и особом, «духовном», образе жизни. Будучи плодом человеческой деятельности, культура возникает только как следствие веры человека в объективность Истины, Блага, Красоты. Для христианина понятно, что здесь речь может идти лишь о Боге, Который есть Истина и Любовь, и потому истинная культура всегда есть результат веры человека в Бога, его преклонения перед Ним, служения Ему и познания Его.
В светски-материалистическом смысле духовность чаще всего трактуют как тягу людей к вершинам культуры и совершенствованию своих творческих способностей. В этом случае понятия «души» и «духа» берут не в их традиционных значениях, а как некие синонимы общественного и индивидуального сознания (интеллекта или поведения). Вместо описания духовности как присутствия в душе человека Духа Божьего о духовности говорят как о добровольном выборе индивидом важнейших общественных ценностей и идеалов и подчинении своей жизни их требованиям.
Думается, что духовность, трактуемая в культурологическом аспекте, совмещает в себе богословский и светский подходы. Здесь нет противоречия или оно надуманное, так как нет «низкой» (светской) или «высокой» (религиозной) духовности, есть ее разные качества. Более того, каждый человек имеет потенциал духовности, который может быть актуализирован. Это утверждение доказано в трансперсональной психологии, одним из наиболее видных представителей которой является С. Гроф. Он утверждает, что духовность и религию в западной психиатрии толковали как нечто, генерируемое человеческой психикой в ответ на внешние события – ошеломляющее воздействие окружающего мира, угрозу смерти, страх перед неизвестностью, конфликтные отношения с родителями и т. п. Основатель психосинтеза Р. Ассаджиоли видел в духовности жизненную силу человеческого существования и самую суть психики. Многие из явлений, которые официальная психиатрия считает психопаталогическими, он интерпретировал как сопутствующие духовному раскрытию. К.Г. Юнг, также придававший огромное значение духовным измерениям и импульсам психики, создал надежную концептуальную систему, которая соединяет и интегрирует психологию и религию.
Еще один значимый вклад в новое понимание отношений человеческой личности к мистическому опыту принадлежит А. Мэслоу. На основе широких исследований многих спонтанных мистических (или «пиковых», по его определению) переживаний он опроверг традиционное психиатрическое воззрение, приравнивавшее их к психозам, и создал радикально новую психологию. По Мэслоу, мистический опыт не следует считать патологическим; гораздо более уместно было бы рассматривать его как сверхнормальный, поскольку он ведет к самоактуализации и имеет место у нормальных во всем остальном и вполне адаптированных индивидов.
С. Гроф делает вывод: «В соответствии с новыми данными, духовность – неотъемлемое свойство психики, проявляющееся спонтанно при достаточно углубленном самоисследовании. Прямое эмпирическое столкновение с перинатальным и трансперсональным уровнями бессознательного всегда связано со спонтанным пробуждением духовности, и это никак не зависит от переживаний детства, религиозной запрограммированности, конфессии, даже от культурной и расовой принадлежности» [11, c. 396]. Человек, соприкоснувшийся с этими уровнями своей психики, естественным образом вырабатывает новое мировоззрение, в котором духовность становится естественным, сущностным и жизненно необходимым элементом существования.
Духовность в культурном аспекте противопоставляется термину «бездуховность». Бездуховность как понятие употребляется для характеристики образа жизни и сознания людей, отличающихся низким уровнем развития нравственности, беспринципностью. По мнению исследователей, причина бездуховности кроется в абсолютизации научного знания, уничтожении сакральных зон, не допускающих нигилизма и цинизма, глумлении над человеком, ребенком, рождением и смертью, ценностью человеческой жизни, ее пределами [16, c. 16]. Бездуховность есть следствие кризиса культуры, приверженности людей популярным и низким ее образцам. Бездуховность сопряжена и с нравственным кризисом, проявляющимся в низком уровне этического просвещения, отсутствии защиты культурного пространства, опасности антропологического кризиса. Антропологический кризис выражается в нарушении гармонии между телесной и духовной сферами человеческой жизни, в возрастании ненависти, озлобления, национализма, утилитарности, прагматизма, мракобесия, кризиса целеполагания.
Духовная традиция имеет наиболее эзотерический характер, она является культурообразующей. В этом смысле «духовность консервативна, но не потому, что она не умеет приспособиться к текущему моменту, а потому что в духовности сублимирован исторический опыт человечности» [18, c. 21].
Современные философы выступают против употребления духовности как альтернативы телесности, тварности. Еще Гете считал, что духовность противоположна не плоти, а хаосу возбужденных инстинктов, делающему человека рабом во тьме стихий. Это опосредующее начало между интеллектом и инстинктом. Это всегда полнота бытия, противоположная любой абсолютизации какой-либо его подсистемы.
Духовность культурообразующей деятельности заключается в ее способности придавать смысл индивидуальному бытию. В культурно-антропологическом аспекте духовность может быть как светской, так и религиозной. Это взаимосвязанные, хотя и различные уровни развития личности. Светская духовность тесно связана с идеями гуманизма, ценности человеческой жизни, достоинства, чести, мудрости.
Религиозная сущность духовности сопряжена, в первую очередь, с верой в Бога, с религиозной регуляцией человеческого поведения, с соблюдением нравственных основ духовной жизни.
Для светского и религиозного понимания можно выделить один общий аспект: духовное всегда связывается с выходом за пределы эгоистических интересов, предполагает, что цели и смысложизненные ориентиры человека укоренены в системе надындивидуальных ценностей. Духовность рассматривается в русской религиозной философии как метафизическое ядро человека: «самое существенное в духовной жизни – искание Бесконечного, Абсолютного, Идеального» [18, c. 15].
Как обнаруживает себя духовность исходя из культурологического подхода? Она проявляется в творчестве – именно тогда человек уподобляется вечно изменяющемуся и вечно творящему Духу, суть духовной традиции культуры – творческая.
