Пауза.

ЕЛИФАЗ. О Господи, помилуй раба Твоего Иова! Воистину, он не ведал, что творил, и жил впотьмах. ГОСПОДЬ. Думай лучше о себе. До тебя у Меня просто руки не доходят. Говори: спасибо, Господи, что мне еще не так плохо, как приятелю моему Иову. ЕЛИФАЗ. Спасибо, Господи, что мне еще не так плохо, как приятелю моему Иову. ГОСПОДЬ. На здоровье. (Швыряет в него молнией. Елифаз умирает). ИОВ(через паузу). После случая со мной я уже ничему не удивляюсь. ГОСПОДЬ. Правильно. У тебя будет время на досуге поразмышлять, почему так получилось с твоим приятелем Елифазом. Никогда не говори, что вот мне хорошо, а вот ему плохо, потому как всегда можешь поменяться с ним местами. (Через паузу). Ты меня изрядно утомил. Ты кричал настолько громко, что Я решил снять с тебя все болезни, коими тебя наградил Сатана. ИОВ. И остеохандроз? ГОСПОДЬ. Остеохандроз останется. Это - привнесенное. ИОВ. Все равно - большое спасибо. ГОСПОДЬ. Теперь с имуществом. В порядке компенсации за урон все возместим вдвойне. Это жест доброй воли. Сколько у тебя было мелкого скота? ИОВ. 7000. ГОСПОДЬ(подсчитывает в уме). Значит, будет 14000. Сколько у тебя было верблюдов? ИОВ. 3000. ГОСПОДЬ. Будет 6000. Сколько у тебя было пар волов? ИОВ. 500. ГОСПОДЬ. Будет 1000. Сколько у тебя было ослиц? ИОВ. Тоже 500. ГОСПОДЬ. Тоже, значит, будет 1000. Также у тебя будет семь сыновей и три дочери. Первую ты назовешь Емима, вторую - Кассия, а третью - Керенгаппух. ИОВ. Керенгаппух? Не слишком удобное имя.

ГОСПОДЬ. Ты опять за свое? ИОВ. Ох, извини, я на радостях забыл свое место. (Через паузу). Скажи пожалуйста, а нельзя ли воскресить моих бедных детей? Ведь они ничем не провинились пред Тобою. ГОСПОДЬ. Я знаю. (Вздыхает). Но того, что ты просишь, Я исполнить не могу. У нас это не принято. ИОВ. Я понимаю. Ты и без того сделал для меня слишком много. ГОСПОДЬ. Да. Прощай, Иов, и не забывай Меня.

Улетает. К Иову возвращается здоровье.

Из стойл доносится блеяние, мычание, рев

более чем 23000 разных животных. К Иову

сбегаются многочисленные родственники и

знакомые.

РОДСТВЕННИКИ. Какое счастье, что все обошлось. Могло быть гораздо хуже. ИОВ. Жалко Елифаза. РОДСТВЕННИКИ. Он сам виноват. Не говори гоп, пока не перескочишь. ИОВ. А чем это так воняет? РОДСТВЕНННИКИ. В честь твоего выздоровления и возврата скота мы проводим массовое всесожжение! ИОВ (в ярости). Вы что, с ума все посходили?! Немедленно тушите костер! Вам же ясно было сказано: ОН ЭТОГО НЕ ЛЮБИТ!

Убегает за кулисы. Занавес.

8.7. ФИНАЛ "ЧАЕПИТИЯ".

Действующие лица: Мафилькин, Седок, Прекрасная Дама,

Клаус.

Декорации из сцены "Кладбищенские встречи". С южной

стороны кладбища доносится шум машин. Это включился

в работу Комбинат. Поэтому финал пьесы "Чаепитие у

Прекрасной Дамы" отдаленно напоминает сцену в заводском

цеху.

МАФЛЬКИН (Седоку, перекрикивая шум). Тут у нас, на кладбище, бывает интересно, особенно когда проходит ежегодная монетарная лотерея. На площади перед кладбищем - товары по сниженным ценам. Ты будешь читать прощальный текст или так пойдешь в машину?

СЕДОК. Текст как будто бы весь сказал.

МАФИЛЬКИН. Да уж действительно.

СЕДОК. Осталось непонятным лишь одно.

МАФИЛЬКИН. Что именно?

СЕДОК. Почему в первой монетарной лотерее из 1000 человек выиграло лишь 300?

МАФИЛЬКИН. Читай трактат Бернулли о неопределенности и об априорной вероятности однократного опыта, на основе которой формируется апостериорная вероятность многократного опыта.

СЕДОК. Не вкручивай. По теории, выигрывает в среднем 500 плюс-минус пятьдесят. Каким образом тебе удалось зажулить 200 голосов?

МАФИЛЬКИН. Седок, сколько дней в году?

СЕДОК. 365 плюс-минус один.

МАФИЛЬКИН. Отдыхать когда-то надо?

СЕДОК. Надо.

МАФИЛЬКИН. Значит, Посещений может быть уж никак не более трехсот, чтобы еще два месяца отдыха за границей.

СЕДОК. Значит, ты пошептал над монетой, и она тебе выкинула столько, чтобы ты смог еще и отдохнуть.

МАФИЛЬКИН. Да. Технические подробности тебя ведь не интересуют. Всякие там квазимагниты, вмонтированные в могильную плиту, управление углом падения монеты в режиме сельсинной пары, и так далее.

СЕДОК. Да какая теперь разница.

Пауза. Подымается ветер. И шум

с Комбината не утихает.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА (кричит Мафилькину в ухо). Почему нас все время тянет на кладбище?

МАФИЛЬКИН. Явно отжили свое!

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Я стояла без текста, у меня было время

подумать. Что-то с нами не в порядке.

СЕДОК. Мы напоминаем друг другу непропеченые до конца булочки.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Примерно так. Мы слишком напрягаемся, мы как-то не умеем себя вести. Мы бьемся лбом в одну и ту же стену, как заведеные. Потому что мы персонажи, мы выполняем предписанные действия. Но Драматург, воплотивший нас, никудышный, поэтому мы постоянно запинаемся о текст. Нам следует махнуть на Драматурга рукой, сойти с этой авансцены, где стоим, и никогда больше сюда не возвращаться.

МАФИЛЬКИН. Идея неплоха. Но ничего не делается с бухты-барахты. Вот Новый Элм тоже все порывался куда-то слинять. И что же? Сектор Х, тридцать шестой ряд, двенадцатая могила с правого края. Помним, любим, скорбим. Подзахоронение разрешаю, начальник кладбища Клаус.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Пусть так. Но он свободен.

СЕДОК. Просто вышел весь воздух. Оставшимся по эту сторону

предписано лучше выучивать свой текст и не давать лишних реплик. Прос

то знать текст, владеть мизансценой, ловить выгодный свет.

МАФИЛЬКИН. Ты впадаешь в другую крайность. Твоя позиция пропитана откровенным пессимизмом.

СЕДОК. Ты не понял. Я хочу остаться на свободе, разнообразя схему, а не выламываясь из нее.

Гневливое бибиканье доносится

с южной стороны кладбища.

МАФИЛЬКИН. Вот как раз я слышу голос подлинной свободы.

СЕДОК. Пора.

МАФИЛЬКИН (тряся ему руку). Будете у нас на Колыме, заходите.

Пятый барак направо.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Я надеюсь, тебе удалось хоть немного отдох

нуть. В нынешнее Посещение ты бледно выглядел.

СЕДОК. Хворал. А всякая болезнь проходит, хотя бы и посмертно.

МАФИЛЬКИН. Вы бы хоть поцеловались на дорожку.

СЕДОК. Не по Регламенту.

ГОЛОС ИРИНИИ (кричит в мегафон за сценой). МНЕ ДОЛГО ЕЩЕ

ЖДАТЬ, ЗАСРАНЕЦ ТЫ ЭТАКИЙ?!

СЕДОК. Усопшие подпрыгнули во гробех и перевернулись на другой бок.

МАФИЛЬКИН. Тебе следует поторопиться. Иначе возможны и другие акты вандализма. Не мне тебя учить.

СЕДОК. Хотел получить роль в античной драме, а выходит

форменное позорище.

МАФИЛЬКИН. Избиение катакомбных христиан на стадионе Диокле

циана и фильм на эту же тему. Когда смотришь фильм, чувства рождаются

благородные, а когда тебя самого мучают, то ничего, кроме боли и стыда.

СЕДОК. Я люблю вас всех. Я жил как во сне, и перед уходом

я имею право договаривать до конца. Мы персонажи, но даже самый заху

далый персонаж имеет право надеяться. Если бы не так, то играть в этой

пьесе стало бы совершенно невыносимо. Прощайте. Через год, я надеюсь.

Уходит на зов гудка, и одинокий световой луч

сопровождает его уход до самой кулисы.

Вернется ли, неведомо и Драматургу. Пауза.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Мы будем ждать его молча или читать какой-ни

будь текст?

МАФИЛЬКИН. Он обозвал нас утюгами. Он выдернул нас из сети,

вульгарный электрик, и от этого мы начинаем терять вякую память.

Сдуваемся, точно Элмы какие-то. Посему, дабы не усугублять, предлагаю

забываться молча.

ПРЕКРАСНАЯ ДАМА. Мы увидим сад, как он говорил.

МАФИЛЬКИН. Не уверен. Но, опять же, надеюсь, как он говорил.

Гулкая барабанная дробь прерывает сей

диалог. За дробью внимательному уху слы

шится еще и некая ритмичная музыка, рожден

ная страстью и хорошей погодой.