Ощущение было таким, что это длилось в течение часов.

С Куртом, который преодолел весь этот путь длиной в минуту и просил поцелуев и прикосновений, с Куртом, который едва выдержал эти десять секунд, прежде чем сбиться и закричать, с Куртом, который вытерпел почти до конца, прежде чем потерять себя от удовольствия. Блейн безмолвно наблюдал, очарованный тем, каким осведомленным казалось тело саба по части того, где в любой момент окажется Дом, когда тот наклонялся к нему. Он провел пером по линии между голенью и бедром Курта и поцеловал его затылок, чуть-чуть нарушая правила.

- Минута истекла, прекрасный. Очень хорошо. Назови свой приз, - сказал он, придвигаясь ближе, и Курт откинулся назад, прижимаясь спиной к его груди и распахивая глаза, в которых бушевало такое сильное пламя, что оно спустило Блейна с небес на землю.

- Сэр…сэр, пожалуйста…я не могу…не могу больше… - воскликнул он, и на этот раз на его щеки пролились слезы.

Его член покраснел и тек от возбуждения, а вся поза саба кричала Блейну о том, чтобы наконец взять его. Осуществить это целиком и полностью.

- Что тебе нужно, прекрасный? – спросил он, даже если и знал ответ.

Блейну нужно было это услышать. Нужно было знать, что все в порядке. Что ему давали разрешение.

- Ты, сэр… пожалуйста, только ты, - умолял он, и Блейн ринулся действовать, дотягиваясь до сундучка и доставая новенькую бутылку смазки.

Он вернулся, смочив пальцы в вязкой субстанции, и поцеловал своего мальчика в щеку, гордясь тем, как он справлялся.

- Разведи ноги.

Курт немедленно подчинился, и Блейн прижался к нему сзади, чистой рукой пробежавшись по его боку и опускаясь ниже, чтобы погладить совершенный, дерзкий изгиб его задницы.

- Цвет? – потребовал он, не так скоро забывая о последней попытке подобной практики.

- Зеленый, - проскулил Курт в деревянную дверь перед своим лицом.

Блейн поцеловал его в плечо, приклеиваясь губами к потной коже, а большой палец погрузился в расщелину его задницы.

- Расслабься для меня, прекрасный.

Было похоже, что Блейн говорил это скорее для себя, чем для саба.

Блейн задел подушечкой большого пальца плотное колечко мышц, и они с Куртом оба резко выдохнули.

- Шире, - увещевал Дом, и Курту ничего не оставалось, кроме того, как сделать то, что ему говорили. Было похоже, что способность мыслить ясно и независимо полностью покинула саба, и ему нужен был Блейн, чтобы его направлять.

Блейн переместил ладони, чистой рукой поддерживая его левую ягодицу, и двигаясь скользкой, чтобы заменить давление большого пальца прикосновением указательного и среднего. Он потирал ими, двигая вверх и вниз, чертя маленькие круги, и чтобы раздразнить, и чтобы достаточно смазать, делая этот процесс легче и уменьшая боль.

Глаза Курта уже закатились к затылку от того, насколько он сейчас был чувствительным. Вся эта игра. Все это ожидание. Он был бомбой, просто ожидающей запала, и, похоже, Блейн нашел кнопку, чтобы его взорвать. Саб издал прерывистый стон, сжимаясь и расслабляясь, когда средний палец Дома попал именно туда, куда должен был. Стремление податься назад было таким сильным, и боже, он этого хотел, но эти сигналы застряли в вате, которой было наполнено его сознание, прежде чем оно даже получило возможность передать это сообщение.

- Боже, Курт – прохрипел Блейн, глаза которого сосредоточились на этом интимном месте их соединения. Смуглый загар напротив нежно-розового цвета.

Он слегка скользнул внутрь кончиком пальца и услышал, как у Курта сбивается дыхание; этот великолепный, прекрасный вздох, который всегда говорил ему о том, чтобы продвигаться дальше, показать сабу больше. Блейн протолкнул первую фалангу и стиснул челюсти от тесной жары, которая его окружала. Его член пульсировал в своей хлопковой тюрьме, сочась и умоляя его.

- Цвет, - спросил он, на этот раз грубее, словно проглотил гравий.

- З-зеленый. Зеленый, зеленый, зеленый, - повторял Курт, провисая с каждый словом немного больше, как будто это полностью выводило его из строя.

Блейн положил свободную руку на бедро саба и прижал ее вплотную к его поверхности, побуждая Курта приподняться. Дом почувствовал в своем запястье неудобное растяжение, держа его под углом, но он все еще удерживал Курта и поместил еще больше поцелуев на напряженные руки и плечи саба.

Курт повернулся к нему с покрасневшим лицом, и у Блейна перехватило дыхание от того, как он выглядел. Зрачки полностью расширены, лицо очаровательно порозовевшее, ресницы восхитительно мокрые и пот, сочившийся из каждой поры.

- Ты так прекрасен, - похвалил Дом и протолкнул палец дальше, потому что этот монстр-собственник в нем должен был увидеть реакцию Курта на то, что он находился внутри саба.

И она не разочаровала.

Идеальное «О» из зацелованных, припухших и покусанных губ Курта навсегда будет высечено перед его мысленным взором. И то, как его ресницы непроизвольно трепетали. Приглушенный, непристойный звук, который он издал в тишине, когда Блейн немного вытащил палец, чтобы снова нажать им внутри.

Он снова встал за его спиной, наполненный новообретенным огнем и энергией, которые заводили Дома, пока он готовил для себя своего красивого мальчика. Один палец сменился двумя, которые растягивали его, гладили вдоль стенок, а затем они натолкнулись на то, что заставило Курта полностью потеряться.

Он вскрикнул, как подкошенный, его колени дрожали, удерживая его в вертикальном положении, а по его щекам покатилось еще больше слез от того, как он был переполнен ощущениями. Он должен был кончить. Ему было это нужно. Он должен был. Но не мог. Блейн не сказал, что ему уже можно, а он хотел быть хорошим мальчиком.

Блейн обнял его, осыпая ухо сладкими ласками и похвалой, словно нектаром, целуя и облизывая чувствительную кожу вокруг него. И все это время Дом продолжал надавливать внутри, уделяя особое внимание этому волшебному местечку, которое распаляло саба, словно само солнце.

- Блейн, - ахнул Курт, едва сумев произнести это из-за постоянных хриплых стонов.

Его руки и ноги по-настоящему тряслись, и сейчас саб снова и снова моргал затуманенными глазами, чтобы прийти в себя, но он превратился в жидкость. Все, что было в сабе, так трудно было удерживать под контролем, когда он уплывал все дальше и дальше в теплое, безопасное место, которому не мог дать названия.

- Я собираюсь…я не могу сдержаться…сэр…

Третий палец, и Курт почувствовал, что собирается отключиться.

- Просто держись ради меня, прекрасный, - ободрил Блейн, вновь нажимая на его простату, чтобы еще раз услышать этот стон. – Еще немного детка, я знаю, что ты можешь это сделать для меня, ты почти растянут. Ты так хорошо ощущаешься вокруг меня, красивый мальчик. Я не могу дождаться, чтобы очутиться внутри тебя.