Великому императору было тридцать два года, из которых семнадцать он был хозяином самого крупного государства Паэтты. Не очень высокий, худощавый и прямой, словно стрела, смуглый и рано облысевший, отчего теперь он всегда наголо брил голову - император Малилла являл собой образец дикой мужской красоты. Яркие черные глаза, которые иногда пронзали взглядами не хуже копий, идеально ровные зубы, крупные золотые серьги и простой чёрный наряд, почти лишённый украшений и золотого шитья. Ну и неизменный кривой меч, который император носил на спине, как и все воины Саррассы.

Император Малилла был неистов как в любви, так и в ненависти. Вопреки древним обычаям, он распустил гарем, в котором, по слухам, обитало не менее двухсот пятидесяти наложниц, и жил в браке с юной императрицей Газелли, которая была на девять лет моложе супруга, и в которой он не чаял души, так же, как и в двух своих сыновьях. Он был щедр и предан со своими друзьями, но беспощаден к врагам. Тот же Паториус, о котором речь шла чуть раньше, многое мог бы рассказать об этом. Достаточно сказать то, что в штате тюремщиков Паториуса официально состояли два чернокнижника, основной задачей которых было не дать умереть важному заключённому. А умереть было от чего, учитывая, в каких нечеловеческих условиях содержался бывший маг, и каким истязаниям он подвергался.

Властолюбивый и целиком уверенный в своём божественном праве быть самодержцем и даже деспотом, Малилла железной рукой правил империей. Пережив в отрочестве унижения и предательство со стороны первого министра, он отныне всегда был настороже, пресекая любые попытки даже в мелочах ограничить его власть. Единственными людьми, которые безнаказанно могли сказать императору «нет» были его жена и сыновья.

При этом Малиллу нельзя было назвать беспокойным соседом - он всегда предпочитал дипломатию открытым конфликтам, и преуспел в этом. Самой явной своей удачей он считал, конечно, брак с кидуанской принцессой Газелли, но и с другими странами отношения у Саррассы были вполне ровными и дружескими, не чета тому, что было ещё каких-нибудь тридцать лет назад.

Народ же Саррассы души не чаял в молодом императоре. Да и что нужно простолюдину - чтоб мир был, налоги не душили, да хлеб родил. В последнем, конечно, Малилла был не властен, но всё остальное исполнял сполна. Потому-то старожилы с ворчливым недовольством вспоминали былые времена, те, что были до воцарения нынешнего властителя.

Таков был император Малилла, на аудиенцию к которому направлялись наши друзья.

Глава 51. Мангил

- Мессир, приглашение из дворца! - Барса так и светился усердием.

- Хм, всего четыре часа прошло, - удовлетворённо потянулся Каладиус. - Хороший знак. Значит, его величество не позабыл, чем мне обязан.

- Я так рад за вас, мессир, - залебезил Барса, кланяясь. - Вы будете приняты самим императором! Смею ли я просить вас об одной милости?..

- Конечно не смеешь, - презрительно фыркнул маг. - Но мне просто интересно узнать, о чём ты хочешь просить, так что - говори.

- Нельзя ли постараться не упоминать моё имя в связи со случившимися неприятными событиями, - то краснея, то бледнея пробормотал купец.

- Ах ты, жирный плут! - рассмеялся Каладиус. - Всё трясёшься за свою жалкую жизнь?

- Что поделать, мессир, она у меня одна! - видя, что маг находится в хорошем расположении духа, Барса слегка осмелел.

Каладиусу и правда было отчего радоваться - Кол, похоже, не собирался умирать. Он по-прежнему не приходил в себя, но Мэйлинн объяснила, что это вполне могло быть следствием действия её эликсира. Однако же рана вполне закрылась отличными здоровыми струпьями, хрипы и бульканья в груди почти совсем пропали, что могло свидетельствовать о заживлении лёгких. В общем, маг, который поначалу весьма пессимистично смотрел на перспективы легионера, теперь изменил свой прогноз на вполне оптимистичный. Ну и, конечно, добавлял бодрости духа столь скорый вызов из дворца.

- Это верно, она у тебя одна, старый выжига. Но не забывай, какой урон ты нанёс своим предательством мне и моим друзьям.

- Но и вы, с позволения сказать, причинили мне немалый ущерб, - в Барсе, похоже, проснулся расчётливый купец. - Одна вилла стоила минимум пятнадцать тысяч корон, а то и все двадцать. Да людишек моих пожгли, как мне сообщили, десятка три.

- Только три десятка? - бросив быстрый взгляд на помертвевшую Мэйлинн, переспросил Каладиус. - Я боялся, что счёт будет идти на сотни. Домина-то был немаленький.

- Да, и при других обстоятельствах, не скромничая, скажу, что легко могло погореть три-четыре сотни, - надулся от гордости Барса. - Но, как я уже говорил, дом стоял заброшенный, поэтому жила там лишь прислуга, которая убирала в комнатах. Да и многие из них разбежались, когда в дом проникли лирры.

- Так, может, ещё и выставишь нам счёт за понесённые убытки? - прищурился Каладиус.

- Ну что вы, мессир! - вновь затрясся Барса. - Я ведь понимаю, что во всём этом целиком и полностью моя вина!

- Вот и хорошо, что ты это понимаешь. Ладно, нам уже пора. Не хотим злоупотреблять твоим гостеприимством, -желчно добавил маг.

- Ну так как же моя просьба, мессир? - рискнул ещё раз напомнить Барса.

- Молись, чтобы мне не пришлось к слову рассказать о твоём предательстве, Барса. Потому что я не вижу причин, чтобы выгораживать тебя.

- Благодарю и на том, мессир, - по вытянутому лицу купца было видно, что он надеялся на большее.

- Прощай, Барса. Надеюсь, больше не свидимся, - бросил маг, садясь в экипаж.

Барса на это скорбно закрыл лицо ладонями.

***

- Драгоценнейший мой мессир Каладиус! - вопреки протоколу, император Малилла встал с трона и, распахнув объятия, направился к магу. - Не передать словами, как счастлив я, что вы почтили меня своим визитом! Клянусь небесами, что даже если бы возлюбленный отец мой вдруг воскрес из мёртвых и вошёл в эту дверь, я и то не был бы так рад его приходу, да простит он меня, слушая эти слова из чертогов великого Асса!

- Да продлятся ваши дни на этой земле во радость друзьям и к несчастью врагов, ваше величество! - слегка поклонился Каладиус. - Мне приятно, что вы по сей день испытываете ко мне столь тёплые чувства!

- Может ли быть иначе, дорогой друг? - Малилла порывисто обнял тщедушного мага. - Не в моих привычках забывать тех, кто дарил меня добром полными горстями! Я слишком хорошо помню, что если бы не вы, мой благородный друг, то сейчас меня не было бы тут.

- Вы преувеличиваете мои заслуги, ваше величество! - с явно ложной скромностью проговорил Каладиус.

- Ах, вы столь же скромны, сколь и велики, мессир! - воскликнул Малилла. - Вы, величайший из людей, когда-либо живших на этой земле!

- О, мои лучшие времена уже позади, ваше величество, - великого мага было просто не узнать - сама скромность.

- Многие столетия посрамлялись те, кто позволял себе подумать так, мессир! - это было словно некое соревнование в любезностях, где никто не хотел уступать. - И лучшим тому примером будет судьба того шелудивого пса, что посмел оскалить на меня свои зубы.

- Убеждён, что не проходит и дня, чтобы он не пожалел об этом.

- Старый шакал и сейчас, должно быть, спит и видит, как бы уничтожить меня, - потемнел лицом Малилла. - И я не виню его за это, ибо те испытания, что я посылаю ему ежедневно, не под силу вынести простому смертному.

- Великий муж жесток в бою, но милосерден после, - осторожно проговорил Каладиус.

- Милосердие - удел глупцов, мессир, - строго возразил император. - И я не свершу этой роковой ошибки.

- Что ж, признаюсь, я прибыл во дворец не затем, чтобы радеть о судьбе Паториуса. Он вполне заслужил своё нынешнее положение, - наконец-то Каладиус решил перейти к делу.

- Что бы не привело вас ко мне, досточтимый друг мой, я благословляю это, ибо вот вы, передо мной! - кажется, императора несло, и он никак не мог выскочить из колеи извечного южного словоблудия, но теперь Каладиус уже твёрдо направлял русло беседы своей железной волей.