Итак, философы в определение явления «адаптация» вкладывают общие закономерности и связи между имеющимися обстоятельствами и последовательным становлением личности. «…Сущность жизни и источник ее развития определяются ее внутренними противоречиями, единством и борьбой таких противоположностей, как устойчивость и изменчивость, ассимиляция и диссимиляция. Адаптация выступает мерой единства этих противоположностей, результатом и средством разрешения внутренних и внешних противоречий жизни, а, тем самым, и одним из универсальных имманентных ее свойств» [205, с. 17]. По существу философы пытались разрешить внутренние и внешние противоречия сущности человека и его бытия, но не находили в то время механизмов разрешения проблем [93].
Будучи исторически связанной с возникновением и развитием различных наук, эта проблема является по существу эволюционной и первые идеи в ее возникновении принадлежат французскому натуралисту Ж. Бюффону [117], который еще в XVII веке считал, что основной механизм приспособления определяется прямым влиянием условий среды на изменяющийся соответствующим образом организм. В дальнейшем, в начале XIX века эта идея была тщательно исследована французским зоологом, основоположником организмо-центрической теории эволюции Ж. Б. Ламарком [117], взявшимся объяснить возникновение отдельных видов живых существ и их эволюцию именно адаптивными изменениями отдельных организмов [215, 221, 224].
Определяя эволюцию видов под действием естественного отбора, Дарвин [71, 72] увязывает процессы адаптации особей и развитие биологического вида, которому эти особи принадлежат. Он считал, что приспособленность является результатом действия многих биологических законов: роста, воспроизведения, наследственности, изменчивости, зависящей от прямого или косвенного действия условий жизни, размножения, борьбы за жизнь, естественного отбора, влекущего за собой расхождение и вымирание менее совершенных форм. Ч. Дарвин утверждал, что «естественный отбор был главным, но не исключительным средством, вызывавшим изменения» [72, с. 285].
На основе теории Ч. Дарвина были созданы различные течения – классический дарвинизм и неодарвинизм с различными взглядами на проблему адаптации – от полного отрицания адаптациогенеза до утверждения, что адаптация предшествует в готовом виде наследственности и не является следствием естественного отбора, прямого или функционального приспособления [67, с. 78].
Этот научный импульс послужил толчком к расширению границ применения термина «адаптация». Ее проблемы все больше стали интересовать врачей, психологов, социологов, педагогов, философов и психиатров [52, 56, 57, 217].
Процесс адаптации рассматривается с различных позиций и точек зрения физиологами. Одна из позиций состоит в том, что со стороны организма адаптация – это чисто пассивный процесс уравновешивания системы «организм – среда», удерживание существенных переменных в одних пределах; другая точка зрения утверждает, что организм должен сам нарушать это равновесие, стремясь активно оптимизировать свои внутренние переменные [16, 17].
В различное время ученые-физиологи рассматривают адаптацию или как общую реакцию всего организма на изменение окружающей среды при ведущей роли какой-либо одной физиологической системы: нервной (М. И. Сеченов, И. П. Павлов), эндокринной (Г. Селье), половой (3. Фрейд), генетической (Ф. З. Меерсон) и др., или как специфическую «физиологическую адаптацию», характеризующуюся лишь изменениями чувствительности какого-либо органа [128, 152, 153, 190, 192, 218, 222, 227].
В свою очередь, Ф.З. Меерсон называет генотипическую и фенотипическую системы, определяя адаптацию как «приспособительную реакцию организма на повышенные требования окружающей среды и позволяющую организму выжить в условиях ранее несовместимых с жизнью и приобрести те черты, возможности, которые ранее были недоступны» [128, с. 45]. Адаптация – это «эффективная, экономная, адекватная приспособительная деятельность организма к воздействию факторов внешней среды» [127, с. 111].
Для нашего исследования важны выводы, сделанные Г. Селье, который отождествлял постоянно протекающий процесс адаптации с понятием жизни. Центральным понятием разработанного им учения о стрессе является понятие адаптационного синдрома – совокупности нейрогуморальных реакций, обеспечивающих мобилизацию психофизиологических ресурсов организма для адаптации в трудных условиях [190].
Н. А. Фомин определяет физиологическую адаптацию как совокупность приспособительных реакций и морфологических изменений, позволяющих организму сохранить относительное постоянство внутренней среды в изменяющихся условиях внешней среды. У человека адаптация выступает как свойство организма, которое обеспечивается автоматизированными самонастраивающимися, саморегулирующимися системами – сердечно-сосудистой, дыхательной, выделительной и др. [226].
Фундаментальные вопросы социально-психологической адаптации личности освещены в трудах отечественных (А. А. Балл, Ф. Б. Березин, Я. М. Божович, А. Н. Леонтьев, Г. С. Костюк, А. А. Налчаджян, В. А. Петровский и др.) и зарубежных (Г. Гартман, Ж. Пиаже, 3. Фрейд, Э. Эриксон и др.) исследователей.
В социологии и психологии «адаптация» ассоциируется с процессом и результатом установления определенных взаимоотношений между личностью и социальной средой [38, 83, 96, 99, 111, 174]. Психологическая адаптация раскрывается как приспособление индивида к условиям и задачам на уровне психических процессов.
Особый интерес для нас представляет исследование В.А. Петровского [160, 161]. Приписывая индивиду изначально стремление к «внутренней цели», в соответствии с которой проводятся все проявления его активности, В. А. Петровский под этим понимает изначальную адаптивную направленность любых психических процессов и поведенческих актов. При этом понятие «адаптивность», «адаптивная направленность» трактуется им в широком смысле. Что имеет здесь в виду В. А. Петровский? Он имеет в виду не только процессы приспособления индивида к природной среде (решающие задачу сохранения телесной целостности, выживания, нормального функционирования и т.д.), но и процессы адаптации к социальной среде в виде предъявляемых со стороны общества требований, ожидний, норм, соблюдение которых гарантирует «полноценность» субъекта как члена общества [161, с. 25]. Говоря об адаптации, он имеет в виду также и процессы «самоприспособления», саморегуляцию, подчинение высших интересов низшим и т.п. В данном случае он определяет адаптацию как реализацию фиксированных предметных ориентаций индивида, а именно, удовлетворения потребностей, инициировавших поведение, достижение поставленной цели, решение исходных задач и т.д. Независимо от того, приспосабливает ли индивид себя к миру или подчиняет мир исходным своим интересам – в любом случае он отстаивает себя перед миром в тех своих проявлениях, которые постепенно обнаруживаются, образуя базис многообразных явлений активности человека [161, с. 25].
Исходя из этих рассуждений, В.А. Петровский под адаптацией понимает тенденцию субъекта к реализации и воспроизведению в деятельности уже имеющихся у него стремлений, направленность на осуществление таких действий, целесообразность которых была подтверждена предшествующим опытом [161, с. 26].
Это определение адаптивности имеет принципиальное значение для нашего дальнейшего исследования проблемы адаптации военнослужащих.
Весьма важным для нашего исследования являются также выделенные В. А. Петровским три варианта принципа адаптированности – гомеостатический, гедонистический и прагматический. Рассмотрим их более подробно.
Что понимается им под гомеостатическим вариантом? Здесь он исходит из концепций гомеостатического типа, начиная от Кеннона (рефлексология в ее различных формах, «динамическая» психология К. Левина, теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера и пр.), где постулат сообразности выступает в форм требования к устранению конфликтности во взаимоотношениях со средой, элиминации «напряжений», установлению «равновесия» и т. п. Считается, отмечал он, «… что какое-нибудь событие, будь то изменение температуры окружающей среды или перемены в социальном статусе человека, выводит его из состояния равновесия, поведение же сводится к реакции восстановления утраченного равновесия» [161, с. 27].
