Я посмотрела ему в глаза, и у меня внутри что-то дрогнуло.

– Да, я помню. Но он имел в виду Джози, – улыбнулась я, потому это ее мечтали пригласить куда-нибудь все друзья Дэниела, – и, кроме того… наверное, для нас он бы сделал исключение.

Я решила нашу судьбу, хотя тогда еще не знала этого.

Когда мы рассказываем «нашу историю», то начинаем отсюда, с того вечера, когда мы встретились в аэропорту и он подвез меня домой. Нолан всегда восхваляет мои туфли, а я смеюсь и говорю, что забыла положить в ручную кладь тапочки. Мы говорим, как здорово было увидеть друг друга, говорим, что мы мгновенно ощутили связь, что как будто бы не было всех этих лет.

Потом мы перескакиваем на наше первое свидание. Мы ходили в «Лобстер-бар», напились, потом поехали к нему, выпили еще вина, рухнули в его незастеленную кровать и занялись сексом. Если бы нам приходилось рассказывать и это, мы наверняка говорили бы, что все было предопределено. Но в реальности это просто вдруг случилось. Я была не из тех, кто любит одноразовый случайный секс, и, положив голову Нолану на плечо, ему это сказала.

– Ну, – он погладил меня по голове, – какой же это случайный секс, если мы всю жизнь знакомы? И, кроме того, почему это вдруг одноразовый?

Я рассмеялась, потом призналась, что раньше была в него влюблена. В том, что я почувствовала в комнате своего брата. Он сделал вид, что очень удивлен, но потом признался, что чувствовал нечто похожее.

Я откатилась вбок, приподнялась на локтях и посмотрела ему в глаза.

– Правда? – я не понимала, почему это так важно мне теперь, но хотела выяснить.

– Ага, – кивнул он, – меня страшно тянуло к тебе весь вечер.

– Из-за Дэниела? Или по другой причине?

Он задумался и сказал:

– Ну да, из-за Дэниела. Но не только. В конце концов, я же не с Джози лежу в постели.

– Нет. Точно нет.

Я не стала спрашивать, нравилась ли она ему, потому что не хотела слышать утвердительный ответ.

– Ты расскажешь ей о нас? – осторожно спросил он.

Я сказала, что это будет наш секрет.

– Ладно, – согласился он, – как хочешь.

Вечером воскресенья я вернулась в Нью-Йорк, не зная, увижу ли я Нолана снова. Может, еще через шесть лет. Но у него были другие планы, и уже через пять дней он позвонил в мою дверь в верхнем Ист-Сайде. Принес с собой дюжину алых роз. Любые мои возражения против романтических штампов разом разбились о его стиль и красоту.

– Я же сказал, что это не будет одноразовый секс! – провозгласил он.

Я рассмеялась:

– Откуда ты узнал, что я в городе?

– Решил рискнуть. Ты свободна?

Я покачала головой и сказала, что у меня свидание вслепую.

– Зачем тебе слепой? – поинтересовался Нолан.

Я снова засмеялась, и он велел мне «послать этого парня». Так я и сделала, и все выходные изображала гида для Нолана. Я не верила, что это в самом деле происходит. Но говорила себе, что в этом нет ничего особенного. У нас вовсе не отношения. Мы просто развлекаемся. Живем моментом. Нами движет сентиментальность.

Но мы довольно долго продолжали жить моментом, виделись каждые пару недель и скрывали это от моей семьи. Я не хотела давать матери надежды после того, что случилось у Джози с Уиллом. В глубине души я думала, что и сама не хочу ни на что надеяться, и запрещала себе думать, что мы можем стать нормальной парой. Я даже не была уверена, что хочу этого.

Даже после того как Нолан признался мне в любви на Рождество, и я ответила ему то же самое, и мы рассказали всем о своих отношениях на расстоянии, я ничего особо не ждала. Тихо напоминала себе, что мы любим друг друга, но не влюблены, и вообще, вряд ли это надолго. Я была для него слишком умна, а он для меня слишком красив. Я была интровертом, а он экстравертом. Я любила искусство, а он спорт. Я хотела жить в Нью-Йорке, а он не мог бросить семейный бизнес в Атланте. Наш разрыв был неизбежен. Просто вопрос времени.

А потом, пасмурным июльским воскресеньем, примерно через девять месяцев после первого свидания, мы с Ноланом гуляли по Честейн-парку и добрели до Уилкинс-Филд, где они с Дэниелом играли в бейсбол. Мы обошли все базы, сели на пустую скамейку запасных и смотрели на идеально ухоженное поле через забор. Начинались сумерки, солнце бросало золотые лучи на площадку, где Нолан обычно подавал.

– Это было самое любимое место Дэнни, – Нолан говорил скорее сам с собой, чем со мной.

– Знаю, – я пожалела о том, что вечно болтала с Джози на трибуне или ходила к ларьку за сосисками, а не смотрела на игру брата.

Нолан молча взял меня за руку и грустно и проникновенно посмотрел на меня. Я вдруг решила, что он хочет закончить наши отношения. В принципе, я сама думала об этом. Или хотя бы предчувствовала. Это был неплохой забег, мы отлично повеселились, но чего-то нам не хватало. И все равно мне было грустно. Я ненавижу, когда что-то заканчивается.

Собравшись, я прошептала:

– Давай дальше. Закончим с этим поскорее.

По крайней мере, так утверждает Нолан, и эту версию мы выбрали в качестве официальной.

Он непонимающе посмотрел на меня.

– Ты разве не собираешься меня бросить? – спросила я.

Он рассмеялся.

– Нет, Мередит. Не собираюсь, – и тут он опустился на одно колено прямо у пыльной скамейки и задал вопрос, который я не ожидала услышать от него… или от кого-то другого.

Выйду ли я за него замуж? Сначала я подумала, что он шутит. Потом он протянул мне красивое сверкающее кольцо с бриллиантом. Я посмотрела на кольцо, потом на него и немного испугалась. На самом деле мне хотелось отказать. Или хотя бы взять время на раздумья. Но я ничего не сказала, просто прикусила губу, замотала головой и залилась слезами.

– Скажи что-нибудь, – нервно попросил Нолан.

– Я не могу…

Я имела в виду, что не могу выйти за него замуж, но прозвучало это так, как будто я не могла говорить. Поэтому он продолжил сбивчиво и искренне говорить. Сначала он сказал, как сильно меня любит. Что никогда не встречал другой такой девушки. Потом рассказал, что говорил с моими родителями, и они оба плакали, и мама назвала его своим новым сыном. Он говорил о том, сколько у нас общих воспоминаний. Что он и я – мы – были единственным светлым моментом со времени смерти Дэниела. Он сказал, что представляет моего брата здесь, и он его поддерживает, как столько раз бывало на этой скамейке.

И после упоминания брата мое «нет» или «может быть» превратилось в твердое «да», и – к добру или к худу – мое неопределенное будущее стало таким, какое я всегда представляла для своей сестры.

Помолвка была недолгой. Во-первых, я не хотела пышной свадьбы, а во-вторых, боялась, что, если мы затянем, один из нас обвинит другого в блефе, скажет, что мы знаем друг друга очень долго, но при этом слишком плохо, чтобы жениться.

Мы встречались меньше года, и все это время – на расстоянии, и вместе проводили скорее что-то вроде отпуска, так что нормальной повседневной жизни вдвоем у нас не было. Несмотря на тот ужас, через который мы прошли когда-то давно, наши отношения сами по себе не подвергались еще никаким испытаниям. Мы никогда не ссорились всерьез. Но я ни разу не сказала Нолану ничего из этого – полагаю, это уже о многом говорит.

Я вслух выразила свои страхи только однажды, в разговоре с Джози, когда они с мамой прилетели на выходные в Нью-Йорк помочь мне выбрать свадебное платье.

– Я не уверена, что должна была соглашаться, – выпалила я, стоя в нижнем белье в пафосной примерочной «Мика инатом» и глядя на свое кольцо. Продавщица как раз ушла за очередным платьем.

Этот поход мама пропустила – она лежала у меня в квартире с приступом мигрени.

– Выходить замуж? – удивилась сестра.

Я кивнула.

– Ты же шутишь?

– Нет, – тихо сказала я, – просто обдумываю вопрос.

Она нахмурилась, а потом заверила меня, что я просто трушу.

– По-моему, нет.

– Да ну, Мер, – она явно настроилась на одну из тех мотивационных речей, в которые верила сама, – ты выходишь замуж за Нолана Брэди. Он великолепен. Он богатый, веселый и очень красивый.