– У нас закрыто, но вы…
Гвардеец не дал договорить, отодвинул с дороги и направился прямиком к прилавку. За ним, бросая на меня извиняющиеся взгляды, вошел стражник. Я его не знала, он меня, видимо, да.
– Послушайте, – уперла руки в бока, – по какому праву вы врываетесь в чужой дом?
– Вы вдова Рур? – Совесть в хозяине синей формы спала непробудным сном.
– Для вас – госпожа Рур, – голосом расставила точки над «и».
Гвардеец обернулся, с легким раздражением осмотрел с головы до ног. Ответила ему ледяным презрением. Может, во мне нет ни капли дворянской крови, но чувства собственного достоинства присуще не только баронессам.
– Хорошо, прошу прощения, госпожа Рур.
Гвардеец всем своим видом показывал, что делает мне одолжение. Ну-ну, долго ты в аптеке не задержишься, хамов не потерплю.
– Во второй раз спрашиваю: что вам угодно?
Я демонстративно встала у порога. Мол, не задерживайтесь, дорогие гости.
– Полагаю, вы уже слышали об убийстве?
Гвардеец рыскал по лавке, словно охотничий пес, вынюхивал, высматривал.
Кивнула. Какой смысл отпираться, только ленивый не шептался о жуткой кончине господина Клета.
– Мастер Рэс велел найти всех, кто его знал.
Гвардеец обернулся, сверля тяжелым взглядом.
Рассердившись, настежь распахнула дверь.
– Пусть ваш мастер Рэс сам приходит и допрашивает, только рассказать мне ему нечего. А теперь убирайтесь.
Гвардеец неохотно удалился, бормоча под нос «добрые» пожелания в мой адрес. Привык к безнаказанности, тому, что люди пугаются, позволяют обыскивать дома без специального ордера. А я ведьма, существо смелое, наглое, без бумаги лучше не появляться.
– И дня не прошло, а уже всю кровь выпили! – пожаловался стражник.
Он хотел задержаться и поболтать. Ссориться со своими не хотелось, да и информация лишней не бывает. Послушаю, что вечером скажет Алан, сопоставлю. Посему заперла лавку и предложила выпить чаю. Я свой делаю, на травах.
Устроились, разумеется, на кухне. Она у меня небольшая, но уютная. Печка с изразцами, вязанные сиденья на табуретах, разные поделки на стенах. На полках – банки с вареньем, все подарки. Аптекарское дело я любила, работала на совесть, поэтому часто лакомилась сладеньким долгими зимними вечерами. Так приятно развести огонь, прислониться к теплому боку печки и слушать завывание вьюги в трубе. Пусть ярится, все равно не достанет. А прорвется, так узнает, кто здесь хозяйка.
Поставила чайник на плиту и пододвинула к стражнику, которого звали Нором, блюдо с пирожками.
– Ну?
– Так праздник испортили, проклятые! – Первый пирожок исчез в широком рте. – Наши у синих на побегушках: подай, отведи, отнеси. Командир пробовал возражать, так гвардейский капитан ему бумагу под нос сунул, мол, положено всячески содействовать. Инквизитор и вовсе никого не замечает, заперся в лучшем номере гостиницы. Спит, наверное.
Ох, сомневаюсь!
– А почему в дома врываются, что ищут?
Сунула Нору еще один пирожок и ошпарила чайник. Ну вот, за пару минут заварится. Аромат от трав!.. Тут немой разговорится, а я еще ласково смотреть умею.
– Ледяных, вестимо. Слыханное ли дело, чтобы в Перекопе – и ведьма, али и вовсе колдун!
Приклеенная улыбка застыла на губах. Все внутри меня сжалось. Бежать и еще раз бежать! Думала переждать, не выйдет.
– Город наверняка оцепили, – спросила невзначай, словно из простого любопытства. – Облаву ночью устроят? Ведьмы, они ведь ночные, да?
Заведомо говорила глупости о себе подобных, нельзя сейчас осведомленность показывать.
– Почем мне знать, никогда с такой пакостью не встречался.
Стражник сплюнул через плечо и с тоской уставился на блюдо с пирожками. Двух ему явно не хватило, но брать еще он боялся.
А я сидела как на иголках. Оцепили или нет?
– Может, и нет никакой ведьмы, – рассуждал вслух Нор. Пирожок он все же взял. – У нас места тихие, так, вурдалаки иногда шалят. Столичные господа часто с большим воображением, им все сложное подавай, научное. Вот и господин Клет, светлая ему память, просто замерз, а инквизитор сразу ведьму ледяную выдумал. Вымерли они давно.
Поболтав еще немного, выяснила, никто облаву не устраивал, просто усилили ночные патрули. Ничего, вряд ли гвардейцы станут каждый двор стеречь, выберусь. Стен у Перекопа нет, двухэтажные каменные дома только в центре, а дальше обычные подворья со скотиной.
Скормив стражнику почти все пирожки и влив в него две кружки чая, немного успокоилась. Не знает обо мне инквизитор, как слепой котенок, тычется. Эх, жаль, как сбегу, по следу гвардейцев пустит. Значит, нельзя огородами, нужно на виду у всех, под благовидным поводом. И я его придумала, в минуту опасности разум работает быстро.
Вымыв посуду, я не вернулась в лабораторию, а устроилась в кабинете. Измарала немало бумаги, пока не сочинила письмо от мнимой свекрови. Черновики сожгла, пепел растерла кочергой, чтобы ушлые приезжие не нашли. Само письмо вывела левой рукой, максимально изменив почерк. Теперь нужно незаметно сунуть подделку в сумку почтальона. Уверена, письма он сегодня не разносил, не до того.
Поиски Кевина Треви начала с ближайшего к Ратушной площади трактира и не ошиблась. Почтальон устроился возле бочек с пивом и, вздыхая, беседовал с хозяином о сущности бытия. Кевин успел изрядно выпить, за имуществом не следил, небрежно кинул сумку на пол. Может, и мне подойти, послушать? Медовый эль тут хороший, даже почтенным вдовам можно.
Улыбнувшись знакомым, направилась прямиком к стойке.
– О, Клэр, какими судьбами?
Хозяин, весельчак Рон, отсалютовал мне пустой кружкой.
– Да вот к людям хочется, после страстей-то!
Устроилась рядом с Кевином, благо местечко как раз пустовало, и незаметно подвинула ногой сумку. Вот так, теперь она у самой стойки, осталось невзначай наклониться, поправить сползший чулок, и засунуть внутрь письмо. Его я спрятала в рукаве.
– И не говори, – поддержал беседу Рон, – чтобы у нас – и ледяная ведьма!
– Говорят, ик, они детей едят, – подал голос изрядно поддатый Кевин. Такой не заметит, если карманы обчистят, когда только успел набраться? – А еще у них зрачков нет.
Угу, и патлы до земли, и руки – плети. Сколько всякой чуши только не рассказывают о нашей сестре! А все потому, что ледяная ведьма – зверь редкий, никто ее не видел.
– Ужасы какие! – деланно всплеснула руками. – Немудрено, что прислали инквизитора.
– Ничего, – заверил хозяин, щедро налив мне медового эля, без пены, до краев, – гвардейцы разберутся, отольется ведьме смерть бедняги Клета.
Чокнулись, помянув покойного. Я чуть пригубила из кружки, а вот почтальон влил в себя половину, не меньше. Довольно крякнув, он вытер пену с губ и потянулся за закуской – ржаными корочками с солью. Ладно, пора. Стыдливо, словно действительно хотела оправить одежду, быстро нагнулась и сунула письмо в сумку. Дело сделано, никто за руку не поймал, завтра смогу с чистой душой покинуть Перекоп. Навсегда или нет, пока не решила, дождусь вестей о расследовании. Если виновной признают меня, слухи быстро расползутся по уезду. Если нет, то вдова Рур снова откроет аптечную лавку. Куда подамся, пока тоже не решила. Начну с Махала, а дальше как пойдет.
Для порядка посидела еще немного и, сославшись на поздний час, побрела домой. Один из новых знакомых – в трактире непременно такими обзаведешься – порывался проводить, я вежливо отказалась. Перекоп – город тихий, тут, конечно, грабят, но можно не опасаться за жизнь, если вдруг загуляешь. А теперь, когда повсюду усиленные патрули, и вовсе спокойно. Всем, но не мне. Стараясь держаться подальше от чадящих фонарей – их установил предыдущий мэр, когда пытался вдохнуть в провинцию немного столичного лоска, – мелкими перебежками добралась до угла улицы, перпендикулярной моей. Патруль! Я сначала почувствовала, а потом увидела его. Шестерка: двое гвардейцев, четверо наших. Направляются в мою сторону. Сердце екнуло и подскочило к горлу. Лучше не попадаться им на глаза, раз пришли в лавку, подозревают. Оглядевшись, юркнула за бочку со сточной водой. Буквально через минуту свет фонаря мазнул по мостовой в паре метров от меня. Солдаты шагали тяжело; чуть позвякивало оружие. Задержала дыхание, когда гвардеец во главе патруля поравнялся со мной. Уфф, прошел мимо, не заметил. Выждала, когда стихнут шаги, затеряется далеко впереди свет фонаря, и метнулась к лавке. Спокойно выдохнула, только когда оказалась по ту сторону двери. Задвинув засов, провела рукой по лбу, смахнув капельку пота. Тяжелый выдался день, надеюсь, следующий принесет больше положительных эмоций.
