В ответ над нами покружился «Пе-2» и сел точно у ног нашей вожатой.

Следующим слово взял Саныч. Он поблагодарил пионеров и пожелал дальше заниматься спортом, заниматься физкультурой и стать известными спортсменами.

Наконец, пришел сам Трофимов, а парой минут раньше я расслышал, как он подъехал на своей «Волге». Интересно, где живет? В райцентре? Или в Волгограде, если послушать Дмитрия Семеновича Панкратова?

Директор поздравил всех, пожелал успехов. Потом была административная часть – сдача формы, домиков, и отъезд.

Отъезд. Все кончилось? Эх, я только во вкус вошел. А тут такой отпуск внеплановый, каникулы сорвались! Но все хорошее когда-то кончается, снова будни. Только вот я вернусь уже не тем, кем приехал. Другим. И окольцованным. Изменившимся. И буду скучать по ребятам. По лагерю.

Мои мысли прервал горн, зовущий на завтрак. Народ развернулся и пошел.

— Санычу cпать надо поменьше, – заметила Славя. – Правда, в этот раз спортсменов мало было. В прошлом году велосипедисты были, бегуны. Я бы проехала в город, посмотрела, – заметила Славя.

— В прошлой смене кого-то загоняли бегом, – ответил я.

— А для кого написаны правила? – вздохнула Славя.

Впереди Ярослав вел за ручку Алису.

— Ярослав, что, колхозница попкой покрутила, ты и побежал?

— Да далась мне она! Это ты меня накрасила?

— А я тут при чем?

— Алис, ладно, значит, не ты… – Ярослав встал на цыпочки и примирительно поцеловал свою красавицу в щеку. – Идем завтракать.

— Такие смешные, – улыбнулась Славя.

— Вам что, ночи было мало? – спросила Ульяна. – Голубки!

— Улька! – а потом звук щелбана.

Идущая рядом Женя вытащила из головы очередное перо, покраснела и отвела взгляд. Уж ей-то чего?

— Сережа сегодня что-то еле живой. – заметила Славя. Все видит! Всех.

В столовой народ разбился в очередь к раздаче и за столики. Громко и недовольно мяукнула местная кошка – ссадили с занятого места и не угостили! БЕЗОБРЯЗИЕ! Сегодня из репертуара – какая-то тихая красивая мелодия, само собой, на непонятном языке. Мику опознала, что это корейский.

Я прихватил еду себе и Славе, мы еле устроились, да еще на наш стол запрыгнул местный дежурный усатый-полосатый кот. Недовольно посмотрел, сказал «угу» и спрыгнул, не желая осквернять свои благородные уста и усы гречневой кашей. Но помимо вкусной каши, щедро насыщенной настоящим маслом без пальмового жира и консервантов, были еще аппетитные котлетки, компот и колбаса.

— На здоровье…

— Семен, ты улыбаешься, – сказала Славя. – Рада видеть. Ты все время улыбаешься. Не дуешься сычом на крупу.

— Тебе улыбки не жалко, – ответил я, утопая в ее бездонных глазах. Славя. Моя. Рядом. Любимая. Ангелочек. А ведь нам осталось недолго.

— И загорел… а то вид, как будто из зимы приехал, – протянула Славя. Снова ее голос, от которого голова улетала в какие-то дали.

— Э… – я замялся, но тут к нам подошла Мику.

— Можно к вам?

— Konnitiwa! Садись!

Мику приземлилась, сказала «Итэдэкимас» и принялась то завтракать, то говорить.

— Как говорил мой па, ценно любое время, которое ты живешь. А время с близкими людьми – бесценно! – заметила японка.

— Как хорошо сказано, – заметил я.

— Поверить не могу, последний день… – вздохнула Мику.

— Как хочется, чтоб он продолжался, – ответила Славя. – Надо успеть все сделать, все сказать.

— А Ярослав все сказал, – ответила Мику, указав на Ярика. Он сидел рядом с Алисой и о чем-то ворковал со своим «рыжем счастьем». Славя в ответ улыбнулась. – А то все валялся на пляже, и отлынивал.

— Он Алису спас в первый день, – вспомнила Мику. Славя нахмурилась в ее сторону, дескать, не напоминай. – А потом Алиса ему помогла.

— Когда? – спросил я.

— Когда искали Шурика, – ответила Мику. – И зачем он полез в подземелье?

— Ты ж не ждешь, Мику, – заметила Славя, – Когда у тебя мелодия в голове уложится. Бежишь записывать, не так ли?

— Ну, да.

— И, порой, нарушая режим… – продолжила Славя.

— А ты бы на моем месте как бы поступила? – спросила Мику. Девушки вроде как ругались, но, похоже, им этот спор доставлял удовольствие.

— Так и Шурик, – вклинился я. – Срочно детали найти хотел.

— Но режим зачем нарушать? – спросила Славя. – Для кого пишут правила? Мику, разве у тебя в Японии все нарушают? Вот и тут!

Мику крыть в ответ было нечем. Она пробурчала что-то по-японски и вернулась к еде. Я же слушал, о чем говорит народ. Как-никак, интересно ведь! Когда выпадет шанс услышать вживую разговоры людей из прошлого? Не умудренных жизнью, а еще молодых? У кого речь, что нового будет в «Березке», кто-то мечтает посмотреть новых кукол в «Детском мире». А у кого огорчение – папу посылают в Афганистан. Казалось бы, папа там уже был, что-то строил, а теперь опять – восстанавливать, что афганские моджахеды разрушили.

— А почему там война началась? Кому мы там «помогаем»? Кто там белый, кто красный? – спросила Венера.

— Сейчас уже не поймешь, – ответила Оксана. – Сначала Амина, потом он стал заодно с американцами, а после него местные дикари делят власть и влияние. А наши солдатики гибнут, чтоб афганцы не перерезали друг друга во время междоусобицы. Помните, по истории про удельные княжества? Там примерно так же.

— Ты откуда знаешь? Это же братский народ!

— Братский народ так себя не ведет! Откуда… Мой папа там воевал, ранен.

Славя не вставая попросила не ссориться. Ее послушались.

Завтрак закончен. Пионеры разбежались, кто куда. Кто собирать вещи, кто в берлогу Жени сдать книги, кто-то – на прощальный матч по футболу. Славя о чем-то переговорила с вожатыми, и снова вышла на крыльцо.

— Позовите Советову, – сказала наша незабвенная Ольга Дмитриевна. – Семен, а то лучшая пионерка тебя прогонит.

— Звать меня не надо, если только на конфеты! – ответила Ульяна в сопровождении «гвардии». – Если на конфеты.

Ульяна была в своей любимой красной майке с надписью СССР, а на ноге красовалась очередная ссадина. Издержки спортивной карьеры.

— У нас свечка!

— Ну, ОльДмитриевна!

— Тогда свечку проведем в медпункте, а убежишь – у тебя на дереве, но проведем.

— У нас свечка? Как интересно? Это когда закрыться в темной комнате и рассказывать о призраках и духах? – из столовой, покачивая длинными волосами, вышла Мику. – Семен, идешь? Лена?

— Иду, иду, – ответила с неохотой Лена. Не улыбается, но и особо не грустит.

Шурик с Электроником тоже тут. Шурик что-то говорит о каких-то конденсаторах, Электроник кивает. Как будто, они остаются на 2ю смену.

Пришла вожатая со свечкой. Алиса материализовалась из ниоткуда. Высокая. Загорелая. С фирменными рыжими косами. Прямо королева пляжного фитнеса, даже с подоткнутой рубашкой.

Ольга Дмитриевна начала:

«Раньше пионерами называли людей, которые открывали новые земли. Их жизнь была связана с риском. Им не всегда сопутствовала удача. Но каждый вечер они собирались у костра и подводили итоги, отдыхали, обсуждали планы. И чувствовали, что они не одиноки. Теперь же пионерами называют тех, кто ищет новые земли и вершины не на карте, а в жизни. День за днем мы идем по жизни и иногда с друзьями. Поэтому нам тоже необходимо иногда собираться вокруг огня, чтобы почувствовать, что мы вместе, рассказывать о том, что произошло с нами, предупредить об опасностях. Огонек свечки небольшой. Но он притягивает взгляды, слова, мысли и, услышав нас всех, может сотворить чудо».

— Что тут за коллективная медитация? – спросил Ярик.

— А мы поручим зажечь свечу тому, кто несет нам прекрасное, кто нас вдохновляет, и кого, порой, мы не замечаем за сценическим образом. – сказала вожатая. – Мику!

— Domo arigato, Ольга Дмитриевна – сенсей! – японка подошла и с алисиной зажигалки зажгла огонек свечи в лампе с полукруглым абажуром. Он сначала дернулся, а потом стал ровно. Крышка закрылась, спрятав огонек от ветра и кошки, что уже заводила мордой, сидя рядом на спинке.