Он огорченно вздохнул, подумав о разговоре с Шерлоком, но тут же постарался отогнать все свои мысли об этом. Иначе это неизбежно испортит настроение и как следствие – все время до этого разговора. А Джон как раз хотел сполна насладиться возможностью быть рядом с Джимом, слушать вещи, которые он вряд ли говорил кому-то еще, и осознание того, что он единственный, кто может слышать что-то личное для Мориарти наполняло сердце особой легкостью, а разум – невольной гордостью.
- Не будем о Холмсе, третий лишний… – Джеймс усмехнулся.
Он поднялся из-за стола, выпитое вино слегка кружило ему голову, тем более что он не привык долго сидеть на одном месте, не отличаясь терпением, даже если время касалось работы. Подойдя к карнизу почти вплотную, он прошелся по краю, высота пьянила не хуже вина.
- Самый безумный поступок в твоей жизни, Джон? – спросил он, оставаясь у края и повернувшись спиной нему, – Кроме того, что связано со мной, – добавил Джеймс улыбнувшись.
Комментарий к Глава 14. Опыт со случаем.
Играть - это производить опыты со случаем. Новалис
========== Глава 15. Честная игра. ==========
Джон только успел взяться за приборы и донести кусок телятины до рта, когда сначала отвлекся, наблюдая за Мориарти, а потом на его вопрос. Задумчиво прожевав, чтобы не отвечать с набитым ртом он, отложив приборы тоже встал из-за стола, но сохранил дистанцию, не подходя ближе.
- Да уж, ты мое главное безумие. Самое главное и большое, – хмыкнул он. – Пойти на войну, это тоже было само по себе безумие. А самое большое, стоило мне дырки в плече. Солдаты попали в засаду, а я почему-то решил, что смогу пройти под прикрытием ответного огня. Другой бы переждал, пока перевес станет в нашу сторону или они, наконец, сами устроили передышку, так нет, раненые же там. Дернулся раньше времени и все… хорошие у них снайперы. Или я такой невезучий, – он пожал плечами.
- Скорее везучий, – Джим слегка покачивался с пятки на носок, стоя у края крыши, казалось, чувства самосохранения у него не было вовсе, хотя ему просто нравилось щекотать нервы и себе и Джону. И больше, конечно же, Джону.
Доктор, не отрываясь, следил за тем, как тот медленно раскачивается, словно чувство опасения за свою жизнь ему было совершенно не знакомо.
- Джим, пожалуйста, отойди от края, – тихо попросил он.
Он прислонился к столу и, скрестив руки, не отводил чуть хмурого взгляда от Мориарти.
Джеймс рассмеялся, с минуту смотрел на Джона и шагнул вперед, словно только его просьбы и ждал, и подошел ближе.
Повернувшись, Джон мягко, но настойчиво притянул криминального гения к себе.
- Никогда не стой так близко от края при мне, я могу не сдержаться, – прошептал он ему на ухо.
- Боишься, не справится с искушением пронаблюдать мой полет вниз? – Джеймс потянулся вперед, прошептав это у губ Джона, но быстро отстранился, усмехаясь, – я знал, что в тебе есть это… эта жестокость…
Он нашел ладонь Джона, в легком касании провел по тыльной стороне пальцами. О, он отлично помнил прикосновение этих рук к своей шее…
- Я с этим искушением борюсь с детства. Край крыши, ограда, забор, мост… любая возвышенность, падение с которой чревато последствиями. И независимо от того, кто это и что я к нему чувствую. Я, вообще, в такой порыв спокоен, как удав. Просто непреодолимое желание толкнуть. – Джон говорил спокойно, как упомянутый удав. – И меня это беспокоит именно потому, что это ты.
Он поймал пальцы Джима, порывисто сжал и тут же, отпустив, крепко обнял, прижимая к себе, проводя ладонью по спине.
- Жестокость есть в каждом, но кто-то ее просто не признает и держит в клетке, – прошептал он, мимолетно касаясь губами шеи Мориарти. – Даже твоя жестокость сидит на привязи, составляя тактику, продумывая последствия… – голос Джона становился тише с каждым словом.
И в следующий момент он отстранился так, словно и не было ничего сказано, и губы не касались кожи, а все это время он просто слушал Мориарти.
У Джеймса мурашки побежали по коже от шепота Джона, оттого, что исходило от него. Он сам еще не знает на что способен. Но сейчас Джим, как никогда четко видел наклонности садиста и жестокого убийцы в Джоне.
- А что если ты все же толкнешь… – прошептал он, быстро облизав губы, словно они пересохли.
- На самом деле ничего особенного. – Джон чуть прищурился, вспоминая, или, наоборот, прогоняя воспоминания, по лицу так сразу и не скажешь. – Это простое холодное спокойствие, когда ты смотришь, как человек падает, нелепо взмахнув рукам, словно и правда верит, что сможет ухватиться за спасительное что-то и удержаться. Нет ни торжества, ни испуга, ни удовольствия. Вот человек был рядом с тобой, смеялся, а потом несколько тягучих мгновений и он просто лежит внизу, под звенящую тишину, – он и не заметил, как голос вновь стал тихим, даже затухающим еще ниже, чем шепот.
Джеймс задумался о том, кто был человек, о котором говорил Джон. Кто-то на войне? До нее? Уже после…
- Кто это был? – мягко спросил он, оставляя Джону шанс не расслышать вопроса. Нечасто Джим хотел поберечь чьи-то нервы, событие достойное того, чтобы это запомнили…
Джон чуть нахмурился, но не стал уходить от ответа.
- Один из мальчишек в нашей компании. Нам запрещали залезать на крыши. Мало ли что. Правильно делали, но мы все равно залезали. Дети – вечное шило в одном месте, чем больше запрет, тем интересней его нарушить… Мы стояли на самом краю и просто ждали, у кого первого сдадут нервы. Тогда я первый раз узнал, что не могу противиться такому искушению. Не стоило стоять возле меня и на самом краю. Так храбро и так глупо. Мы не были врагами, наоборот. Мне повезло, в тот момент другие не смотрели по сторонам и просто решили, что он не удержался. Хотя я и мог поймать его за руку, но в тот момент я просто не видел причины. Зато видел его глаза, в тот момент, когда он понял, что сорвался, упадет и умрет. И что я просто смотрю на него. – Джон поймал взгляд Джима. – И это словно запустило механизм, я не боюсь стоять на краю, но рядом со мной лучше не стоять, – он чуть улыбнулся, уголками губ, прищуренными глазами. – Вот видишь, я доверяю тебе свой самый страшный секрет. Никто не знает, что я могу так легко убить, без причины. Просто потому, что мне интересно смотреть на падение. Я чист перед законом, потому что закон не смог поймать за руку. – Джон говорил и в это время очень внимательно смотрел в глаза Мориарти.
Всегда бывают такие моменты, которые все меняют. И эти моменты всегда приходят неожиданно. Так и сейчас… Мориарти слушал то, что рассказывал ему Джон и не мог перевести дыхание. Вот! Именно это он и почувствовал в нем, именно к этому потянулся! Именно это искал. Джон против воли, как бы ни было велико недоверие Джеймса ко всему, обходил это, как опытный хакер обходит многоуровневую защиту на пути к коду. Только вот сдавать эту оборону было болезненно, было ощущение, что начиная доверять кому-то, Джеймс предает себя.
Потянувшись, он накрыл губы Джона, целуя одновременно жадно и осторожно, готовый в любую минуту прекратить и отскочить. Он всю свою жизнь ходил по краю, как символично, что теперь рядом с ним человек, который может хладнокровно его оттуда столкнуть.
Джон был несколько удивлен поцелуем Джима, он не ожидал такой реакции на его рассказ, но он ни за что не упустил бы возможность снова ощутить вкус губ Мориарти. Казалось, он чувствует его тепло даже сквозь всю их одежду. Такое дурманящее тепло живого тела, что из головы разом вылетают все мысли, оставляя после себя сладкий туман вполне определенного желания. Мягко отвечая на поцелуй Джима, вкладывая в него всю свою нежность, Джон тормозил куда более резкий порыв, он каким-то шестым чувством, ощутил, что между ним и Мориарти словно протягивается еще одна связующая нить и будет глупо порвать ее неосторожным действием. Джон, крепко обнимая, прижал его к себе, все его внимание сосредоточилось на Джиме. Хотя… в последнее время это внимание и так было отдано ему. Так легко и незаметно, криминальный гений стал непросто самым важным человеком, стал необходимой частью жизни самого Джона.
