Пока Барнс ходит за покупками, громит магазин или занимается еще чем-то более интересным, у меня есть время привести себя в порядок.

Душ подождет до вечера, а вот умыться и расчесаться надо бы.

Чистя зубы, мельком бросила взгляд на зеркало в ванной. Волосы, обрамляющие лицо, набрались влагой и не расчесанными мокрыми паклями свисали вниз. Кожа нездорово-бледная, сказываются редкие вылазки из квартиры. Зато глаза горят, зрачки расширившиеся. Если продолжу в таком духе, сочтут за наркоманку при походе в магазин. Надо что-то с собой делать.

Отошла подальше, оглядывая свою фигуру. И бегать надо начать, а то совсем себя запустила. Набрала пару кило благодаря пончикам, кексикам и прочим вкусностям, приобрела округлости. Если Зимний солдат решит устроить спарринг со мной, то мигом уложит на лопатки. Так что боремся с ленью и возвращаемся в форму.

Что-то подсказывало, что чем быстрее я вспомню, что такое тренажерный зал, тем лучше, ибо соседство с машиной для убийств явно принесет много неприятностей. Хотя я оптимистично, а это мне не свойственно, надеялась ужиться с Барнсом.

Проделав все нужные процедуры за десять минут и переодевшись из пижамы в футболку и джинсы, принялась ждать возвращения «помощника» из магазина, сидя в прихожей на тумбочке в позе лотоса и читая «Гарри Поттера». Пару раз тумба при неосторожных движениях угрожающе скрипела и шаталась, но я упрямо не слезала с насиженного места и не покидала поста. Еще не хватало, чтобы Барнс выбил мне дверь.

Он вернулся спустя две главы книги, когда я уже успела поскорбеть о смерти Добби. Сначала Хедвиг, потом Добби. За что Роулинг убивает самых милых персонажей?

— Открыто! — крикнула я, не собираясь слезать с тумбы. Ручка двери повернулась, и в квартиру зашел Барнс, всем своим видом показывая недовольство. В бионической руке он сжимал ручки пакетов с провиантом. Честно сказать, я не ожидала, что он пойдет у меня на поводу и выполнит прихоть мелкой наглой девчонки. Однако я решила не показывать удивление, быстро подобрала челюсть с пола, нахмурилась и безразлично кинула:

— Кухня прямо по коридору, твоя комната — первая дверь слева. Отнеси продукты на кухню, пожалуйста.

Барнс смерил меня уничтожающим взглядом, желваки на его лице заходили. Я сжалась, ожидая, что металлические пальцы в любую секунду сомкнутся на моей шее. Но и в этот раз Зимний солдат подчинился.

Через минуту хлопнула дверь одной из комнат, я спустилась со своего насеста и на цыпочках прошествовала по коридору к гостевой комнате. Опасность миновала, можно идти разбирать покупки.

***

Уже через час меня начало грызть чувство вины. Я распихала продукты по местам. Кстати, Барнс купил все по списку, что меня приятно удивило, а госпожа Вина начала скрестись интенсивнее. Меня всегда учили говорить «спасибо» и быть дружелюбной по мере возможности.

Сначала я игнорировала собственные эмоции, принявшись завтракать бутербродами с ветчиной. А я ведь заслужила этот уничтожающий взгляд. Он, наверное, устал с дороги… Ведь из Нью-Йорка до Лондона лететь несколько часов. А я в наглую послала его в магазин…

Еда перестала лезть в горло. Ну отлично! Мама, зачем ты меня так хорошо воспитала?

Скрипнув зубами, отрезала ещё несколько ломтиков ветчины и батона, соорудила симпатичные бутерброды и положила их на тарелку. Налила в чистую чашку, которую пришлось поискать на верхних полках шкафа, чай. Закинула все это на поднос и пошаркала к комнате Зимнего солдата.

Извиняться не буду ни за что! Он же не тупой, поймёт, что эти незамысловатые дары вместо слов.

Нерешительно застыла перед закрытой дверью. Амелия, будь смелее! Он же не съест тебя в самом деле. Да и ты тут на правах хозяйки.

Стучусь и приоткрываю дверь.

— Можно войти?

— Если скажу «нет», все равно войдешь, не так ли? — его голос пропитан сарказмом, точно ядом. Чувствую себя напакостившим ребёнком.

— Это теперь твоя комната, а вторгаться в личное пространство без приглашения — не в моём стиле, — проворчала я.

— Входи, а то я не вынесу твоего возмущенного пыхтения. А сама ты не уйдешь, — что я говорила про дружелюбие?

— Я принесла тебе завтрак, точнее уже ланч, — скороговоркой сказала я, проскальзывая в комнату и опуская поднос на небольшой комод из тёмного лакированного дерева.

Гостевая мне никогда не нравилась, но что-то переделывать было лень, да и пользовались ею крайне редко. За последние полгода, как я вернулась в родной промозглый Лондон, ни разу.

Светло-зеленые обои доходили до середины стены, дальше им на смену шли каштановые панели. Большое окно занавешено изумрудными шторами. Гигантская кровать, накрытая мягким пледом шоколадного цвета. Прикроватный столик, платяной шкаф, комод — все из тёмного дерева. Поверх паркета кофейный ковёр с густым ворсом. Слишком мрачно для меня, но Зимнему солдату пришлось по вкусу.

Барнс обнаружился сидящим на кровати и забавляющимся с ножом-бабочкой. Худи он снял, оставшись в чёрной футболке. Я нервно сглотнула, наткнувшись взглядом на рельефный торс, обтянутый тонкой материей. Блики света, проникающие сквозь шторы, преломлялись на бионике, танцуя по металлу. Мне тут же захотелось ощутить подушечками пальцев холод металла, обвести кромку алой звезды, показавшейся из-под рукава футболки. Но стоило мне встретиться взглядом с самим мужчиной, как все волшебство испарилось. Раздражение, смешанное с любопытством.

— Ты, наверное, голоден. Я не особо хорошо готовлю, но постараюсь приготовить на обед что-нибудь вкусненькое. И спасибо тебе, что сходил в магазин. Но в следующий раз, если я выкину что-то в таком духе, отправь меня саму, а то я обленилась в конец тут, — продолжала тарахтеть я. — Мне будет очень приятно, если ты выйдешь к обеду…

— Ты закончила? — перебил меня Зимний солдат.

— Так ты пообедаешь со мной? — с надеждой спросила я, смотря себе под ноги.

— Если ты сейчас заткнешься и уйдешь, подумаю над этим, — поставил ультиматум Барнс. Я была в шаге от того, чтобы выйти из себя. Я к нему со всей душой, если она у меня есть. Похоже, он относится к тем людям, которые не умеют вести себя дружелюбно.

— Ладно, — пожала плечами. Амелия, дыши, не стоит орать. Ещё голос сорвешь этому типусу с шикарным торсом на радость. Развернулась на пятках и собралась покинуть «соседа». Ах, да. — Как мне к тебе обращаться?

— Как хочешь, — раздалось за спиной. Сжимаю кулаки и совершенно спокойным голосом произношу (как же трудно не перейти на пару октав выше!):

— Я не могу обращаться к тебе «Эй ты!», это глупо. Зимним солдатом слишком, прости, пафосно. Барнсом — официально…

— Мне все равно! — а он повысил тон. Довольно хмыкаю, — мужчина теряет терпение быстрее меня.

— Джеймс, — мягко проговорила я, пробуя слово на вкус. Слегка горчит на языке, но произносить приятно. — Джеймс?

— Что ещё? — раздраженно откликнулся мужчина.

— Обед через полтора часа.

========== Глава 1. Джеймс ==========

Судьба ведёт нас и волочит

На страх и риск, в огонь и в воду,

Даруя ближе к вечной ночи

Уже ненужную свободу.

Игорь Губерман.

Мужчина, сидящий на соседнем кресле, снова положил голову на мое плечо. Третий раз за пятнадцать минут. Он не знает, что эта рука бионическая. Несильно пихаю его в сторону — чтобы не сломать ключицу, — сосед вылетел в проход и теперь испуганно озирается по сторонам. Если бы я мог, я бы засмеялся, но ни один мускул на лице не дрогнул. Я больше не могу выражать эмоций.

Позади меня сидит ребенок лет пяти, если судить по внешнему виду, и с некоторой периодичностью пинает мое кресло своими маленькими конечностями. Каждый толчок с его стороны трактуется в моей голове как внешняя угроза, которую нужно устранить. Пока мне удается держать свои руки при себе и не трогать мальчика. Но тот, кем я стал, недолго сможет сдерживаться остатками сознания того старого Джеймса Барнса, кем я был до крионизации.

Прошу уже севшего на свое место соседа снова встать, чтобы я мог выйти, и иду в сторону туалета, чувствуя восхищенные взгляды от женской половины пассажиров и завистливые от мужской. Мне абсолютно плевать на всех, — мне нужно, наконец, выпить эти треклятые таблетки, которые перед вылетом всучил мне Фьюри, — чтобы я спокойно летел и никого не убил. В проходе стюардесса кокетливо интересуется: не хочу ли я чего, — я как можно спокойнее отвечаю отказом и, обойдя ее, скрываюсь за занавеской. Еще две другие стюардессы и один стюард приветливо улыбаются и начинают вставать со своих мест, но получив испепеляющий взгляд, решают остаться на месте.