– Какова причина Вашего визита? – с интересом спросила она его.
– Я не задержу его надолго, – ушел он от ответа, не собираясь на всю приемную кричать о том, что его сейчас волнует. – Передайте Петру Андреевич, что его хочет видеть, Александров из Санкт-Петербурга.
Глаза секретарши на мгновение округлились, и она поспешно покинула свое место. Не прошло и нескольких минут, как открылась дверь кабинета.
– Прошу Вас, – с улыбкой сказала она.
Дмитрий метеором пронес мимо нее, не замечая, что этим очень разочаровал женщину. Но спешность не принесла ему положительного результата. Здесь его тоже постигло разочарование. Петр Андреевич лишь развел руками на интересующий вопрос Дмитрия.
– Понятия не имею, куда она уехала, – бесстрастным голосом заявил он.
– А кто же ей оформлял документы на продажу квартиру?
– Я, конечно, – ответил Петр Андреевич, зная, что здесь нет смысла лгать. – Но о своих планах на будущее она не распространялась. – Он видел, что Дмитрий угнетен случившемся, и у него возникло большое желание рассказать ему о Маше. Дмитрий ему нравился, и он не понимал, почему Маше нужна была такая конспирация в ее переезде. Но слово, которое он дал ей, сдержало его порыв. «Разве поймешь сейчас мышление молодежи», – сказал он себе, а вслух спросил, – зачем Вы приехали Дмитрий Александрович? Зачем Вам понадобилась Топоркова?
Дмитрий помялся с минуту, но решил выложить правду нотариусу, хотя, по его мнению, он ни ему, ни Маше не приходился другом. Но, может, он все же сможет ему чем-нибудь помочь, город маленький, все друг у друга на виду.
– Настя разговаривала с ней по телефону и по голосу поняла, что Мария находится в ужасном состоянии. Мы забеспокоились за нее и решили навестить. Вы видели ее, когда она оформляла куплю-продажу квартиру, как она выглядела. Она не болела? А ее девочка?
– Да нет, с ними было все в порядке, – сказал Петр Андреевич, хотя ему хотелось добавить, что такой энергичной, как она в то время, он никогда еще Машу не видел. О каком ее плохом самочувствии можно было говорить в то время, когда жизнь в ней, как никогда, била ключом. И он только произнес, – она выглядела, как обычно.
– Может мне обратиться в паспортный стол? – вдруг возникла мысль у Дмитрия. – Она ведь должна была при выписке указать, куда переезжает?
– Э-э, – замялся Петр Андреевич, думая, надо ли чтобы Дмитрий узнал настоящее местонахождение Маши. Слово, данное ей, жгло его, и он не мог отступиться от него. – Подождите, минутку, я позвоню туда, – вызвался он помочь ему, зная, что если сам Дмитрий попытается это сделать, и узнает всю правду, то сделает неправильный вывод, если Маша сразу не приедет к нему в Петербурге.
Петр Андреевич, связавшись по внутренней связи с секретаршей, попросил соединить его с паспортным столом. Вся процедура заняла минут десять. Внимательно выслушав паспортистку, о том, что Топоркова выехала в Петербург, Петр Андреевич положил трубку.
Дмитрий в большом нетерпении смотрел на него, ожидая, что сейчас он узнает, куда переехала Мария, и его поездка не будет безрезультатной. Но Петр Андреевич вновь развел руками:
– Она написала, что выезжает на юг. В Адлер.
– Что? – Дмитрий так удивился, что привстал со стула. – Зачем ей туда понадобилось ехать? – изумленно спросил она сам себя. – У нее там кто-то есть?
– Ничего не знаю, кроме того, что мне сказали, – отговорился Петр Андреевич, пожимая плечами.
– Что ж, – сказал Дмитрий, протягивая руку на прощание, – не буду Вас больше задерживать. Спасибо Вам за помощь и прошу извинить меня за то, что пришлось побеспокоить Вас, – расшаркался он, сохраняя этикет, но огорченный.
Петр Андреевич несколько минут посидел молча, раздумывая, правильно ли он поступил, скрыв правду. По состоянию Дмитрия, понял, что мужчина по-настоящему переживает за Машу, беспокоится, хотя и старался внешне не проявлять этого. Конечно, если судить по тому, как Маша прожила жизнь рядом с мужем, то ее действия тоже можно оправдать. Этому было одно название «разочарование», она перестала доверять мужчинам. Найдут ли эти двое ту дорогу, на которой смогут встретиться и понять друг друга?
Дмитрий не знал больше никого, у кого можно было расспросить про Марию. Родственников он ее не знал. Да, был ли они у нее. Марина говорила, что мать с отцом умерли. А о ее тетушках и дядюшках, он не слышал. Домой к матери он решил не ездить, предпочитая сегодня же вернуться в Питер из-за большого объема работы, ожидавшего его. Благо самолет, на котором он прилетел, пять часов отстаивался в аэропорту Энска, поэтому Дмитрий от нотариуса прямиком отправился в аэропорт. Ожидая свой рейс еще один час, он продумывал несколько вариантов того, что заставило уехать Марию с ребенком в Адлер, но тут же отметал их из абсурдности предположений. Он не верил, чтобы она справилась с такими трудностями, как отъезд в совершенно незнакомый город, покупка там квартиры. Может, она вообще не туда уехала? Вопросов было множество, но ответов на них у него не было. Размышляя об этом в самолете, он так разнервничался, что у него заболела голова и он попросил у стюардессы таблетки от головной боли. Стюардесса, молодая привлекательная девушка, увидев, что помощь требуется симпатичному состоятельному, судя по одежде, мужчине, с удовольствием оказала помощь. Она квохтала над ним, как наседка с получаса, пока с сожаление не заметила, что пассажир уснул. Дмитрий и правда, отвлекся от своей проблемы, ее ухаживанием, и расслабился, посмеиваясь над тем, что девушка проявляет к нему не только вынужденное внимание, а свой женский интерес. Но домой он вернулся в душе злее злющей собаки, потому что по дороге из аэропорта, снова стал думать о Марии, постепенно начав ее проклинать за то, что заставила его сорваться с места, бросить работу. И то, что его порыв за прошедший день не принес ему желаемого результата – его это сильно угнетало.
Он открыл дверь своим ключом. На его шум в прихожей тут же появилась Настя с Эриком на руках. Поздоровавшись с ним, она вопросительно посмотрела на него, ожидая объявление результатов его поездки. Интересующий вопрос так ясно был написан на ее лице, что Дмитрий просто устало отрицательно мотнул головой.
Он в какой-то степени был рад, что Настя так хорошо расшифровала его состояние и не заваливает его дурацкими вопросами, облегченно подумал он.
– Она уехала, – сказал, усевшись на пуфик в прихожей, и раздраженно скидывая с ног туфли. Посидев на нем немного прикрыв глаза, устало поднялся и повесил плащ.
Он ожидал от Насти кучу вопросов, тех же, что интересовали и его, но она промолчала, хотя это было немного и странно. Ведь они были подруги, и судьба Марии искренне ее волновала. Но потом Дмитрий отнес это к тому, что девушка решила проявить такт, и не мучить его расспросами из-за его измочаленного вида.
– Ну, вот Эрик, не дождемся мы твоей тети Маши, – пробормотала она малышу, – и что никто не знает, куда она уехала? – осмелилась спросить девушка.
– Никто. Привет, Эрик, – устало улыбнулся он сыну. – Как он?
– Хорошо. Что неужели о ней никто не мог ничего рассказать? – задала она снова, тот же самый вопрос, но уже с небольшим дополнением слов.
– Никто. Ничего, – четко произнес Дмитрий, разделяя слова на слоги.
– Но так не бывает, – воскликнула девушка, – человек не может уехать, и чтобы об этом никто не знал. Такого не бывает, – повторилась она.
– Кроме того, что она указала в выписном листе, что она выбывает в Адлер, больше ничего не известно.
– Адлер? – громко и удивленно воскликнула Настя так, что в ее голосе перешел на визг.
Дмитрий удивленно посмотрел на нее, но увидел лишь явное смущение на ее лице от несдержанности.
– Да, кроме этого, никто ничего не знает, даже нотариус, а ведь он оформлял куплю-продажу ее квартиры, – сердясь, проговорил Дмитрий. – И вообще, твоя Маша с первых дней знакомства со мной доставляет мне только одни неприятности. Я не желаю больше ничего о ней слышать, – яростно воскликнул он, злой, как черт на эту святошу Марию. «Навязалась на мою голову», – проклял он ее мысленно.
