Внезапно обрело смысл, почему Себастьян и Тад наблюдали за дверью, и он послал им самый стервозный и убийственный взгляд, который только смог ухитриться сделать, предаваясь всем этим волнительным, предвкушающим ощущениям, пульсирующим под кожей. Они просто ухмыльнулись и подтолкнули его на несколько шагов вперед, заставляя саба отпустить руку Джеффа, так что Курт остался стоять в одиночку.

Он поднял голову.

Янтарные глаза поймали и удерживали его, наполняясь обожанием с возбужденным блеском, в сопровождении очаровательной улыбки во все зубы, когда он прокладывал себе путь шаг за шагом, так же, как начавшаяся музыка и «Соловьи», которые, вдобавок ко всему, своим характерным исполнением акапелла усиливали эффект. Курт, конечно же, сразу узнал мелодию; Майкл Бубле «Everything», и эта песня заставила его лицо запылать, пока взгляды всех присутствующих с пристальным интересом метались между ним и его чокнутым Домом.

- Блейн, - угрожающе начал саб, но протест был чахлым, и в лучшем случае его можно было назвать слабым.

А затем Блейн начал петь, и это больше походило на воркование, и Курт на самом деле не хотел, чтобы он когда-нибудь останавливался.

You’re a falling star, you’re the get away car.

Ты падающая звезда, ты машина на горизонте,

You’re the line in the sand when I go too far.

Ты ориентир на песке, когда я уезжаю очень далеко.

You’re the swimming pool, on an August day.

Ты бассейн в августовский день,

And you’re the perfect thing to say.

Ты - самая замечательная вещь в мире.

Он пританцовывал на протяжении своего пути, скользя ногами по полированному деревянному полу, что заставляло его бестолковое действо выглядеть естественным и правильным, пока он не очутился прямо перед сабом с окружившими их со всех сторон «Соловьями».

And you play it coy but it’s kinda cute.

Ты застенчив, но это очень мило.

Дом игриво стукнул его по носу, отчего Курт очаровательно его сморщил, пытаясь воздержаться от усмешки, что только сыграло на руку Блейну, который спел следующую строчку прямо от сердца, нежно вглядываясь в его лицо.

Ah, when you smile at me you know exactly what you do.

А когда ты улыбаешься мне, ты точно знаешь, что делаешь.

Baby don’t pretend that you don’t know it’s true.

Детка, не притворяйся, что не знаешь, что это правда,

‘cause you can see it when I look at you.

Ты всё видишь, когда я смотрю на тебя.

And in this crazy life, and through these crazy times

И в этой сумасшедшей жизни, через все эти безумные времена.

It’s you, it’s you, you make me sing.

Это ты, это ты… Благодаря тебе я пою…

You’re every line, you’re every word, you’re everything.

Ты каждая строка, ты каждое слово, ты мое всё…

И было почти физически больно от того, сколь много для Блейна значило каждое отдельное слово.

Дом просто хотел убедиться, что Курт тоже это знал. Просто знал, насколько он обожаем и любим в свете нескольких потрясений, с которыми они столкнулись в последнее время.

Честно говоря, он не представлял, каким образом удержался от того, чтобы не сделать нечто подобное раньше. Это удовлетворяло так много потребностей внутри него. Необходимость объявить всему миру, что Курт был его. Желание спеть о своей любви к этому прекрасному созданию, которое пребывало с ним каждую минуту каждого дня. Удовольствие наблюдать, как Курт сияет от внимания, словно цветок, распускающийся от солнечного света, и это было ошеломляюще.

You’re a carousel

Ты карусель

В эту же минуту Дом обхватил его за талию, и Курт громко рассмеялся, а его щеки при всем этом растянулись от глупой улыбки. Это было весело, в самом хорошем смысле.

you’re a wishing well

Ты талисман

And you light me up, when you ring my bell.

Ты зажигаешь меня, заводишь.

Он многозначительно подмигнул, и Курт закусил губу, чувствуя небольшой жар от подтекста и озираясь вокруг, чтобы увидеть, случилось ли такое с кем-нибудь еще, и уловил проблеск изумленных лиц, прежде чем его взгляд, словно магнит, неизбежно вернулся обратно к Блейну.

You’re a mystery, you’re from outer space,

Ты - загадка, ты будто из космоса…

You’re every minute of my everyday.

Ты каждая минута каждого моего дня.

Блейн прижался своим лбом ко лбу саба, держась за его талию, а Курт дрожащими пальцами сжимал бицепс Дома, подавляя эмоции. Вся любовь, находящаяся в нем, бурлила на поверхности и просачивалась через кожу, словно она желала вырваться к Блейну, чтобы навечно соединить их души в одно целое.

And I can’t believe, uh that I’m your man,

И я не могу поверить, что я твой мужчина,

And I get to kiss you baby just because I can.

И я целую тебя потому, что могу.

Дом отстранился, но не отпустил его, искренне спев ему серьезным и красивым голосом.

Whatever comes our way, ah we’ll see it through,

Что бы ни встретилось нам на пути, мы все переживем,

And you know that’s what our love can do.

Потому что это то, на что способна наша любовь…

Сердце Курта замерло от этих слов.

Любовь.

Он знал, что это было всего лишь текстом песни, но это не остановило его от сильной реакции на это совершенное слово, слетевшее с безупречных губ. Особенно это касалось его сабмиссивной стороны. Она с жадностью проглотила его, не насытившись, словно не могла наслушаться и прочувствовать это слово в достаточном количестве, всегда желая заполучить больше, больше и больше.

Курт слабо захныкал, ощущая, что его ноги превращаются в желе. Он вообще едва мог удержать себя в вертикальном состоянии.

Это не было невозможным, правда же? Что Блейн может на самом деле его любить. Плевать на то, что кто-то думал или говорил, все это безусловно не чувствовалось здесь и сейчас от того, как Блейн смотрел на него.

And in this crazy life, and through these crazy times

И в этой сумасшедшей жизни, через все эти безумные времена.

It’s you, it’s you, you make me sing.

Это ты, это ты… Благодаря тебе я пою…

You’re every line, you’re every word, you’re everything.

Ты каждая строка, ты каждое слово, ты мое всё…

Его Дом первым начал медленно увлекать их в танец, раскачиваясь взад и вперед, прежде чем убедить Курта последовать его примеру. Руки саба скользнули за его плечи, пока «Соловьи» поддерживали его исполнение следующей части.

So, la, la, la, la, la, la, la

Ла ла ла ла ла ла ла

So, la, la, la, la, la, la, la

Он остановил их движения, чтобы страстно запеть, вновь обращаясь прямо к сабу.

And in this crazy life, and through these crazy times

И в этой сумасшедшей жизни, через все эти безумные времена.

It’s you, it’s you, you make me sing.

Это ты, это ты… Благодаря тебе я пою…

You’re every line, you’re every word, you’re everything.