Внезапно его гормоны разгорелись пламенем, а грудь напряглась, когда в голову пришла мысль. Если бы он был уравновешенным и сдержанным, то посмеялся бы над собой за то, что сошел с ума и действовал подобным образом, но он ничего не мог с этим поделать.
Люди вокруг него кричали и предлагали деньги, чтобы купить платье, которое она носила, выглядя при этом как некое существо из фантастического фильма; фея, ангел и как будто сама магия.
И люди хотели это платье, ее платье.
Платье, которое касалось ее кожи, оборачивалось вокруг нее, как летний бриз, и ласкало ее тело так, как было позволено только ему. И если они выиграют, кто-то другой дотронется до этого платья, прикоснется к тому, что было предназначено ему и для него, и посреди похоти и ревности, которыми был охвачен разум, это прозвучало так, как будто кто-то коснется ее.
Она произвела еще один изящный вихрь, раздались щелчки фотоаппаратов, и ее кудри подпрыгнули, обнажая метку на ее шее, темную, практически черную, пурпурного оттенка с едва различимым черным контуром принадлежности, но Уэс знал, что он там был…эта линия на сердце, которую она поместила себе на шею, делала Мириам принадлежащей ему.
Она повернулась к нему, ее выражение лица было закрытым и осторожным, пока саб ожидала его реакции, но Уэс даже не контролировал этот жест, когда его рука взлетела вверх, а аукционный флажок вспыхнул ярко-зеленым цветом, и Дом заговорил громче всех голосов, выкрикивающих свои предложения.
- Восемь тысяч долларов!
Настал момент ошеломленной тишины.
Диктор уставился на него во все глаза, гости смотрели в шоке, а Мириам замерла на сцене, глядя на него широко распахнутыми глазами и неуверенно делая шаг назад, чтобы, следуя протоколу, уйти со сцены, переодеться и поместить платье на вешалку, чтобы его отправили покупателю.
- Ладно…хм…восемь тысяч долларов раз…восемь тысяч долларов два…продано Дому Уэсу Монтгомери. Спасибо, Мириам, - закончил он, выдавив непринужденную улыбку, и она мягко поклонилась, поспешно удаляясь со сцены.
Ее исчезновение за занавесками вырвало Уэса из оцепенения, и он вскочил, готовый к действию, и покинул свое место, проталкиваясь сквозь толпу по направлению к закулисной зоне.
Он обнаружил, что Тад охранял вход за кулисы, но маленький саб ничего не сказал, наблюдая, как Уэс напролом несся в его сторону. Он просто отошел в сторонку, поднимая занавеску, чтобы он нырнул под нее.
Уэс пробирался сквозь стеллажи с одеждой и, прежде чем он смог это осознать, Дом столкнулся лицом к лицу со своим сабом… широко раскрытые зеленые глаза, нижняя губа между жемчужными зубами, длинные волосы, которые ловили на себе свет и пылали, словно огонь, и это греховное зеленое платье, все еще танцевавшее вокруг нее.
Боже, она была прекрасна.
- Сэр… - начала она, ее выставленные вперед пальцы болезненно сжались, а голос был тих. – Сэр, я сожалею.
Эти слова ударили его, словно пощечина, и Дом посмотрел на нее, пребывая в шоке, когда понял, что она не видит в его глазах восхищения и яростного стремления ее защитить. Она была неуверенной и уязвимой, а его Мириам никогда не была такой. Она была сильной, независимой и знала себе цену.
Она не была этим…этим робким человеком на которого он смотрел, и Уэс боялся, что это именно он заставил ее вести себя именно так.
- Мириам, тебе не нужно сожалеть. Почему ты извиняешься? – спросил он, борясь за то, чтобы держать под контролем гормоны, когда Дом приблизился к девушке и потянул ее, усаживая рядом с собой на мягкий диван подальше от шума импровизированной раздевалки.
- Я…я действительно не знаю… я просто…твое лицо не выражало счастья…так что…я подумала, - начала она, а ее фразы путались и выходили поспешными, пока она пыталась прочитать Дома.
- Я удивился, милая, вот и все, - осторожно заверил он ее, и она кивнула, убрав от него руки и осторожно сложив их на свои колени, укрытые зеленью и серебром. – Ты не говорила, что изменишь свою внешность, поэтому я был в шоке.
- Я просто…я сделала это ради тебя…в каком-то роде… - призналась она, глубоко вздохнув и глядя на него с медленно возвращающимися искрами смелости и ее обычной неистовости.
- Что ты имеешь в виду? – спросил он, нахмурившись от ее слов.
- Я просто…теперь, если честно, я чувствую себя глупо, - с печалью сказала она, раздраженно вздохнув, и он нежно обхватил ее щеки.
- В этом нет необходимости. Я просто не понимаю, что ты имеешь в виду, говоря, что сделала это для меня? – спросил он, и Мириам в течение секунды терлась носом о его ладонь, прежде чем осознать, что ей просто нужно объясниться, так же как она сделала это с Куртом.
- Ладно…хм…просто выслушай меня и не перебивай, пожалуйста. Ладно? - снова попросила она, кусая губы, и Уэс приблизился к ней и закрыл глаза от легкого аромата ее духов, которые, к счастью, остались неизменными.
- Я знаю, что ты меня любишь. Ты делаешь это настолько до боли очевидным, что для меня не существует абсолютно никакого способа об этом не знать. Также я знаю, что ты находишь меня красивой и гм.. желанной, я думаю, это будет правильным словом. Но…я…я даже не знаю, как это сказать, - усмехнулась она, и Дом дал ей минуту, чтобы собраться, прежде чем продолжить. - Ладно, дело вот в чем: у многих твоих друзей есть сабы, которые абсолютно великолепны. Такие как Дэвид, у которого есть Коринн, и откровенно говоря, она самая красивая девушка в Далтоне. У Дэйва есть Себастьян, и он горяч, как само пекло. Блейн выбрал Курта, которые в свои худшие дни похож на ангела, а теперь у Ника есть Джефф, и не заставляй меня начинать про этого блондина.
Уэс склонил голову, чтобы показать, что он принимает эту точку зрения и следит за ходом ее мысли. Он допускал, что это было в достаточной мере правдиво.
Она продолжила:
- И иногда я смотрю на них, когда они идут друг с другом и вижу, как, например, Дэвид гордится тем, как сильно ему завидуют люди, что он связан с Коринн, а еще я знаю нескольких парней, которые говорили о том, как повезло Нику, и Ник сиял от этих слов…а я просто… у тебя никогда этого не было. Я знаю, что ты считаешь меня красивой, но я также знаю, что ты предвзят. Я не уродлива, но я не… Я не та, в чью сторону поворачивают головы и кто привлекает внимание, и я подумала и захотела…Я захотела дать тебе одну ночь, когда люди бы тебе позавидовали, и ты мог бы гордиться, потому что знал бы, что я всегда хотела только тебя. Поэтому я пошла к Курту, и все это произошло.
Мириам смущенно улыбнулась сама себе, и Уэс был не в состоянии поверить, что она такое говорила.
Как она могла не знать, что ему открыто завидовали люди всякий раз, когда он шел, держа ее за руку? Как же она не знала, что делала с Домами ее улыбка, и как много внимания привлекало ее хрупкое тело в сочетании с интеллектом и силой?
- Мириам… - сказал он на выходе, и она встала, стараясь не наступать на подол платья.
- Я знаю, что это было глупо, и я возвращаюсь к тому, чтобы через час стать просто Мириам, и мы можем об этом забыть, - тихо сказала она, и Уэс тоже встал, становясь позади нее и обнимая ее за талию.
- Ты выглядишь прекрасно, любимая. И люди это видели и завидовали мне. Но я хочу, чтобы ты знала только одну вещь. - Он поцеловал ее в плечо. - Ты выглядишь прекрасно каждый день своей жизни. Когда ты хочешь хорошо выглядеть и наносишь макияж, когда ты утомляешься работой и засыпаешь над своим столом со съехавшими очками и пуская слюни, и когда ты просыпаешься утром со следами подушки, отпечатавшимися на твоих щеках… в каждый момент каждого дня ты выглядишь для меня потрясающе. И каждый раз, когда я на людях беру тебя за руку, я ощущаю себя самодовольным маленьким пещерным человеком, потому что я - тот, кто держит твою руку, я тот - кто носит на своей шее твой цвет. Я люблю тебя. И я горжусь тем, что я с тобой. Сегодня, когда ты выглядишь для каждого, словно фантазия, и во все остальные ночи, когда ты являешься моей фантазией, - сказал он сабу, обнимая ее и целуя щеки, нос и губы.
