Дом перебрался на край кровати, избегая разлитого шампанского и, сложив одежду в стопку, положил ее на прикроватную тумбочку, прежде чем опуститься на постель, прислонив голову к руке. Он потянулся и мягко провел пальцами сквозь спутанные пряди Курта, большим пальцем потирая его висок, доходя до краешка его брови, проделывая этот путь снова, снова и снова.

Его разум незамедлительно подбросил ему слова друзей.

- Он влюблен.

- Я… - он глубоко вздохнул и посмотрел на прекрасные черты Курта. Длинные ресницы, намазанные блестками, изящная арка скул, милый кончик носа, полные губы и чистота его души под этой прекрасной внешностью.

- Он, вероятно, ждет этого от тебя.

- Будь мужиком, цветочек.

- Я люблю тебя.

Это был шепот, но он был грузом у него во рту, тяжестью повиснув в воздухе, и Блейн почувствовал себя намного легче, потому что, наконец, произнес это вслух. Это было порывом, всколыхнувшим его кровь. Важность сказанного навечно врезалась в его сердце.

Блейн не знал, как долго он пролежал на боку, просто с благоговением рассматривая своего саба, но через некоторое время из горла Курта раздался болезненный звук, его глаза затрепетали, а рот скривился, когда он начал просыпаться.

- Прекрасный? – мягко позвал он, зная, что его мальчик сейчас будет хрупким, словно новорожденный.

Курт издал болезненный стон и уткнулся лицом в подушку.

- Уйди прочь.

Блейн улыбнулся и как следует сел, развернувшись таким образом, чтобы взять вещи,

которые он принес.

- Тебе нужно выпить немного воды и принять таблетки, а потом ты можешь снова поспать, детка.

-Помнектопроехлся.

Блейн недоверчиво усмехнулся.

- Кто-то приехал?

Курт пошевелил головой, чтобы продемонстрировать свое скривившееся лицо и, таким образом, он смог открыть один осоловевший глаз и уставиться на Дома.

- По мне кто-то проехался.

Блейн втянул губы в рот, чтобы не рассмеяться. Он прочистил горло и взял себя в руки.

- Я точно уверен, что это не так. Это, скорее, было самовредительство, прекрасный.

- Перестань смеяться надо мной! – заскулил Курт и снова вернулся к подушке. -

Оххххясобираюсьумереть.

Блейн смог разобрать эту фразу.

- Ты не умрешь, детка. Давай же. Прими это, ты почувствуешь себя лучше, я обещаю.

Он позволил намеку на команду просочиться в свой голос, и Курт потерянно перевернулся, глядя на Дома печальными голубыми глазами. Блейн просто хотел прижаться к сабу, нежить его и сделать так, чтобы все было в порядке.

- Сядь, - ободрил он, и, казалось, его команды помогают, а не изматывают саба, что сделало Блейна до одури счастливым, а его собственное похмелье отошло на задний план.

Курт оперся на локти и открыл рот, чтобы принять таблетки. Блейн облегчил его страдания, положив их ему на язык, а затем откупорил воду и налил немного ему в рот, сделав это так, чтобы он не поперхнулся.

Курт сглотнул, а затем позволил себе опуститься на постель, свернувшись на боку и устроившись поближе к теплу Блейна, словно котенок. Вот видите! Он был котенком! Дом ворковал, лежа рядом с ним, крепче сжимая его в объятьях и многократно прикладываясь своими губами к его лбу в нежных поцелуях. Курт выдохнул, и горячий воздух попал на его шею и грудь.

- Я больше не хочу пить, - пробормотал он.

Блейн улыбнулся напротив его кожи и успокаивающе провел руками по обнаженной спине.

- Но пьяный я и пьяный ты очень хорошо между собой поладили, - с тонким намеком поддразнил он.

Блейн практически ощущал жар от румянца Курта и почувствовал возрастающее самодовольство.

- О боже… - саб сдвинул ноги и застыл. – И я голый!

- Мм, я заметил, - усмехнулся Дом.

Курт отстранился от Блейна, чтобы посмотреть ему в глаза с полностью покрасневшим от смущения лицом.

- И липкий.

Блейн даже задохнулся от этого заявления, и теперь его член подергивался, будучи полностью заинтересованным происходящим, отчего Дом чувствовал себя более похожим на человека.

- Ты не помнишь бутылку с шампанским?

Курт нахмурился, сквозь его черты промелькнуло осознание и его брови подскочили вверх. Он стукнул Блейна в грудь.

- Это ты во всем виноват!

Блейн наклонился и поцеловал его, сжимая затылок.

- И это говорит заядлый любитель шампанского.

Раздался тихий стук в дверь.

- Блейн? Ты хочешь что-нибудь на завтрак… ну ладно…на обед? – спросила Мириам.

Курт застонал при упоминании еды, и этот стон нес нехороший смысл.

- Да, пожалуйста. Курт ничего не хочет.

- Ох. Он проснулся?

- К несчастью, - отозвался Курт, и она рассмеялась.

- Я принесу тебе тарелку, Блейн.

- Ты – звезда! – нараспев протянул он в сторону двери.

- Обращай больше внимания на меня, - с досадой пожаловался Курт, лаская его лицо, чтобы развернуть его обратно. – В конце концов, это твоя вина.

Блейн рассмеялся, удивленный и очарованный детским раздражением Курта. Это эфемерное существо в его руках доставляло ему так много беспокойства. Он поцеловал его в нос.

- Ой, извини, я заглажу свою вину, прекрасный.

- Это звучит неплохо, - промурлыкал саб, и Блейн не мог ничего поделать с дрожью, которая пробегала по его телу от этого звука.

- Если ты оденешься, мы сможем пообниматься на диване, - предложил Блейн.

- Мы обнимаемся прямо сейчас, и мне здесь нравится, - сказал Курт, плотнее оборачивая руки вокруг его груди, и по тому, как он растягивал слова, было ясно, что он снова засыпал.

- Но я голоден, - прохныкал Дом.

Ему нужна была еда. Жир. Мясо.

Курт разрывался между желанием оставаться там же, где он и был - с тупой болью в конечностях и голове - и потребностью угодить своему Дому.

В итоге последнее, более важное желание, победило.

- Одень меня.

Блейн усмехнулся и отстранился, чтобы схватить их сумку. Дом переоделся сам, заставив Курта немного подождать, пока он надел новые боксеры, темно-синие штаны марки Fred Perry и простую красную футболку. Он достал нижнее белье и другие штаны светло-серого цвета, и кроме того, так как Блейн был собственническим придурком, то он прихватил точно такую же футболку с логотипом «Соловьев», которая была на Мириам, для своего Курта. Потому что он был слишком собственническим придурком.

Курт был податливым, словно кукла, когда Блейн помогал ему одеваться, а затем он позволил себе забраться на руки Дома и понести себя. Дом оставил заляпанное бог знает чем одеяло там же, где оно и было, и направился в гостиную.