Яркие весенние лучи солнца били в окна высотного здания. На пятом этаже два окна были закрыты жалюзи на половину. Молодой мужчина лет тридцати, сидя за столом, хорошо поставленным голосом диктовал своей секретарше, распоряжения, которые необходимо было выполнить сегодня. Девушка, заканчивая писать, отрывала голову от блокнота и смотрела на своего босса. Его лицо, помимо ее воли, притягивало к себе взгляд. Красиво очерченные губы средней полноты, диктовали ей указание за указанием. Холодные голубые глаза на чисто выбритом лице, не отрывались от текста во время пауз, и не разглядывали плотоядно секретаршу, облик которой мог бы удовлетворить любого сластолюбца. Было в его лице что-то орлиное, наверно из-за носа с горбинкой, напоминавший клюв хищной птицы. Закончив диктовать, мужчина посмотрел в окно. Погода на улице была прекрасной, вздохнув, он вновь уткнулся в бумаги, отвлекаться от дел, не было времени.

– Я могу идти? – спросила секретарша. – Или будут еще какие-нибудь указания?

– Да, иди, – пробормотал Дмитрий, уже забыв о ее существовании, вникая в дело, лежащее перед ним.

Ирина вышла из кабинета и шлепнула по столу кипой бумаг, держащих в руке.

– Вот, чертов трудоголик, – пробормотала она, думая о своем боссе, вновь заметив, что после данных указаний он сразу о ней забыл. – Конечно, он птица высокого полета, куда уж мне, маленькой секретарше, до него. Бедная женщина, которая в него втюрится, – размышляла она, открывая файл на компьютере. С первых дней работы у него она была не равнодушна к нему, но он замечал ее только как сотрудника. – Увы, – вздохнула она тяжко, – мне он, точно, не по зубам.

А молодой мужчина, обхватив голову руками и растрепав зачёсанные наверх черные волосы, размышлял над новым делом, выстраивая в уме защиту своего клиента. За время его работы адвокатом, ему ни разу не попались идентичные дела, все они были разные. Разные были и люди. Поэтому каждое дело напоминало вход в реку в неизвестном месте. На одно мгновение ему вспомнились события семнадцатилетней давности.

В тот день яркие лучи заката солнца били в окна зала судебных заседаний. В помещении, кроме его плачущей матери и сидящего рядом с ней Дмитрия, в то время тринадцатилетнего подростка, никого не было.

– Мама, не плачь. Ну, не плачь, пожалуйста. Наказали ведь его, – успокаивал сын свою маму, готовый сам разрыдаться из-за ее переживаний.

– Да. Наказали его, сынок, – прошептала в мокрый от слез платок мама. – Но сколько лет ему за убийство человека дали, ты слышал? Это его адвокат постарался, получил взятку и все сделал так, чтобы этому убийце дали меньше срок наказания.

Дима молча слушал причитания матери. Он учился в седьмом классе, и слово адвокат для него прозвучало впервые на суде, но в голове отложилось, что человек этой профессии чуть ли не бог.

«Когда я вырасту, обязательно стану адвокатом и кого захочу, посажу в тюрьму, кого оправдаю, – по-детски рассудил Дима, – И убийца моего отца получит то, что заслужил, – сжав кулаки, прошептал про себя мальчик».

Вот уже пять лет, Дмитрий вел дела самостоятельно. Его частная фирма, которую он открыл в 1991 году с помощью опытного адвоката, приносила ему неплохой доход. Но, чтоб он был, приходилось постоянно трудиться в поте лица. Скорым временем, старый адвокат, видя, что у его протеже дела продвигаются отлично и без его вмешательства, решил уйти на покой. Уходя, он сказал:

– Буду ловить рыбку в чистой воде.

Часто Дмитрий вспоминал тот солнечный день в суде, но пасмурный для него в душе, и свою клятву. Воспоминания, конечно, были не из приятных. Но память не давала покоя. Теперь он понимал, что заявление тринадцатилетнего пацана, в день суда над убийцей отца, было нелепым. «Кого хочу, посажу, кого хочу, помилую». Горькая усмешка набегала на его лицо. Так поступать могли только беспринципные и бесчестные адвокаты, и за годы работы Дмитрий выработал свой кодекс чести.

17 лет прошло со дня смерти отца, но рана в душе, образовавшаяся из–за его потери, иногда кровоточила. Гибель отца заставила жизнерадостного мальчишку рано превратиться в серьезного человека. С годами эта боль должна была пройти, но воспоминания о бессмысленном убийстве дорогого любимого человека, тисками сжимали сердце. Дмитрий часто думал и представлял, что если бы отец проходил место убийства на полчаса раньше, то он был бы до сих пор жив. Но размышлениями он не мог повернуть время вспять. Смерть отца тогда ввергла в пучину отчаяния всю семью. Жизнь без него, когда невозможно опереться на крепкое мужское плечо, закалили характер мальчика и превратили Дмитрия в стойкого борца. В этой жизни положение в обществе и материальный достаток ему пришлось добывать потом и кровью. Кровью отца. 5 лет учебы в университете дались ему нелегко. Помимо учебы он работал, чтобы обеспечить себя. Ему, как лучшему студенту выплачивали повышенную стипендию, но для здорового парня этого было мало. Дмитрию приходилось в течение 5 лет учебы разгружать по ночам вагоны, работать ночным санитаром в больницах, быть ночным сторожем. Порой он валился с ног, но стремление достичь поставленной цели, заставляло его подниматься вновь и вновь.

– Зачем ты так надрываешься? – иногда говорили его сокурсники.

Он отшучивался:

– Хочу стать Рокфеллером или Фордом.

И …. Судя по обстановке кабинета и одежде молодого адвоката можно было сказать, что труды Дмитрия не пропали даром. Ни с кем из перечисленных им богачей он, конечно, не мог сравнить свой материальный достаток, но и каждую копейку ему теперь не надо было считать.

Размышления Дмитрия прервало включившееся внутренне переговорное устройство.

– Дмитрий Александрович, к Вам женщина, – раздался голос Ирины и тут же ее вопль, – куда вы без приглашения?! – чуть не оглушил его.

Дверь открылась. Изящно переступив порог в сапожках на высоких каблуках, вошла женщина чуть выше среднего роста с белокурыми волосами. Дмитрию она показалась весенней экзотической бабочкой. Пальто на ней было настолько экстравагантным и яркой расцветки, что на несколько секунд он даже закрыл глаза, дав им отдохнуть, от такого изобилия цветов. Дмитрию, привыкшему носить классические костюмы строгих цветов, показалось, что в его кабинете взорвалась цветная бомба. Он слегка поморщился и вгляделся в лицо женщины.

– Здравствуй, Дима, – пропела она хозяину кабинета.

Дмитрий застыл в своем кресле, услышав ее голос.

– Дмитрий Александрович, извините, но она явилась без предварительной записи, – с отчаянием в голосе проговорила Ирина, забежавшая вслед за посетительницей в кабинет и с большим интересом поглядывая на нее.

Но ее боссу было не до нее.

– Здравствуй, Марина. Но какими ветрами? – сумел выдавить из себя он, узнав в холеной женщине одноклассницу.

Ирина с первых же слов поняла, что эти двое прекрасно знают друг друга. Их пристальные взгляды, которыми они обменивались, были не для третьего лица, и она молча покинула их.

В кабинете несколько секунд стояла тишина, пока приятный женский голос не прозвучал ответом на вопрос Дмитрия.

– Вот, решила развеяться. Адрес твоей конторы взяла у Веры Дмитриевны, когда собралась ехать в Ленинград. – Марина это сказала таким тоном, как будто вчера лишь виделась с ним. Она без приглашения села в ближнее от него кресло и продолжила, – вот проезжала мимо, смотрю адрес на доме знакомый, дай, думаю, зайду. Как поживаешь, Дима?

Дмитрий молчал, разглядывая ее, и раздумывая об интересных поворотах в жизни. Не мираж ли это? Не снится ли ему Марина? Сколько раз он фантазировал, что однажды он все же, ее встретит. Встретив, оказалось, что он все еще не готов видеть ее, потому что не знает, что ей сказать. Поневоле набежали воспоминания. Перед глазами встали школьные годы, десятый класс, и какой она была в то время.