Драко понимал, что ему не стоило это делать. Не стоило ходить на чердак пока он был в доме Блэков и тем более не стоило забирать боггарта с собой.

Он даже не был уверен, что у него получится. Никогда на ЗОТИ никто не рассматривал вариант, как приманить боггарта. Но Малфой просто действовал, как ему подсказывала интуиция.

Он столько часов просидел на чердаке, глядя на это существо, что ему казалось, он немного сроднился с ним…

Маленькая шкатулка нашлась тут же, на подоконнике, в пыли.

— Я просто оставлю это здесь. — произнес он тихо, открывая ее и ставя напротив боггарта. — завтра я ухожу отсюда. Если ты хочешь… можешь… то я заберу тебя.

Тот не ответил, конечно. Боггарт в целом не был особенно активным. Обычно он появлялся перед Драко и почти не двигался, пока Малфой сидел напротив него.

Но сегодня Малфою показалось, что тот… проводил его взглядом до двери?

Драко закрыл за собой дверь чердака и прижал ладони к горящим щекам.

Он сходит с ума.

Поттер… был тут же в доме. Живой, настоящий. И, Мерлин, такой же недоступный, как звезда в небе.

Тупой, тупой, тупой идиот.

Как он не может понять, что находится рядом с ним так же мучительно, как гореть в негасимом пламени.

И эта агония будет длится всю жизнь, если Малфой позволит себе?..

О, нет, он не позволит. Даже одна мысль об их романе причиняла боль.

Есть десяток причин против и ни одной за. И эта больная, ненормальная, огромная любовь к Поттеру, такая, что пальцы дрожат, тоже причина против.

Драко Люциус Малфой просто _не может_ себе позволить кого-то вот так любить.

Тем более, Мерлин мой, это же чертов Поттер, который работает в аврорате, который притягивает к себе неприятности, который умирал уже дважды, а сколько раз оказывался в Мунго и не сосчитать.

И что Драко будет делать, если он позволит себе просто любить этого шрамоголового идиота, а тот возьмет и сдохнет в один день?

Спасибо, но нет. Здравый смысл еще ему не отказал.

И это не считая того, какой будет скандал, если они сойдутся.

***

На завтра у Малфоя нет возможности проверить получился ли его трюк с боггартом или нет.

Его будит утром Чиппи за 45 минут до того, как ему нужно быть на комиссии. Даже на завтрак не хватает времени. Драко успевает забрать шкатулку с чердака и сунуть ее в карман мантии.

Потом они с Поттером аппарируют в министерство.

На людях Поттер к счастью не пытается с ним поговорить, держится на расстоянии, и вообще ведет себя прилично. И Драко тоже легче, когда они на людях.

Дома приходилось не только себя держать в руках, но и самому Поттеру постоянно напоминать о том, что они, Мерлиновы подштанники, ВРАГИ, держись подальше, Поттер!

И это как двойная оборона, потому Гарри, чертов, Поттер бывает крайне настойчив. И его постоянные попытки прикоснуться или поговорить крайне сложно отбивать. Это как держать осаду, только враги не только снаружи цитадели, но и внутри.

Поэтому Драко чувствует себя таким измотанным, что даже, если сейчас Визенгамот подтвердит приговор и отправит его обратно к маглам еще на пять лет, ему будет все равно.

Но он заходит в зал и видит мать, и это придаёт ему сил.

Он улыбается ей, отвечая на обеспокоенный взгляд. Нарцисса выглядит хорошо. И раздражает, что за это надо сказать «спасибо» Поттеру. Как и за Менор. Да, и за свое присутствие здесь.

Ведь если бы Поттер его не вытащил…

То что бы было? Может быть все было лучше?

Впрочем, Малфой не хочет тратить силы на риторические вопросы.

Судья что-то болтает и по тому, как вспыхивают радостью глаза матери, Малфой понимает, что его оправдали.

— Отлично. Спасибо, Поттер, — он поворачивается, глядя на Гарри своим привычным за это время взглядом, который словно проходит сквозь, — теперь я наконец-то смогу перестать пользоваться твоим гостеприимством.

А дальше ему возвращают палочку, и дальше журналисты, которые конечно хотят знать, все подробности жизни Лорда Малфоя среди маглов, а еще как так вышло, что за него вступился Гарри Поттер, и что же их связывает, непримиримых школьных врагов, а так же, что же собирается делать последний Лорд Малфой теперь, когда получил назад палочку и свободу.

— Возможно, мне пора изменить свой статус _последнего_ Лорда Малфоя, — отвечает Драко, улыбаясь, и краем глаза замечая, как другие журналисты что-то выспрашивают у Поттера.

Стервятники.

Пальцы в кармане мантии касаются шкатулочки, и ему кажется, что теплое прикосновение успокаивает.

— Прошу прощения, я думаю, что моя мать ждала встречи со мной достаточно долго, чтобы заставлять ее еще ждать, — Драко протискивается сквозь кольцо журналистов, и подходит к Нарциссе.

Они все еще на виду, на них нацелены колдокамеры и взгляды.

Что они ожидают? Слез и объятий? Мерлин, какие идиоты.

Нарцисса ласково проводит пальцами по щеке сына, слегка улыбаясь. Драко предлагает ей локоть для опоры. И они выходят из министерства.

Они — Малфои. Малфоям не пристало испытывать эмоции. А уж коли, не повезло, и оказалось, что тебе это присуще, то будь добр, держи себя в руках.

И если кто-то считает, что уж дома-то, они кинулись друг другу в объятия, то правда бы их разочаровала.

— Я приказала домовикам подготовить для тебя кабинет отца и его спальню.

— Благодарю, мама.

Драко поднимается в северное крыло, чувствуя, как тяжесть родных стен, холодом ложится на его плечи.

Спальня отца… Теперь его спальня. Его статус. Его ответственность.

Он останавливается на лестничном пролете. Чтобы пройти в комнату нужно здесь выйти в коридор, но дальше ступени ведут на чердак.

Он медлит еще минуту, и делает шаг на следующую ступень.

Еще один неверный шаг.

На чердаке очень холодно, это немного оправдывает, что его трясет. Малфой зажигает свет машинальным взмахом палочки, Мерлин, ему вернули магию, а он даже не в силах порадоваться этому.

Деревянная шкатулка греет карман.

Драко вытаскивает ее и ставит на пыльный стол.

— Алохомора.

Крышка открывается, и Малфой сжимает в руках палочку. Он может, теперь он может произнести заклинание и уничтожить боггарта…

Если конечно он здесь.

В первый раз удается увидеть, как волшебная тварь принимает облик. Драко замечает в начале легкое движение воздуха, а потом перед ним появляется Поттер.

Малфой сжимает палочку. Вот сейчас. Просто подумать что-то смешное. Сказать «ридикулус».

Малфой сжимает палочку.

— Драко.

Боггарт же не может говорить? Это все в его голове.

Драко опускается на колени, и садится на пол, прислоняясь спиной к старому креслу, смотрит на Поттера снизу вверх.

Тот протягивает к нему руку, словно подзывает.

В голове как-то все туманится, а сердце бьется у горла.

Малфой сжимает палочку.

О, с настоящим Поттером конечно же, так нельзя. Перед настоящим, только покажи слабину, и он сразу все поймет. Поймет, что Малфой влюблен в него, как последняя собачонка. Отвратительной, мерзкой, настоящей любовью, которая все нутро коверкает, изменяет изнутри, вычеркивает все из памяти, кроме «Гарри, Гарри, Гарри». Это как чертова болезнь.

Нет, конечно, раньше было не так. Он вполне мог справляться со своими эмоциями. Но _тот самый случай_. Но эти месяцы проведенные бок о бок.

Но этот боггарт…