Будущий, а, точнее, уже нынешний начальник с готовностью предложил всё объяснить прямо сейчас и приступил к ликбезу.
Работа действительно оказалась совсем несложной. Мы прошли в небольшой ангар, где, выслушав объяснения, я самостоятельно надела пояс дистанционного управления и активировала один из стоящих сбоку агрегатов для очистки дорожек и устранения мелких неисправностей покрытия. Сделала несколько шагов вбок — уличный пылесос послушно покатился следом. Ободряюще улыбнувшись, Некол пояснил, что обычно назначается план работы на неделю (местную, пятидневную), и его можно выполнять в любое удобное для меня время.
— Не волнуйся, если возникнут трудности, в первую неделю можешь выполнить только половину нормы, — добавил он.
Выйдя наружу, я направилась к выделенным мне дорожкам, насторожено следя за поведением автомата. К моему удивлению, им практически не приходилось управлять. Иногда, когда пылесос сигналил о неполадках в покрытии и проводил мелкий ремонт, я замедляла шаг, в другое же время он двигался со скоростью спокойно идущего человека. Даже самые крутые повороты механизм проходил легко и без погрешностей. Поскольку вся «работа» по сути заключалась в неспешной прогулке по определённому маршруту, появилась возможность проанализировать сегодняшний день.
Итак, меня устроили на должность дворника. Впрочем, не удивительно, ведь навыков, нужных для выполнения других работ в Белокермане, у меня, скорее всего, нет. Странно другое. Вон, как аккуратно и ловко двигается пылесос, наверняка программа управления достаточно сложная и совершенная. Учитывая, что дороги вокруг деревень расположены строго определённым образом, неужели было так трудно ввести в автомат маршрут, чтобы не занимать время оператора? Нелогично как-то. На мгновение возникло желание, когда закончу работу, задать этот вопрос Неколу, но потом природная осторожность, не усыплённая полем покоя, заставила отказаться от этого варианта. Лучше сначала попробовать понаблюдать и самой разобраться в причинах происходящего. А вот если не удастся — тогда и пойти простым путём.
Выполнить четверть недельной нормы удалось всего за пять местных (три с половиной Земных) часов. И снова возник вопрос: если у них такая нехватка рабочих рук, то почему норматив столь мал? Или здесь специально снижают нагрузку на каждого отдельно взятого человека, чтобы не возникло безработицы? Выбросив пока неразрешимые вопросы из головы, я вернула пылесос в ангар и отправилась к Неколу, сообщить, что на сегодня закончила. Белорун проявил живой интерес к моим успехам, выдал авансом зарплату за эту неделю, после чего показал одну из свободных квартир на третьем этаже, где я и поселилась.
Только теперь я поняла, что и палата в больнице и комната в центре переподготовки рендеров были ничем иным, как слегка модифицированными квартирами, по крайнем мере имели точно такие же размеры и планировку. Но, в отличие от палаты, квартира оказалась пустой, без мебели и постели. Пришлось после ужина в столовой сходить на минус второй, подземный, этаж, где располагался универмаг, и приобрести матрас, валик под голову (подушек не продавалось), разборный стол и стул, постельное белье и пару полотенец. Остаток дня я провела в квартире, пытаясь привести её в хоть сколько-то жилой вид. Получилось не очень.
А ещё никак не оставляло противное ощущение, что я забыла о чём-то важном. Но о чём? Мысленно пробежалась по событиям сегодняшнего дня, но так и не нашла ничего, что не было бы сделано. Напрашивался вывод, что дискомфорт — последствия волнений в первый день самостоятельной жизни.
Забравшись в ванную, попыталась отбросить неприятные мысли, но это оказалось не так-то легко. Даже вечером беспокойство не оставляло меня и я долго ворочалась на жёстком матрасе в безуспешных попытках заснуть. А когда всё-таки задремала, вместо уже привычных приятных и вдохновляющих снов, всю ночь преследовали тяжёлые и болезненные кошмары.
4 апреля 617132 года от Стабилизации
Белокерман
Утро не принесло облегчения: я чувствовала себя совершенно разбитой, голова кружилась и подташнивало. Приняв душ, чтобы хоть немного взбодриться, выпила воды и, решив повременить с завтраком, отправилась на работу. Но даже свежий воздух и хорошая солнечная погода не помогли. Мне то и дело казалось, что пылесос отстает или наоборот, ускоряется, пытаясь наехать. А потом и вовсе по сторонам потемнело, звуки стали приглушёнными, идущими как будто издалека, и создалось впечатление, что нахожусь не на улице, а в длинном гулком коридоре. Накатил страх, я резко обернулась, но дорожка оставалось такой же пустынной, а автомат — послушным управлению. И только тогда пришло понимание.
К хорошему быстро привыкаешь. Прожив в Белокермане несколько месяцев, я легко приспособилась к тому, что чувствую себя здоровой. И именно поэтому не сразу сообразила, что нынешнее состояние чем-то похоже на времена прошлых обострений. Дело вовсе не в окружающем мире, просто у меня резко сузилось поле зрения и нарушилось восприятие звуков, оттого и мерещится коридор. К горлу подкатил неприятный комок. Нет, лучше не затягивать и сразу попросить помощи. По крайней мере, здесь врачи смогли меня реально подлечить, а не промариновали несколько месяцев, и потом выписали с «небольшим улучшением». Сильно замедлив шаг, чтобы не потерять ориентацию в пространстве, я отвела пылесос в ангар и отправилась искать медпункт.
В помещении передвигаться было ещё сложнее: страх усилился и казалось, что стены норовят накрениться, рухнуть и придавить всей своей массой, навеки похоронив под обломками. Пытаясь отогнать наваждение, я села на пол: так надёжней и шатает меньше. В таком положении меня и застал Некол. То ли что-то изменилось в моем облике, то ли его насторожило поведение, по крайней мере, вместо приветствия белорун спросил:
— Что-то случилось?
— Да. Я плохо себя чувствую, — всё происходило как в полусне, даже собственный голос прозвучал откуда-то издалека. Поле зрения сузилось ещё больше, так что видимый тоннель стал совсем тёмным, хотя и со светлой картинкой вдалеке.
— Нужна поддержка поля?
— Да. Спасибо, — я облегчённо вздохнула. Под воздействием поля покоя самочувствие не улучшилось, но безотчётный ужас ушёл. — Ты не мог бы проводить до медпункта?
— Конечно, — согласно поведя кистью, мужчина предусмотрительно поддержал меня, когда я пошатнулась.
Вскоре мы добрались до врача. Но, быстро ознакомившись с паспортом, тот признался, что не имеет достаточной квалификации для работы со мне подобными. Поэтому специалист с кем-то связался, а потом спросил, смогу ли я подождать до тех пор, пока местные защитники освободятся, чтобы отвезти в специализированную больницу?
— Куда же я денусь, — криво улыбнулась я.
Шло время. То ли мне казалось, то ли под воздействием поля покоя самочувствие действительно немного улучшилось. По крайней мере, звуки стало разбирать легче, да и «коридор» расширился. Но потом поле резко выключили, и сразу же накатила тяжёлая дурнота, в глазах потемнело, а в голове вспыхнула боль.
— Так лучше?
Очнувшись, я обнаружила, что поле снова действует и надо мной склонился врач с работодателем.
— Да. Не знаю, может быть поле помогает.
Мужчины устроились за врачебным столом, пообещав больше не убирать поле. Через несколько минут самочувствие снова стало лучше. По крайней мере настолько, чтобы удалось заметить, что оба белоруна сидят, напряжённо глядя прямо перед собой. И хотя они не двигались, создавалось полное ощущение сильной нагрузки, даже переплетённые пальцы рук подрагивали, а на коже выступил пот. Медленно текли минуты и действие поля так же медленно, но верно становилось слабее. Из-за этого раздумья сменил вернувшийся страх. К счастью, совсем скоро в комнату вошли два защитника. В тот же момент поле покоя окрепло и я облегчённо вздохнула.
— Как вы? Сами до бассейна доберётесь? — поинтересовался один из защитников.
