Вскоре после провозглашения отмены крепостного права Н.Х. Бунге выступил за корректировку и дополнение «Положений» 19 февраля 1861 г. Особое внимание он обращал на организацию переселений малоземельных крестьян на свободные казенные земли, облегчение перехода из одного «общества» в другое и пересмотр паспортного устава, затруднявшего мобильность сельского населения. Но эти предложения не получили поддержки в «верхах». Правительственные мероприятия первых пореформенных десятилетий имели частный характер и не означали каких-либо изменений в общем направлении аграрной политики. Только к концу 1870-х гг. в ходе статистических исследований, общественных дискуссий и деятельности министерских комиссий был накоплен достаточный материал, который позволил выявить основные тенденции в развитии сельского хозяйства и определить новые задачи в решении крестьянского вопроса.
До середины 50-х гг. XIX в. Н.Х. Бунге воспринимал крестьянскую общину в России как пережиток средневековья и сочувствовал популярному на тот момент лозунгу европейской экономической науки о немедленном разделе общинных владений между крестьянами. Но в предреформенные годы его позиция изменилась. Он понимал, что без ручательства «мира» за выкупные платежи правительство не решится на отмену крепостного права. Наблюдая опыт аграрных реформ в западных странах, Н.Х. Бунге опасался, что слишком быстрая ломка общины может привести к обезземеливанию и пролетаризации крестьянства, что, в свою очередь, вызовет обострение социальных противоречий в России. «Сожалея всегда о чужом горе, – писал он, – о пролетариате и пауперизме Англии и Франции, не зная этих бед в настоящем, мы хотим застраховать себя от них в будущем». Поэтому, по его мнению, превращение крестьян в собственников должно было охватить длительный период времени, чтобы «простолюдин научился ценить собственность как средство для упрочения своего экономического положения и для приобретения образования». Одним из наиболее эффективных средств для борьбы с малоземельем и для становления частного крестьянского землевладения Н.Х. Бунге считал переселение на окраины страны. Также он предлагал продавать крестьянам государственные земли24.
В 1863–1864 гг. Н.Х. Бунге преподавал финансовое право наследнику престола великому князю Николаю Александровичу. Интеллигентный и эрудированный профессор из Киева понравился царской семье. Вскоре к изучению финансов на некоторое время присоединился и великий князь Александр Александрович. Будущий самодержец также пленился ясным умом и обаянием личности наставника. Это сыграло решающую роль при назначении киевского профессора в 1880 г. товарищем министра финансов, а в 1881 г. – министром финансов, несмотря на поражение либеральной группировки М.Т. Лорис-Меликова, к которой он был близок. Александр III уважал бывшего наставника, считая его «превосходным, благородным, без задних мыслей человеком»25.
С осени 1886 г. Н.Х. Бунге, выполняя просьбу Александра III, начал занятия по экономическим дисциплинам с цесаревичем Николаем Александровичем. Он основательно переработал и дополнил свой лекционный курс. Каждая из его трех частей предназначалась для одного семестра: 1) история политической экономии (1886–1887); 2) экономическая политика (1887–1888); 3) чтения о финансах (1888–1889). По поручению Н.Х. Бунге вице-директор Департамента окладных сборов В.И. Ковалевский составил для занятий краткие очерки, карты, графики и таблицы, отражающие состояние сельского хозяйства и положение крестьянства. За годы занятий наставник завоевал симпатию и уважение своего ученика. Между ними установились теплые и доверительные отношения. Н.Х. Бунге стремился убедить наследника в необходимости политики реформ и заботы о «низших» сословиях. Он ставил ему в пример германского канцлера Отто фон Бисмарка, который сумел понять, что «успешная борьба с социализмом возможна лишь на поприще практическом»26. Влияние Н.Х. Бунге на цесаревича проявилось и в других вопросах государственной политики. Когда в 1893 г. он выступил против проекта Министерства внутренних дел о фактическом запрещении выхода крестьян из общины и неотчуждаемости их надельных земель, то наследник сочувственно отнесся к его позиции.
В 1887–1895 гг. Н.Х. Бунге занимал должность председателя Комитета министров. После смерти Александра III «Н.Х. Бунге возлагал, по-видимому, особые надежды на новое царствование в смысле изменения в направлении внутренней политики, – вспоминал Н.Н. Покровский. – Выражая нам свою печаль по поводу кончины императора Александра III, он прибавил тут же, что падать духом не следует, что надо, напротив, надеяться на новое царствование, открывающее и новую эру государственной жизни. Он, несомненно, имел в виду возможность и своего более непосредственного влияния на дела управления»27. 3 июня 1895 г. Н.Х. Бунге скончался. Николай II с горечью воспринял эту утрату. «Узнал чрезвычайно грустную весть о скоропостижной смерти бедного Н.Х. Бунге, – записал он в дневник вечером того же дня. – Еще одним верным и опытным советником стало у меня меньше. Кончина его ставит меня в очень трудное положение!» При разборе архива Н.Х. Бунге были обнаружены его «Загробные заметки». Николай II внимательно ознакомился с завещанием своего наставника. По высочайшему распоряжению записка была размножена типографским способом в нескольких десятках экземпляров и роздана для ознакомления великим князьям, министрам и членам Государственного совета. Идеи Н.Х. Бунге оказали определенное влияние на правительственную политику конца XIX – начала XX в. и в особой степени – на реформаторскую деятельность С.Ю. Витте и П.А. Столыпина.
В 1876 г. вышла двухтомная монография князя А.И. Васильчикова (отца главноуправляющего землеустройством и земледелием в 1906– 1908 гг. Б.А. Васильчикова) «Землевладение и земледелие в России и других европейских государствах», в которой были изложены теория и основные принципы переселения и колонизации в пореформенной России. Путем сравнительного изучения А.И. Васильчиков установил различия между миграционными процессами в России и на Западе. По его мнению, непременным условием успешного заселения и освоения окраин должна была стать частная собственность переселенцев на землю. Он считал, что ни в коем случае нельзя допускать бесплатной передачи казенной земли переселенцам, так как «бесплатный земельный надел как крупных, так и мелких собственников имеет на них самих и на народное хозяйство такое же зловредное действие, как и всякое даровое подаяние, поощряя тунеядство и низкопоклонение»28.
Лучшей системой колонизации А.И. Васильчиков считал американскую, с продажей земли в частную собственность колонистам. При этом земли должны были продаваться не целыми имениями, а подворными участками по 15 десятин на один переселенческий двор. Можно было допускать продажу в одни руки двух-трех участков, но не больше, с прогрессивным повышением цен на добавочные наделы. В сравнительно населенных местах землю можно было продать с торгов, в малонаселенных – по «твердой цене» (3–4 руб. за дес.). При такой системе продажи, по мнению А.И. Васильчикова, в Сибири установился бы порядок, как в США: по прошествии нескольких лет на оставшиеся участки (худшие земли, которые оставались за казной) с продажной цены делалась скидка. После чего их могли приобрести и «бедные земледельцы». Он считал, что только на основе этого будет достигнута главная цель колонизации – «водворение переселенцев на собственных хозяйствах, как в Америке… развитие мелкой культуры, хлебопашества и скотоводства»29.
Также А.И. Васильчиков предлагал реорганизовать саму систему переселения. Например, он считал необходимым устроить местные переселенческие конторы или правления для оказания помощи крестьянам в переселении и водворении, обмежевать и снять на планы колонизационный земельный фонд, создать кредитное учреждение, которое должно было выполнять две главные операции: закупать земли у крупных собственников для продажи их «мелким владельцам – хлебопашцам» и помогать переселенцам «посредством ссуд и авансов»30. Многое из предложений князя А.И. Васильчикова было претворено в жизнь П.А. Столыпиным. В частности, в сибирских губерниях и областях функционировали местные переселенческие управления; в широких масштабах производилась заготовка переселенческого фонда; разрабатывалась гибкая система переселенческих ссуд; предпринималась попытка распространить на Сибирь действия Крестьянского поземельного банка, который должен был заняться продажей земельных участков крестьянам, и, кроме того, возник (так и не реализовавшись) проект создания специализированного Государственного сельскохозяйственного банка. Сам же П.А. Столыпин был сторонником продажи переселенцам только лучших земель, которые располагались в наиболее заселенных районах Сибири, совершенно справедливо полагая, что привлечь в малодоступные и малозаселенные местности Азиатской России путем продажи там участков (пусть и за небольшую плату) совершенно невозможно из-за бедности крестьянского населения и больших издержек переселения и водворения на новом месте.
