- Почему не груздем или подосиновиком? –

—Сыроежкой?

—Фамилия у меня такая – Сыроежкин. Давай я тебе все покажу.

—Давай! – изучать окрестности вдвоем веселее.

Мы снова вышли на площадь. На скамейке в тени сидела Лена и читала

какую-то книжку. «Лена, привет! Это Семен, новенький, знакомься!».

—Лена, привет! Семен. Мы уже заочно знакомы…

—Да, – ответила Лена, покраснела и снова углубилась в чтение.

—Пойдем дальше, – сказал гид.

—Приятного чтения! – сказал я.

Пусть сидит, отдыхает. Мы вышли к пристройке, в которой я опознал столовую.

—Столовая.

—Уже понял. Электроник, а ты тут всех знаешь?

—Кто-то нужен?

—Да, одна пионерка с пышными рыжими волосами.

—Она? – Электроник указал на стоящую рядом со столовой недружелюбную девушку с рыжими волосами, с которой я уже столкнулся. – Алиса Двачевская, ты с ней поосторожнее. И никогда не называй ее ДваЧЕ, она этого не любит.

—Я не… – начал я, но тут Алиса направилась к нам. Ее карие глаза округлились, лицо покраснело. Сейчас еще пламя вырвется и испепелит тут всех…

—ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! ТЫ КАК МЕНЯ НАЗВАЛ?!

—Ты дальше сам как-нибудь… – сказал Электроник и дал драпака,

словно кот, которого поймали на раздирании хозяйского тапка.

Алиса встала рядом:

—А с тобой мы позже разберемся! – и убежала.

—Рыжик, ты чего? – спросил я, но она не услышала.

Я решил пройти на восток. Вскоре пришел на стадион, где шел футбольный матч. Там играли ребята разных возрастов и девочка лет 12-14и с красными волосами, что я видел у клуба. Так это ж Ульяна!

—Эй, привет! Играть будешь? – спросила она, пока кто-то из игроков

бегал за выбитым в аут мячом.

В теплых джинсах и зимних ботинках?

—Если только на воротах!

—Ладно, иди к тем, сейчас я тебя обыграю!

Матч так и прошел – сказывалось, что я давно не играл, но мощная зимняя обувь позволяла давать пасы вверх и вперед, и пару раз помогла в последнюю секунду вынести мяч прямо с ноги Ульянки. Очень резво бегает, как метеор, соперники еле успевают с ней справляться, хотя видно, что натренированные. Но и пропускал. Наконец, мучения закончились, соперников позвали, а я отпросился по здоровью (микстура еще действовала) и пошел на площадь. В права уже вступал вечер. Я присел на лавочку напротив неизвестного мне Генды в компании местного спящего кота. Дождаться бы ужина: их же тут кормят. А ответы лучше искать сытым. Да, серый? В ответ молчание.

Я посидел, пришел в себя, подумал, и с динамика раздался сигнал

горна. Ужин! Пойду в столовую, знаю, где она.

Туда шли пионеры, я встретил Ольгу Дмитриевну.

—Можно?

—Проходи!

Столовая являла собой обычную столовую. Кафель. Столы и стулья. На стенах колонки, мелькнула стенгазета. Куча пионеров, многие с крашенными волосами. Вон какая-то девушка, ровесница Ольги Дмитриевны, в дальнем углу – какой-то толстый лысый мужчина.

—Семен, подожди, сейчас тебе место найдем, – сказала вожатая. Только сначала она тормознула Двачевскую и потребовала привести в порядок форму. Одета Алиса была действительно, с точки зрения 1987 года, вызывающе, с завязанной узлом рубашкой, заметной зоной декольте и голым пупком. А потом меня направили к Ульянке.

—Э, а, может…

—Да, точно, там как раз еда стоит.

На ужин давали пюре, котлету и компот. Я успел разделаться с пюре, попробовать котлету (вкусно) теперь надо сбегать за добавкой.

—Эй, – сказала Ульяна.

—Чего?

—А с нами в футбол еще побегаешь?

—Я не в форме…

—Тогда ладно, кушай.

Только вот кушать было уже нечего – с тарелки пропала котлета! Да еще я обратил внимание, что в столовой, как в хорошем ресторане играла музыка, и ее текст звучал как издевательство: «Baby, baby, baby, don’t you cry… (а дальше текст на каком-то другом языке)» И котлеты нет! Чья работа?!

Это могла сделать только Ульяна! Никто другой не мог сделать, кроме Ульяны!

—Отдай котлету!

—В большой семье рта не разевай! – последовал ответ. – Отвернулся, и

нет котлеты!

—Отдай, кому говорят! – я вытянул руку.

—Нет ее у меня, смотри! – ответила Ульяна. Ее тарелка была пуста. Ест так же быстро, как котлеты ворует! – Ты не расстраивайся, что-нибудь придумаем!

Ульянка сбегала – вернулась со свежей еще горячей котлетой. Эх, сейчас запируем…

—Вот тебе, голодающий Поволжья!

Я подцепил вилкой котлету, отправил половину в рот, прожевал…

А на ее месте в тарелке лежала какая-то личинка!!! Я чуть не отправил ужин обратно, схватился за компот и одним махом его осушил.

—Ах, ты… – я вскочил из-за стола, а Ульянка стояла в дверях и смеялась, словно услышала шутку КВН или Петросяна.

Мы выбежали из столовой. Я думал, что догоню… Но она летела как ракета, да еще слаломом. Вот чуть не торпедировала какую-то пару. Я запомнил, что молодой человек в костюме и с галстуком прыгнул в одну сторону, его очки – в другую, а девушка едва устояла. Вот еще один пионер еле удержался на ногах, вот в разные стороны прыснули коты. Площадь. Клубы. Лес. Ульянка куда-то делась. Уфф! Отдышаться надо!

Вечерело. Смолкали птицы. Скоро стемнеет. Пора идти обратно! Я понял, что заблудился, зашагал наугад, но вскоре показалась ограда лагеря, памятники пионерам. Автобуса не было. Логично – зачем ему тут стоять. Привез меня, получил отметку в путевом листе и поехал дальше. Все как у меня на практике – приехала бетономешалка, отгрузила нужное количество кубов цемента, и на следующий объект. А почему я его не завел – да в советское время не было сигнализаций, как сейчас, водитель поставил где-то тумблер и ушел. Пока его не найдешь и не включишь – автобус или легковушка будут убеждать, что основательно поломались.

Я так и стоял тут, смотрел. За деревьями алел закат, щебетали птицы. Мир, может и странный, но не страшный. Простой пионерлагерь 1987 года. Только глазами человека из 2011го, что сюда угодил.

Птицы взяли последние аккорды, и резко на землю упала ночь. Я хотел идти в лагерь, как сзади кто-то вынырнул. Славя!

—Привет, что ты тут так поздно делаешь?

Я даже вздрогнул.

—Не догнал Ульяну? (я вздохнул в ответ) Да никто не может!

- Девочка-ракета! Первый раз вижу такого гиперактивного ребенка! –

—А ты, наверное, есть хочешь? – спросила Славя. – Ульяна тебе поужинать не дала.

—Не отказался бы. Но столовая уже закрыта.

—Пойдем, у меня есть ключи.

—Откуда?

—Я тут как заместитель вожатой, и у меня есть ключи, – ответила Славя. – А как твоя голова?

—Я уже забыл, что она болела.

Когда мы вошли на площадь, Славя остановилась. «Погоди, мне надо соседку предупредить, что я позже приду, а то будет волноваться. Подождешь у столовой?»

—Хорошо!

Славя ушла, я проводил ее удаляющуюся фигурку взглядом и прошел к столовой. Но там уже кто-то был, и этот «кто-то» пытался безуспешно открыть дверь! Алиса! Она распрямилась и сказала:

—Что стоишь, помоги, что ли…

—В смысле?

—В СМЫСЛЕ ДВЕРЬ ОТКРЫТЬ! Булок я хочу. С кефиром! Не наелась!

—Может, не стоит?

—А ты сам-то кушать не хочешь? Ульянка поесть нормально не дала.

—Так сейчас Славя придет…

—ЧЕГО?! – Алиса стала кипятиться. Я отчаливаю, а тебе припомню! За тобой уже 2й должок! – ответила она и исчезла в ночи.

—Рыжик, ты чего? – выдавил я. К счастью, Алис не услышала.

Вот и Славя. «Все в порядке?» – «Да, а почему спрашиваешь?» –

«Просто так». – «Все в порядке», – ответил я, хотя получилось фальшиво.

Вот и столовая. Тут уже пусто. Щелкнули выключателем – врубился «дежурный» свет, 2-3 лампочки возле раздаточной и на 1-2 столика.

—Погоди, сейчас принесу, – сказала Славя.

Вскоре мы сидели за столом. Ужин состоял из булочек и стакана кефира. Мы заговорили. Славя сначала смотрела на мое лицо.

—У меня что-то с лицом?

Нетрудно предположить, что после сомнительного сетевого коктейля на лице могут пойти разводы, а то и посыплется штукатурка. И будет уже не лагерь, а КВД. –