Тайра, сидела не шевелясь, внимательно слушая, и в то же время, находясь как бы в отстранении. Произносимые слова были ей знакомы. Сама об этом писала, сама пыталась прорваться в эфиры, что бы мир услышал хоть несколько слов правды. А здесь вдруг стало страшно. Страшно быть раздавленной в неприкрытой борьбе. Страшно коснуться и самой почернеть от неистребимой злобы. Но ведь это – именно то, к чему она шла. Пусть не спеша, пусть мелкими шажками, но шла от самого рождения. Неужели теперь, когда она добралась к месту битвы, и осталось только взять меч и вступить в сражение, она сможет отступить! Нет, никогда! Выбор сделан давно! Не ей менять предназначенного. Будь, что будет!

– Мистер Локридж, я услышала все, что должна была услышать. Тайра еще раз взглянула на зеленый сочный луг за окном.

– Я согласна… Я согласна – еще раз через секундную паузу, произнесла она.

– Что ж, не сомневался в вас ни на минуту. Простите за пафос, но я действительно, от всего сердца, хочу поздравить вас с принятым решением. Сегодня вечером, с посыльным, придут основные инструкции, а также данные по телекомпании, характеристики ведущих членов команды, рекомендации на новых, и описание некоторых особенностей. Все люди проверенные. Но мы не готовы ставить вас в жесткие рамки. Если с кем – то не сработаетесь, выбор за вами. Появятся какие – то личные пожелания или срочные вопросы, можете связываться прямо со мной. Вот данные и адреса. Я постараюсь ответить немедленно, вне зависимости от дня и ночи. О, а вот и горячие булочки! К сожалению, вынужден откланяться, очень спешу. А вы обязательно попробуйте, они очень вкусные.

После этих слов мистер Локридж не торопясь направился к выходу, а Тайра еще немного посидела в уютном ресторане, заканчивая обед.

2178 Керол

Темнота окружала безразличной, пустой стеной. Не было чувств, ощущений. Ни холода, ни жажды, ни боли, будто тебя вынули из жизни и посадили в черный непрозрачный вакуум. Керол не знала, сколько это продолжалось, но что – то случилось. Ее резко вернули туда, где она была раньше. Первой появилась боль – пронзительная, всеобъемлющая. Затем голос, вернее голоса.

– Что с ней? Она жива?

– Жива!

– Что это было тогда? Что?

– Не знаю. Все, тихо, отключаю искусственное дыхание. Кислород пошел, ну же дыши, дыши!

Керол почувствовала резкую боль в легких. Настойчивый голос говорил, что нужно вдохнуть, глубоко вдохнуть. Женщина сделала вдох, и боль ушла, но через несколько мгновений вернулась обратно с новой силой. Открыв глаза, в проявившейся реальности, она увидела два склонившихся над ней лица в белых медицинских масках.

– Где я? – прошептала она еле слышно.

– Вы в безопасности, все хорошо, главное вы живы!

– Мне очень, очень больно, помогите…

– Да, конечно, лекарство уже ввели, оно сейчас начнет действовать. Уже, вы чувствуете?

– Керол, пожалуйста, не засыпайте, нам нужен код, код активации алмаза! Вы слышите меня, Кер!

Кер еще слышала, но так далеко, будто кто – то пытался прорваться к ней из другой реальности. В голове было туманно, как на рассвете у реки. Мысли тяжело клубились. Память выхватывала, раскачиваясь как неваляшка, крупинки воспоминаний: детский смех, звуки молитвы, охватившие ее совсем недавно, зовущий голос мамы: «Каролина, дочка, ты где, ау!». К ним присоединялся скрежет металла, запах гари, и свет, свет звезды – теплый, переливающийся, нарастающий.

Керол вдруг вспомнила – свет, свет алмаза, проект, ее важнейший проект, доклад, полет! В голове, как ни странно, быстро самонавелась резкость. Неимоверная слабость во всем теле еще оставалась, а вот разум, дрожа и пошатываясь, встал на свое место.

– Где я? – также тихо, но твердо, Кер повторила свой вопрос.

– Все хорошо, вы в больнице. Я доктор Фергисон, седьмой региональный госпиталь. Вы попали в авиакатастрофу, но, кажется, обошлось, сработал защитный спуск. Серьезных повреждений не нахожу, но полежать придется, необходимо полное обследование.

Каролина слушала с закрытыми глазами. Нет, она не притворялась спящей. Просто не было сил их открыть, да и отвечать не хотелось. Это секретный проект, может быть самый важный в ее жизни. Откуда они знают про алмаз, зачем им код!

Люди в масках, не дождавшись ответа, постояли еще несколько минут, переговариваясь сухими научными терминами, и ушли. Остался только один. Он не спеша расхаживал по комнате, выстукивая пальцами какой – то незнакомый, залихватский мотив. Затем шаги стихли. Человек остановился совсем рядом и взял ее за руку. Кер показалось, что она притронулась к камину, таким горячим было прикосновение. Человек ничего не говорил, он просто стоял и смотрел. Каролина чувствовала его взгляд каждой клеточкой, но страшно или неуютно не было. Может это лекарство так действует – подумала она. Хотя на самом деле, какая разница, лишь бы не было боли. Человек не уходил, он продолжал стоять, держа ее руку, не выпуская. Пальцы другой легко проскользнули по ее голове, поправили прядку волос, и осторожно коснулись лица. Керол внезапно поняла кто это. Георг – имя проскочило в голове и осталось легкой улыбкой на устах, но глаза не открывались. Сонливая тяжесть, свинцовой хваткой, вновь уводила за собой. О, если бы, мой дорогой читатель, мы могли видеть сквозь маску, скрывавшую почти полностью лицо мужчины, мы бы разглядели счастливую улыбку, озарившую его лицо. А если – бы могли зайти еще глубже, туда, в его мысли, то услышали искреннее, оголенное:

– Моя родная, моя любимая, как же я соскучился, как же я соскучился по тебе!

Видно было, что препарат подействовал. Керол спокойно ушла в медикаментозный сон, боль отпустила и больше не сжимала ее в своих объятьях. Хотя переломов не было, организм подвергся жесткой компрессии. Мышцы, приходя в норму, обязательно должны были пройти через период судорожного спазматического шока. Длится он часов двенадцать, дальше легче, так что время для претворения в жизнь других частей плана оставалось.

– Что, готовишься к будущему? – голос вошедшего карлика вывел Георга из умиротворенного состояния.

– Да, видно сразу, девочка не простит, стойкий оловянный солдатик. Ничего, мы знаем множество способов, как плавить олово и отливать из него все, что нужно. Не правда ли, Георг!

– Я думаю, здесь не стоит громко разговаривать…

– Да брось, она спит, я приказал ввести четырнадцати часовую дозу. Можешь не бояться, не очнется, а очнется – добавим.

Молниеносным движением руки, говоривший был схвачен за шею, и буквально пригвозден к ближайшей стене, железной хваткой взбешенного мужчины.

– Слушай меня, мерзкая шипящая тварь. Главный здесь я, и ничто, слышишь, ничто не произойдет без моего ведома. Ты понял меня?

–Да, да – едва прохрипело в ответ бордовое от удушья лицо.

– Я понял, понял – выпущенное из стальной хватки тело обмякло и обессилено рухнуло вниз.

– Надеюсь, что так – презрительно пробурчал Георг, хлопнув дверью. Выйдя из медицинского бокса, он решительным шагом направился в свои апартаменты, на ходу снимая белое облачение.

2178 год. Иоланда

Иоланда спешила на обеденную молитву. Улица встретила уже привычной, душной жарой. Дорожное покрытие словно дрожало в расплавленном мареве полуденного солнца. Звук колоколов нежно вплетался в ноты святого пения. Традицию общей молитвы, транслируемой повсюду, где могло только слышать человеческое ухо, Мировая религия приняла от ислама. Ее звучание, благодатным гимном гремело на восходе, в полдень, и на закате солнца. Продолжалась молитва девять минут, но обладала неимоверной силой. Во – первых, великая мощь объединения. Человек мог находиться где угодно, быть очень занят или даже спать, но услышав ее звуки, душа его уже просто автоматически обращалась к Богу. Воспевала его, славила, и молила о заступничестве и защите. Во – вторых, неизбежная регулярность. Постоянство Божественного гимна, было незыблемым, как движение самого светила, в лучах которого Господь отражал сущность свою, и давал всем новые силы. И третье – это повсеместность. Солнце везде садится, солнце везде встает, солнце озаряет всю поверхность нашего материального мира. И молитва, ощущаясь даже физически, бежит огромной благословенной волной за его движением вокруг земли.