- Падение – это тоже полет, Джон, – прошептал Джеймс, заглядывая в его лицо, устремленное вверх и какое-то помолодевшее, – у кого-то оно мгновенно, а кто-то может лететь очень, очень долго.

Джеймс осторожно перевел свою ладонь на плечо Джона, и медленно заставил его повернуться. Теперь край крыши был у него за спиной.

- Я твой прыжок в пустоту, – произнес он, крепко держа Джона за обе ладони, – и ты уже летишь.

Джон осторожно повернулся, глядя в глаза Мориарти и невольно напрягаясь, что тот задумал? Ощущение края крыши за спиной заставляло его буквально вытянуться в струну от напряжения.

- Падение, это всегда только падение, – спокойно произнес он, крепко сжимая ладони Джима, он не совсем понимал, что тот подразумевает под своими словами и воспринимал их на свой лад. – У пустоты нет понятия сторон, иначе это уже не пустота, а, значит, нельзя сказать точно, падаешь ты или просто завис.

Джон чуть нахмурился глядя на Мориарти.

Джеймс улыбнулся и шагнул назад, утягивая Джона за собой.

- Может быть, – произнес он, тоже улыбаясь, – в конце концов, каждого из живущих однажды вмажет в землю на глубину могилы, значит, все мы падаем.

Он разжал ладони, и как не в чем не бывало отошел к столу.

- Не бойся, Джон, – произнес он, стоя к нему спиной, так что лица не было видно, – я всего лишь псих. Не воспринимай мои слова всерьез, – он повернулся, – вино? Шампанское?

- Чего именно мне не бояться? – Джон, прищурившись, посмотрел в глаза повернувшемуся Мориарти, словно и не слышал его вопроса про выбор выпивки.

Подойдя к нему, он провел пальцами по его щеке, словно на ощупь, стараясь при этом не отводить взгляда.

- Ты не всего лишь псих. – Джон сделал невольный акцент на «всего лишь». – Ты псих, и поэтому я тут, рядом с тобой, – спокойно произнес он.

Джеймс потянулся за прикосновением, вглядываясь в его глаза.

- Попробуй не бояться ничего, – он улыбнулся, – может быть, сработает. А зачем ты рядом со мной? Уберечь меня? Подтолкнуть? Проконтролировать? Просто наблюдать?

- Я не знаю зачем. В тебе есть что-то, что не отпускает меня. Твое безумие, твое упорство и уверенность… – Джон и правда не понимал, что именно, зато знал, держит очень крепко. – Он другой рукой обнял Мориарти, притянув его к себе. – Не представляю, как можно совсем не бояться… Ты сам, ничего не боишься?

- Ничего, – покачал головой Джеймс, – боль, смерть только восхищают меня. Потери – это все лишь то, что можно вернуть… – он задумался, глядя на Джона и замолчал, – Хотя, может, так было раньше. А теперь появилось нечто, что нельзя будет вернуть, потеряв? – Вопрос казался заданным самому себе, но Мориарти не торопился отвечать. – Вино или шампанское, Джон? – ящерицей Джеймс вывернул из его рук, только ладонь, за которую держал или удерживал его Джон не разжал.

- Вино. – Джон, вздохнув, сдался, согласившись закрыть тему.

В итоге крыша, может, и вполне подходит для таких разговоров, но такие разговоры явно не подходят для ужина, а они тут все же именно для этого. Хотя эта беседа была похожа на хождение по краю крыши, куда больше, чем, когда он стоял на этом самом краю. Разжав пальцы, он выпустил ладонь Джима.

Джеймс с улыбкой отошел к столу, открыл бутылку, разливая по бокалам. Он не планировал что-то выяснять или проверять, но по сути все это оказалось экспериментом на доверие. И было странно понимать, что такое чувство действительно было между ними. Хотя Мориарти бы соврал, сказав, что доверяет Джону. Он хотел верить, и это был максимум на который мог пойти такой человек, как он, никогда никому не доверявший, а скорее знающий, что любые последствия будут преодолимы.

- Джон, – он подал ему бокал, приглашая к столу, – расскажи мне о войне.

Садясь за стол, и беря из рук Мориарти бокал, Джон чуть нахмурился, но скорее, чтобы возродить в памяти то, что приходило к нему теперь только в кошмарах.

- Что именно ты хочешь узнать? – он задумчиво посмотрел на Джима. – Я мало могу сказать о стратегии или самих боевых действиях. Как правило, меня больше волновали раненые, чем перестрелка. Сначала дергаешься при каждом выстреле, а потом все это становится привычным фоном, и ты думаешь уже только о том для чего ты там – помощь раненым. Все равно вся эта война… битва на чужой территории, которую мы вряд ли однажды сделаем своей.

Джеймс внимательно слушал Джона, глядя куда-то поверх его плеча, обводил пальцем ободок бокала. Казалось, он одновременно слышит, что ему рассказывают, но при этом находится в глубокой задумчивости.

- Война делает людей честнее, – произнес он, когда Джон замолчал, – срывает маски. И каждый становится тем, кто он есть на самом деле. Герой – героем, дрянь – дрянью. Или я не прав? – он улыбнулся, – я не был на войне. Разве что только той, которая ведется подпольно, каждую секунду нашей жизни…

Отсутствующий взгляд Мориарти несколько озадачивал Джона, было даже непонятно, слушает он или нет, пока Джим не заговорил.

- Как правило, да. Если в человеке есть что-то героическое, оно проявится, как и обратное, но бывает, что дух у человека слаб, то он ломается и тогда становится совсем другим. Безвольным, как тень, или жестоким, как дикий зверь. Но в основной своей массе война никого не делает лучше, сильнее да, но не лучше. Обычный человек от одной увиденной смерти приходит в шок, а когда ты их видишь сотни… человеческая жизнь не выглядит такой уж бесценной, люди – разумными, а мораль стоящей. С моралью и человечностью на войне сложнее всего. – Джон не отводил взгляда от Джеймса, не сразу услышав, что у него звонит телефон.

Джеймс редко имел возможность просто с кем-то вести беседу. Спрашивать о чем-то из прошлого этого человека или о том, что тот думает о каких-то вещах. Просто никто не интересовал Мориарти, чтобы он это делал. И тем более ни у кого не хватало наглости, желания, интереса, храбрости… всего этого вместе, чтобы что-то спрашивать у него. Джим даже подумал, что мало кто теперь знает откуда он родом, или где учился, или еще какие-то такие ужасно скучные и совершенно обычные вещи. Но тут у Джона зазвонил телефон. И очарование момента исчезло.

- Я заставлю тебя выбросить свою трубку, – произнес он одними губами, глядя Джону в глаза.

***

Шерлок, все эти дни собирал по крупицам информацию, что несла ему его сеть бездомных. И начинал понимать, почему Мориарти так беспечен. По сути его не существовало. Ни одного упоминания о человеке с таким именем. Хотя, кое-что можно было сделать. Шерлок не любил прибегать к помощи брата, но сейчас он думал, что Майкрофт будет только рад. В конце концов, это и его касается тоже. Назначив, ему встречу, он набрал телефон Ватсона.

***

Джон посмотрел на высветившийся номер и вздохнул, у Шерлока всегда было умение звонить в самый неподходящий момент. Его бывшие девушки не понимали, почему их меняют на очередной виток в расследовании.

- Да, Шерлок? – напрягшись, ответил Джон.

Джим откинулся на спинку стула, и не отводя взгляда от Джона, потягивал вино. Тот посмотрел ему в глаза и улыбнулся так, словно это его вина, что Шерлок позвонил так не вовремя. Конечно же, это был Шерлок, чертов, Холмс. Кому еще хватило наглости и везения, чтобы позвонить именно сейчас.

Детективу показалось, что голос Джона как-то странно напряжен.

- Я не вовремя? – поинтересовался он, – у тебя свидание? Ты мне нужен, Джон, – не дожидаясь ответа, продолжил Холмс.

- Шерлок, я занят. И для меня это важно, – Джон говорил и сам удивлялся своим словам. – Кроме того, если ты рассчитываешь на меня в ближайшие дни, то забудь. Я на несколько дней уеду и не смогу помогать тебе в твоем деле.

Даже спрашивая, занят он или нет, Шерлок не очень-то давал возможность ответить. Все равно, как уточнил для приличия. А он всегда бросал все и бежал к детективу, но сейчас ему совершенно не хотелось этого делать, ему нравилось сидеть и просто разговаривать с Мориарти. Сейчас криминальный гений был для него важнее. Кроме того, он не сомневался, стоит ему вернуться и Шерлок тут же втянет его в свой план, загрузит его поручениями или просто скажет, что он нужен ему рядом. И это убьет все планы на поездку…