- Поэтому-то важно, чтобы ты оставил наследника.
- Его я тоже создам сам? - несмотря на то, что Драонн прекрасно понимал, кто перед ним, он не сумел удержаться от сарказма.
- Его родит тебе женщина, - как ни в чём не бывало ответил Бараканд.
- Женщина? У тебя здесь есть женщины?
- Они будут прибывать на Эллор, а твои подданные будут похищать их для тебя.
- Не так много желающих плыть сюда, должен заметить.
- Их будет много больше, когда колонисты найдут главное сокровище Эллора.
- И что это за сокровище?
- Магический металл, какого нет на Паэтте. Металл, по прочности и долговечности намного превосходящий сталь, и способный сохранять в себе магию на долгие десятилетия. Здесь повсюду его залежи. Особенно много их здесь, в пустыне, но встречаются они и на побережье. Пусть твой приятель Эйрин отправится на Паэтту и сообщит об этом. И тогда здесь не будет отбоя от желающих раздобыть то, что будет цениться куда дороже золота!
- Здесь есть одна женщина... - упоминание об Эйрине напомнило Драонну о Кэйринн, которая ждала его на побережье.
- Та, что прибыла с тобой? Она не подойдёт. Я думаю, что лишь человеческая женщина сможет выносить твоего сына. Лирры слишком чувствительны к возмущению, тем более - к столь чуждому. Твоя спутница просто умрёт, не доносив дитя. Потребуется не просто человеческая женщина, но женщина, совершенно и начисто лишённая восприятия возмущения. Впрочем, никто не мешает тебе пробовать. Развлекайся. Если хочешь, оставь её себе. Пусть остаются кто пожелает, лишь бы были те, кто отправится обратно с вестями о магическом металле. Но даже если они и все захотят остаться - найдём другой корабль и других гонцов. Лишний год или два ничего не решат.
Всё это требовалось осмыслить. Внезапно рушились все планы и ожидания. С одной стороны, месть, которая была главной движущей силой для Драонна до его перерождения, теперь уже не являлась столь важной для него. Боль его утраты значительно притупилась, и, если подумать, то ведь именно благодаря этому он стал тем, кем стал. Так что жажда мести оставалась для него лишь знаменем, которым он прикрывался скорее для самого себя, нежели для Бараканда, которому на это было глубоко плевать.
Сейчас Драонном двигало иное. Ему хотелось сойтись в схватке с величайшими магами Паэтты, победить их, доказав собственное превосходство. Ему хотелось, чтобы любой человек содрогался, едва заслышав его имя. Он уже видел себя властелином Паэтты, великим императором...
Правда, Бараканд как раз и предлагает ему это. Хотя, нельзя не признать, что быть императором Паэтты и быть императором каких-то рукотворных големов - большая разница, но надо же с чего-то начинать. Реальность такова, что Паэтта пока недосягаема для него. Значит, нужно создать себе имя и славу здесь. В конце концов, грозная мощь империи Драонна заставит всю Паэтту бояться и уважать его!
К чему вообще все эти рассуждения? - вдруг подумалось Драонну. Ведь у него просто нет выбора! То, что он сейчас что-то взвешивает, ведёт какой-то внутренний спор - происходит от иллюзии выбора. Ему всё кажется, что он может сделать так, как хочется ему. Но правда в том, что он - лишь пешка в партии, задуманной за многие тысячи лет до его рождения. Это можно либо принять как данность, либо абсолютно глупо пытаться что-то исправить. Но это и правда глупо - так же глупо, как упереться сейчас плечом в Одинокий Пик и пытаться оттолкать Эллор к Паэтте.
Драонн знал, что Бараканд слышит все его мысли. Трудно сказать, что думало при этом существо древнее, как сам этот мир. Пытаться постичь мысли Бараканда для смертного - всё равно что мухе пытаться постичь лиррийскую магиню. И всё же принц был почти убеждён в том, что могучий орёл одобряет ход мыслей своего ученика.
- Я могу отправиться на побережье?
- Хоть сейчас.
- Я так и сделаю.
Путь к Пику занял у Драонна много дней и стоил много сил. Обратный путь был совсем иным. Когда-нибудь Драонн научится растворять саму плоть бытия, чтобы проходить сквозь неё, мгновенно оказываясь в совсем других местах. Пока же он просто шёл, почти не касаясь земли - нечто среднее между ходьбой и полётом, за один шаг покрывая сразу полторы сотни футов. Учитывая также, что ему не нужно было ни пить, ни есть, ни отдыхать, весь путь у него занял всего несколько часов.
***
К лагерю он вышел уже затемно. Здешние обитатели давно уже отбросили богемные привычки прежней жизни, и теперь ложились спать с закатом - уставшие от дневных трудов. Однако Драонн увидел, что лучины в хижине, в которой жила Кэйринн, ещё не погашены, а потому он подошёл и толкнул дверь.
Хотя на двери и были запоры, но в виду отсутствия врагов их никогда не запирали. Вот и сейчас она распахнулась, впустив внутрь холодный ночной воздух, заставивший трепетать пламя на лучинках. С десяток обитателей хижины приподнялись на своих лежанках, уставившись на дверной проём, но поначалу они, вероятно, решили, что это кто-то из своих. Однако даже силуэт Драонна, по-видимому, слишком отличался от привычных уже силуэтов обитателей лагеря.
- Драонн?.. - раздался голос Кэйринн.
Девушка, едва заметная в сумраке, слегка разбавленном слабыми огоньками, вскочила со своей лежанки и бросилась навстречу принцу, чтобы обнять, не дожидаясь, пока до этого догадается сам Драонн.
- Эй, больше света! - раздался голос Эйрина.
Остальные засуетились, и вскоре пространство комнаты озарилось светом нескольких ламп, заправленных, судя по запаху, каким-то жиром.
- Неужто и правда вы вернулись, милорд? О, боги!.. - внезапно выдохнул подошедший ближе Эйрин.
Кэйринн, удивлённая реакцией принца, отстранилась, чтобы теперь уже, при свете ламп, посмотреть на своего возлюбленного. Драонн увидел, как она побледнела и невольно отшатнулась.
- Что с тобой, мой принц? - прошептала она.
Конечно, у Драонна всё это время не было ни то что зеркала - даже небольшой лужи, в которой он мог бы увидеть своё отражение. Потому что тогда бы он, конечно, заметил те изменения, что произошли с ним. Волосы выпали окончательно, кожа приобрела какой-то землистый оттенок. Вены на голове взбугрились и потемнели, словно по ним бежала уже не кровь, а чернила каракатицы. Но главное - глаза. Белки глаз покрылись такой густой сетью лопнувших сосудов, что стали абсолютно красными. Зрачки же, которые у лирр обычно весьма крупные, у Драонна были сужены, словно ему в глаза постоянно светил яркий свет.
Однако ничего этого принц не знал. Более того, он словно и не заметил этого испуга у Кэйринн и Эйрина.
- У меня всё получилось, Кэйр, - ответил он. - Ворониус не обманул. Теперь я - великий маг.
- С тобой всё в порядке? - Кэйринн с болезненной грустью оглядывала возлюбленного, замечая всё новые признаки разрушения.
- Всё прекрасно, как никогда. Ты разве не слышала?
- Но ты только взгляни на себя! - как у всякой женщины, у Кэйринн всегда неподалёку было зеркало.
- Ах, это, - равнодушно проговорил Драонн, нисколько не удивившись и не испугавшись увиденного. - Это пустяки. Если бы ты знала, через что мне пришлось пройти, чтобы добиться цели!..
- Ты выглядишь как труп, который выкопали спустя две недели!
- Вполне возможно, - пожал плечами Драонн. - Какое-то время я действительно был почти мёртв. Но ты обращаешь внимание совсем не на то! Внешность... Что внешность? Я думаю, что со временем она вернётся к норме, а если нет - я вполне смогу исправить всё сам. Почему ты не слышишь самого главного - я действительно мессия! Я - величайший маг этого мира!
И Драонн нисколько не хвастался, произнося это. Он свято верил в истинность своих слов.
- Значит, мы возвращаемся домой? - шок слегка прошёл, и Кэйринн даже робко улыбнулась.
- Я не могу вернуться, Кэйр. Это долго объяснять, но я должен остаться здесь.
- Но почему?.. Мы же собирались... Ты решил отказаться от всей прежней жизни?..
- Я не сказал «не хочу». Я сказал «не могу». По той же причине, почему и Бараканд не может выбраться с Эллора. Пока. Когда-то это станет возможным, но для этого могут понадобиться тысячи лет.
