Поэтому Берт поднял руку и постучал, надеясь, что его лучший друг был все тем же парнем, который помог ему спланировать первое свидание с матерью Курта.

Ему казалось, что прошли часы ожидания, пока Берт не услышал шаги по ту сторону, и в замке не повернулся ключ.

- Что ты здесь делаешь? – спросил Нельсон когда, наконец, открыл дверь, и Берт мог сказать, что в его голосе не было настоящей злобы.

Он был горд и упрям, и эти качества были высечены в чертах его лица и седине на висках, но он был хорошим человеком и хорошим другом.

- Я…ладно, я зашел спросить, могу ли я поговорить с тобой минутку? – нескладно сказал Берт, ненавидя то, как затих между ними разговор впервые за почти сорок лет, которые они знали друг друга.

Нельсон несколько секунд смотрел на него, слегка кивнул и широко раскрыл дверь, жестом приглашая Берта войти. Он направился прямо в гостиную и сел на диван, как делал это миллион раз за эти годы. Он знал, что Нельсон усядется в потрепанное старое кресло, которое ненавидела его жена, но от которого он отказывался избавиться. Забавно, как то, что было ему когда-то хорошо знакомо, сейчас казалось чуждым под грузом обстоятельств. Вместо удовольствия он почувствовал тревогу.

Он посмотрел на своего друга, и мужчина вопросительно приподнял бровь ему в ответ.

- Ну… - подсказал он, и Берт прочистил горло, поправляя край своей кепки.

- Ладно… я знаю, что наш прошлый разговор окончился плохо, - начал Берт, и Нельсон издевался.

- Преуменьшение, - горько выплюнул он, и Берт вздохнул.

- Послушай… я знаю, что ты обо мне думаешь. И я также знаю, почему ты так думаешь. Я…я потратил некоторое время на размышления о том, что ты сказал, и я понимаю, почему ты чувствуешь, что я предаю свои убеждения, - осторожно сказал Берт, не желая разжигать еще большее пламя. Он хотел, чтобы его лучший друг был с ним заодно.

- Неужели? – многозначительно спросил Нельсон, но, не возражая, против продолжения речи.

- Я так не считаю, - честно сказал Берт, и это, по меньшей мере, привлекло внимание другого человека. Берт Хаммел никогда не говорил ничего, чего не имел бы в виду. – Нел… не я выбрал для своего сына, чтобы на него заявил права младший Андерсон. Я не хотел внезапно становиться кем-то, кому посвящают заголовки в дрянных журналах и колонках сплетен. Мне не хотелось ничего из этого. Но Блейн выбрал Курта. И это привело к тому, что вся наша семья оказалась в центре внимания. И я это возненавидел, - сказал Берт, и Нельсон снисходительно приподнял бровь.

- Конечно, очень похоже, что ты ненавидишь это, - саркастически сказал он, и Берт устало провел рукой по лицу.

- Мне это не нравится. Я это не выбирал. Но я решил повернуть это обстоятельство себе на пользу. Нам на пользу, - сказал он, и Нельсон встал, меряя шагами гостиную.

- Как… превратившись в одного из них? Выступая в костюмах и притворяясь, что ты делаешь это ради блага всех нас?

Он вернулся назад, и Берт кивнул, встретив его взгляд и не отводя глаз, но, не споря с мужчиной в его же собственном доме и, в свою очередь, поднимаясь на ноги.

- Это на самом деле так. Я не притворяюсь. Знаешь, я не самый умный на свете человек, и помощь, которую я получаю от Даны Андерсон и ее друзей, более чем необходима. Но я делаю это для Лаймы и для здешних людей. Я не марионетка какого-то богатого человека. Практически проигранные выборы показали мне это, и поддержка моего лучшего друга очень много бы для меня значила, - сказал он, видя, что другой мужчина застыл на долю секунды.

- Что, черт возьми, я могу сделать, что не может тебе обеспечить куча наличности от твоих новых друзей? – спросил он, и Берт грустно улыбнулся.

- Знание того, что нужно Лайме. Я не лгал, когда говорил, что хочу этого для всех. Это Программа, с которой я баллотируюсь. Если я выиграю…она вступит в действие. Поэтому, пожалуйста, просто…по крайней мере, прочитай ее. После этого я дам тебе полное право сказать мне, чтоб я отправлялся к чертям.

Он протянул темно-зеленую папку, и Нельсон секунду колебался, прежде чем взять ее и сесть, положив папку на колени. Молчание растягивалось, пока он переворачивал страницы, в задумчивости потирая пальцами рот, а выражение его лица менялось от удивления до шока, и до чего-то, что походило на надежду.

Берт почти дрожал от нервов, когда Нельсон дошел до конца и закрыл папку, глядя на него так, как будто в первый раз его видел.

- Это…Берт…если ты победишь… - попытался он, но не смог выдавить ни слова.

- Если я выиграю, все это должно произойти. Может быть, на это потребуется год, может быть, все четыре, но эти перемены должны осуществиться. И к тому времени, когда мой срок закончится, если меня не переизберут, мы убедимся, что найдем кого-то заслуживающего доверия, чтобы баллотироваться на замену. Так что изменения должны сохраниться в силе, - объяснил Берт, и Нельсон схватил папку своими широкими, натруженными руками.

- Многие политики дают кучу обещаний, которые не могут выполнить, Берт, - сказал Нельсон, и Берт ответил ему полуулыбкой.

- Я знаю. А еще я знаю, что это будет тяжелая работенка. Но я никогда не раздавал обещаний, которые не смогу выполнить, и мы будем сворачивать горы на протяжении всего этого пути, но я к этому готов. А ты? – серьезно спросил он. – Я действительно очень хочу, чтобы ты был на моей стороне.

Нельсон взял паузу, размышляя в течение очередного очень долгого момента.

- Это способ для Сэнди пойти в колледж. Она сможет стать писательницей, - сказал он, думая о единственной дочери, которая была настолько невероятно талантливой, что больно было думать, что она никогда не сможет раскрыть свой потенциал.

- Да, она могла бы. Мне просто нужна твоя помощь, - сказал Берт, и Нельсон посмотрел ему прямо в глаза взглядом, в котором чувствовался возраст, и его старый друг, глядя на Берта, легко его читал. Каждое хорошее намерение или оплошность.

Он кивнул.

- Что у тебя на уме? – спросил он, и Берт широко улыбнулся, засыпав его планами агитировать жителей Лаймы ходя из дома в дом, или устраивать небольшие собрания, вместо того, чтобы произносить типичные речи, где никто не мог ни о чем спросить или каким-то образом выразить несогласие. Чем больше он говорил, тем больший энтузиазм получал в ответ, который, казалось, передался Нельсону, несмотря на его первоначальную горячность и беспокойство.

- Мне нужно, чтобы ты распространил мои слова среди людей. Так сказать, будь со мной заодно, - закончил Берт, и Нельсон кивнул.

- Ты можешь на меня рассчитывать, - сказал Нельсон, а затем его глаза потускнели. – И мужик… прости меня за то, что я наговорил. Я имею в виду, я все еще не знаю обо всех них… но я верю в тебя, и я не должен был спешить делать выводы, не услышав твою сторону. Всегда следовать за тобой в самых глупых затеях, верно?

Берт рассмеялся.

- Эх… что было, то прошло, - с улыбкой сказал Берт, и Нельсон широко и ярко улыбнулся в ответ, когда они преодолели расстояние, крепко пожимая друг другу руки.

- Итак… когда мы начинаем?

…людей, которые нас окружали, когда всякая надежда практически покидала нас. Надежда – это… надежда – это забавная штука. Она делает вас одновременно испуганными и храбрыми. Испуганными потому, что вы знаете, что все вокруг вас может просто разрушиться и сгореть…