Действующие лица:

Кичатов Андрей Олегович, около 50 лет, бывший рыбак, затем бизнесмен, крепкий коренастый мужчина, напоминающий голливудского пирата, выглядит моложе своих лет.

Софья Алексеевна, его жена, 40 с небольшим лет, домохозяйка с претензией на светские манеры, благоприятное впечатление от которых портят желание властвовать над всеми и привычки, приобретенные за годы жизни с мужем.

Вера, 25 лет, юрист, старшая дочь Кичатовых, с часто появляющейся на губах ироничной улыбкой знающего о жизни все человека.

Надежда, 23 года, переводчик, младшая дочь Кичатовых, утонченная натура.

Мышкин Алексей, 25 лет, генеральный директор рыбоперерабатывающего предприятия, муж Веры, с невыразительным, но добрым лицом сильно пьющего человека.

Юркин Павел, 35 лет, начальник департамента рыбного хозяйства администрации края, муж Надежды, с привлекательной для многих женщин внешностью игрока, но с одной отталкивающей чертой – бегающими глазами человека, вынужденного скрывать от всех, даже близких людей, свои истинные мысли и мотивы.

Любовь, 25-30 лет, домработница в доме Кичатовых, с красивой фигурой и очень женственная, но вынуждаемая обстоятельствами быть мужественной, а порой даже жесткой.

Оглоблин Петр, 30-35 лет, заведует хозяйством в доме Кичатовых, ничем не примечательный человек, грубый и подобострастный одновременно, с креном в ту или иную сторону в зависимости от обстоятельств.

Заманский Иосиф Аристархович, 50-60 лет, нотариус, с округлыми жестами, постоянной извиняющейся улыбкой и умными грустными глазами.

Основные события происходят в загородном особняке Кичатовых.

Причальная стенка частного яхт-клуба, вдоль которой пришвартованы несколько парусных яхт и моторных катеров. Среди них небольшая яхта с надписью на борту «Кичатов». За штурвалом стоит мужчина. Это сам Андрей Олегович Кичатов. Весь его вид выражает беспечность и непоколебимую уверенность в себе старого морского волка, которую подчеркивает капитанская фуражка на голове, одетая слегка набекрень. Из УКВ-радиостанции, установленной в штурманской рубке, слышится музыка. Внезапно музыка замолкает и раздается голос: «Внимание! Штормовое предупреждение! Всем оперативным службам, службам жизнеобеспечения и флоту, работающему к северо-западу от побережья! Региональный центр МЧС предупреждает, что в этом направлении движется ураган Рик, сформировавшийся два дня назад в центре Тихого океана. В связи с непогодой возможны чрезвычайные ситуации локального уровня. Волнение на море может достигать девяти баллов. Внимание всем судам, находящимся в море в этом районе! Срочно вернуться в порт! Ожидаются усиление шквального ветра до сорока метров в секунду, местами сильный дождь с грозой и градом. Основной удар стихии придется к вечеру. К утру циклон сместится вглубь побережья. Повторяю: внимание всем судам, находящимся в море в этом районе! Срочно вернуться в порт!»

Кичатов, весело насвистывая, спускается в каюту и выключает радиостанцию. После чего возвращается к штурвалу и включает двигатель яхты, собираясь выйти в открытое море.

Погода быстро начинает портиться. Усиливается ветер. Небо обкладывают грозовые тучи. Начинает смеркаться. Только вспышки молнии выхватывают из темноты очертания судна. Вскоре в ночной тьме уже ничего не видно, даже сигнальных огней яхты…

Гостиная в доме Кичатовых. В углу горит огонь в камине, выложенном мрамором, напротив него стоят столик и несколько глубоких мягких кресел. Посредине комнаты установлен обеденный стол, один из стульев, стоящий в центре, отличается от других – своей высокой резной спинкой он похож на трон. Перед ним на столе – тарелка, на ней рюмка водки, накрытая кусочком черного хлеба. На столе шесть приборов, вазы с фруктами, бутылки и прочее. Их расставляет Любовь, одетая в просторное темное платье, напоминающее балахон, с прикрепленным на груди черным бантом. Поверх платья одет белый кружевной передник, который носят горничные. Входит Оглоблин в строгом темно-синем костюме, также с черной повязкой на рукаве. В руках он несет портрет Кичатова. Следуя молчаливому указанию Любови, он вешает портрет на стену напротив стола, затем обходит вокруг, разглядывая блюда и бутылки.

Оглоблин. Водки мало!

Любовь. Достаточно.

Оглоблин. А я говорю – мало. Что вы, бабы, в этом понимаете!

Любовь. Да уж не меньше тебя, когда речь идет о поминальном ужине.

Оглоблин. Хозяин любил выпить водочки. Он бы не одобрил такого скупердяйства. Так рявкнул бы – стены задрожали!

Любовь. Какой он тебе хозяин? Ты что, его дворовый пес? Не смей так называть Кичатова! (Крестится). Мир его праху!

Оглоблин. Для тебя Кичатов, разумеется, был не хозяин, а мил-дружок. Я-то свой шесток знаю!

Любовь. Да ты никак ревнуешь? Глупый! Что было, то забыто. А сейчас наше с тобой время пришло.

Оглоблин. Это как?

Любовь. Подожди немного, сам все увидишь и поймешь.

Оглоблин. А я не хочу ждать! (Пытается ее обнять). И так уж сколько ждал-прождал. Люба ты моя!

Любовь. С ума сошел? Мне бабушка говорила, дух умершего человека, не похороненного в земле, бродит, неприкаянный, в тех местах, где человек жил. А вдруг дух Кичатова сейчас здесь и наблюдает за нами? (Показывает на портрет).

Оглоблин. Я столько лет смотрел, как он тебя тискает у меня на глазах. Пускай теперь он поглядит!

Любовь. А потом будет пугать меня по ночам? Духи – они, говорят, мстительные. (Отталкивает Оглоблина). Нет уж, премного благодарна! И вообще, уходи отсюда, не мешай мне. А то скоро родственники вернутся с кладбища, а у меня еще стол не накрыт. Вот и водки, сам говоришь, недостает.

Оглоблин. Кто будет-то?

Любовь. Вдова, Софья Алексеевна, их с Кичатовым дочки, Вера и Надежда, с мужьями. Еще нотариус, Иосиф Аристархович Заманский. Всего шесть человек. (Считает тарелки и рюмки). Так, верно, приборов тоже шесть.

Оглоблин. А нотариус-то зачем?

Любовь. Он должен огласить завещание покойного. Я думаю, для этого и затевается этот поминальный ужин. Завещание Кичатова будет на нем главным блюдом.

Оглоблин. Как-то не по-людски это.

Любовь. Что еще тебе не так?

Оглоблин. Да, говорю, не по-людски это – хоронить пустой гроб.

Любовь. А что им еще оставалось делать? Тела-то так и не нашли, одни обломки яхты. Еще хорошо, что спасательный круг уцелел с надписью «Кичатов». Только потому и признали Кичатова погибшим. Конечно, и денег на всякие разрешения да взятки ухлопали уйму. А так бы мурыжили еще лет десять-пятнадцать, пока все состояние не развеяли по ветру. Без законного-то владельца.

Оглоблин. И все равно не по-людски. Едва опустили гроб в землю – сразу делить наследство.

Любовь. Значит, есть что делить. Тебе, рожденному в коммунальной квартире, этого не понять. У тебя всего имущества – в одном кармане вошь на аркане, в другом блоха на цепи.

Оглоблин. Это уж точно. Хозяин был не бедный человек. Несколько рыбоперерабатывающих предприятий, целая флотилия средних и малых траулеров… На сколько миллиончиков зеленых все это потянет?

Любовь. Ты не наследник. Незачем и считать.

Оглоблин. Неужели все поделят между женой и дочками? Ведь разорят компанию бабы. Что они в рыболовстве смыслят?

Любовь. Тебе-то что?

Оглоблин. А то, что как вдова обеднеет, тогда и нас уволят. Придется новое место себе искать. А не найдем в одном доме, что тогда? Будем встречаться по выходным и праздникам на стороне, в съемных комнатах?

Любовь. Тогда и будем думать, Петенька, когда прогонят. Пока же других дум хватает.