— Я не юморист, — гневно сверкнул совершенно человеческими глазами гусь, — я трагик!

— У юмористов закончился антидепресняк, и они стали трагиками, — пояснила Регги.

Поэт обиженно крякнул что-то типа «чертовка» и, болезненно щипнув Дика за сосок, торжественно произнёс:

— Разрешите представиться, коллега, Макдаун. Прекрасно, обворожительно, аппетитно выглядите. Нам, рифмоплётам, нужна свежая кровь. — Он облизнулся, смачно причмокнув, и растянул свою улыбку ещё больше, до ушей. — Мы очень, очень вам рады. Только послушайте это, вам и ГРУ посвящается!

Ты подошёл к черте забвения

И вот послушай мой совет:

Хоть раз отведав яд растления,

Обратного пути уж нет.

— Не правда ли, гениально, коллега? — обратился он к Дику.

Дик не знал, что ответить, да и не хотел напрягать по этому поводу мозги, не любил поэзию. Она очень редко бывает удачной и обычно плохо влияет на его пищеварение. Поэтому авторитетно ляпнул:

— Херня.

Поэт опешил и, качаясь, искал ответ, но ничего достойного в его лексиконе не нашлось.

— Вы, уважаемый, хотели сказать «хорей»?

— Нет, — невозмутимо ответил Дик.

— Хам, — процедил сквозь зубы поэт, подчёркнуто медленно надевая очки. — Так, так, так, ага, да я вижу, сударь, вы новичок тут и, видимо, ещё оптимист!

— Я не хотел вас обидеть, господин Даун.

— Даун?! Я — Мак, Макдаун! — прокричал он на весь вулкан и перешёл на зловещее шипение, закрыв глаза. — Видите ли, любезный, я знаю, что «Макдаун» звучит легкомысленно, и даже понимаю вас, ваше ничтожество. И смею вас заверить, что меня невозможно обидеть невежеством. Нубист? — неожиданно переключился он на Регги. Она кивнула.

— Извините, не понял, — искренне ответил Дик.

— Новичок ты тут, — Мак с сожалением смотрел на Дика, изогнув шею, обнюхал его и закрыл рукой нос. — Узнаю знаменитый вританский аромат, господин новичок. Надеюсь, вы знакомы с Николаем Васильевичем?

— Нет.

— Тогда у вас все впереди и я с удовольствием, с очень большим удовольствием еще раз побеседую с вами чуть позже, когда ваш зад будет дымиться. Да-а, как молоды мы были, как молоды мы были,— противно пропел он.— Прекрасно пока выглядите, господин нубист.

— Я действительно не хотел вас обидеть.

— А вы и не обидели меня, просто разбудили, потешный малый. Иди потей дальше, – он кивнул на жерло. Да! — встрепенулся он. — Вспомнил, что я добрый, и дам совет, — он обнял Дика одной рукой и показал другой вдаль. — Если хочешь чего-либо достичь, иди и иди, невзирая ни на что, смотря на цель. Но при этом надо видеть то, что под ногами – на всякий случай, — и театрально опустил глаза вниз.

Дик сделал то же. Там была кровью накапана черта и надпись «Обратного пути нет».

Когда ошарашенный Дик поднял голову, поэт уже вразвалочку гордо удалялся, бормоча:

— Какая приятная неожиданность, есть ещё глупее меня. Васильича не знает. Сам ты даун. Я — Мак, Макдаун, знаменитый…

Желания пересекать черту у Дика не было. Ситуация становилась критической, итог был неизвестен. Он решил тянуть время.

— Зачем она? — показал он на губную помаду. — Вы же не красите губы?

— Красим, но не рот, — опять нервно ответила Регги. – Дичь, логика тут не приветствуется. Резинку надень на грудь, — она кинула ему резинку с двумя кисточками.

— Зачем?

— Вы хотите, чтобы вас продолжали щипать за ваши соски? У нас это приветствие или комплимент. Ки-сточки — имитация сосков. Давайте вернёмся к договору-анкете. Итак, ваши ключевые слова — «кайф» и «хаос».

— Вы меня подслушивали?

— Конечно. Что за наивность? ГРУ обязано всё знать. Вы все идеалисты и что угодно представляете себе в весьма радужных тонах. Я обязана убедиться в вашем здравом уме и способности принимать решения. Давайте сначала выясним, как вы понимаете, что такое хаос.

Слушая бред девушки, Дик узнал, что у него есть очень много терпения, и был этим сильно удивлён. Какой-то скрытый смысл в ее вопросах был, но он пока не мог уловить его и решил уточнить:

— А при чём тут хаос, если цель — кайф?

Регги недоуменно подняла глаза.

— Суть кайфа в неожиданности и новизне. Как же тут без хаоса? И то и другое обнаружено в ваших желаниях. Вы можете кратко сформулировать, что такое хаос?

— Я считаю, что это своего рода стабильность, неопределённый вид порядка.

Регги похоже любила многозначительные паузы. В ее глазах уже не было пустоты, внутри появилось три сектора разного цвета.

— Я вас недооценила. Вы неплохо образованны, даже слишком.

Такая каша в голове может быть только от избытка информации. Вы пытаетесь понять то, в чем нет смысла по определению. Откуда прибыли к нам?

Быть откровенным дальше Дик не хотел и поэтому ответил просто:

— Из империи.

— Это понятно, везде империи. Как называется ваша?

— Я не знаю, — соврал он и сразу понял, что это глупость: девица сама может узнать всё, что у него в голове.

— Тихушник? — тихо произнесла Регги и по-человечески рассмеялась. — Ладно, запишем место проживания вашего ничтожества как «тихий омут». Там должны скучно жить, если не знаете о нас.

«Очень странное заявление, — подумал Дик. — Зачем она вообще спрашивает?»

– Ничего странного, — невозмутимо ответила Регги, — вы свои требования сами должны озвучить вслух, всё записывается.

– Зачем?

– Это часть договора, для отчёта перед канцелярией, – и она показала глазами вверх.

Дик про себя решил ничего не думать и молчать.

— А вот думать как раз надо, — возразила Регги, — на всякий случай. Похоже, обычно за вас думает кто-то другой. И последний вопрос. Где находится центр хаоса?

— В центре.

— Нет, неправильно. Он везде, хаос безграничен. Центр его там, где находитесь вы.

Она опять оторвала глаза от бумаги и посмотрела прямо внутрь него. Дик почувствовал, как его ощупывают внутри.

— Не хватает здорового эгоцентризма, — задумчиво произнесла Регги. — Для паразита у вас слишком много от созидателя, но всё равно вы редкий экземпляр. Тату делать не будем.

– Извините, не понял, что такое тату?

– Здесь так метят диблонов, у кого нет мозгов. Мозги у нас ценятся — деликатес. Видели филина? Он весь разрисован тату, мозгов почти нет. Такие всегда на что-то претендуют, особенно на власть. Вам нравятся худые?

Похоже, такого вопроса не было в анкете. Регги сделала несколько шагов вправо и влево и, стараясь казаться выше, встала на носки.

— Не очень, — ему действительно хотелось, чтобы она была сочнее и отличалась от остальных тут. — Мне нравятся гармоничные.

— Хм… Гармоничные — опасные существа. У них внутри есть скрытый смысл, и кое-где это даже оружие. Может, так лучше? — Регги преобразилась в молочную пышку.

— Потрясающе, — обречённо пробормотал Дик. Похоже, он капитально влип в чертовщину.

— А те так могут? — он показал на тени.

— Уже нет. Это чехлы. — Она как-то особенно печально посмотрела на толпу у жерла и тихо произнесла:— Единственное о чем мечтают вечные — это умереть. Они потеряли себя, пришли к шефу с прошением об утилизации.

— Где у них внутренности?

— Сожгли себя сами в процессе. Не соблюдали технику безопасности в удовольствиях. Они думали, что чем больше получают, тем больше у них останется. Но это не так, чаще наоборот, обмен энергией в процессе обоюдный. Надо уметь беречь себя. Да, будьте осторожны с чехлами, ваши внутренности могут им понравиться. Они голодные, очень голодные. Вы почему до сих пор не надели галстук?

— Зачем он? Мне кажется, абсолютно бесполезная вещь, — Дик повертел в руках галстук и надел его. — Очень неудобная.

— Смотря для кого. Галстук означает согласие на доминирование. Да, я должна вас обязательно предупредить, что по соглашению с раем мы не прибегаем к насилию. Вы можете покинуть нас через выход, если захотите.

— И где он?

— За вами.