- Джон, Джон, Джоон, – Мориарти покачал головой, страдальчески закрывая глаза, – это все мысли обывателя. Смерть – легкий выбор, бла – бла – бла. Ты когда-нибудь пытался умереть? Стоял с прижатым к виску пистолетом, который держала твоя рука? – Джеймс наклонился над столом, сверля Ватсона поистине безумным взглядом. Минута молчания и он отсел назад. Джон спокойно выдерживал его взгляд.
- Это не просто мысли обывателя. Если тебе сложно нажать на курок, значит, ищешь не смерти, а внимания, вечно неизменное «Вот я умру и все поймут, кого они потеряли». Тот, кто действительно жаждет смерти не будет колебаться, у него не сработает инстинкт самосохранения. Если ты держал, но не выстрелил, значит, не этого ты хотел на самом деле, – Джон опустошил свой стакан и чуть прищурился.
- В жизни есть вещи страшнее смерти, – усмехнулся Джеймс, недавняя его горячность спала, даже взгляд потух. Он молча налил алкоголь и взяв стакан в руки, бросил равнодушный взгляд на Джона и поднялся, обходя кухню. Ему было не по себе, он, как всегда, искал понимания не в том месте и не у тех людей.
- Да, есть вещи и хуже смерти. Намного, – Джон согласно кивнул, будто слова Мориарти ему о чем-то напомнили, и с задумчивым видом наполнил и свой стакан. – У каждого свое понимание зла. Если бы оно было одинаковым у всех, то с преступлениями и войнами было проще. Никакого внезапно проснувшегося милосердия или жестокости, никаких перебежчиков, – Джон наблюдал за метаниями Мориарти, с трудом подавляя желание поймать его за руку и, остановив, успокоить. – И я хочу тебе сказать о Шерлоке. Ты неправ, я же вижу его каждый день, я знаю, как он себя ведет хотя… я не знаю тебя настолько, чтобы действительно сравнивать, но, в любом случае преступления в нашем обществе считаются плохими вещами, а он помогает с этим разбираться. И это делает вас совершенно разными. Даже если у него есть свой скелет в шкафу… – Джон пожал плечами. – Скелеты есть у всех.
- И какие же у тебя скелеты в шкафу, Джон Ватсон? – Мориарти резко обернулся, глядя пристальным, немигающим взглядом.
Он слушал Джона, хотя и не хотел слышать его слова. Правда этого человека входила вразрез с его понимаем мира, и это не нравилось, но что-то мешало просто заткнуть Ватсона, как он делал обычно, когда кто-то говорил что-то, что ему не было по вкусу.
- А как ты думаешь, какие скелеты могут быть в шкафу военврача? – с затаённой грустью произнес Джон. – Эти скелеты неполные, у кого-то нет одной конечности, а у кого и больше, они с развороченной грудной клеткой или пробитыми черепами… Все те, кого оставил умирать, потому что любые действия напрасны, а рядом есть нуждающиеся в срочной помощи и их действительно можно спасти. И приходится просто отворачиваться от них, несмотря на все их крики боли. Хотя, тебе такие скелеты покажутся незначительными. А я давал клятву, для меня они имеют вес.
Опустошив свой стакан одним залпом, Джон налил себе еще. Ему пришлось тряхнуть головой прогоняя возникшие в голове воспоминания.
Мориарти был жестоким человеком, в мире не осталось людей, которые могли бы это опровергнуть. Он бессердечно отправлял на смерть своих людей или устраивал так, что смерть настигала кого-то еще. Выше всего он ставил свои интересы и интересы своего дела. Он никогда не страдал, если бы ему пришло оставить человека умирать. Но Джон был другим. И когда он говорил, Джеймс на какое-то мгновение с искренним удивлением понял, что слова Ватсона… не оставляют его равнодушным. В этих словах была боль человека, принимающего тяжелые решения, на чьих руках была чужая кровь, которой он не хотел.
Джеймс отвернулся, пока Джон не заметил, что он… чувствует это.
- Что же. Из парочки твоих скелетов можно будет составить один полноценный, – проговорил он, злясь на себя за то, что голос прозвучал не так уж беззаботно, как он хотел.
Джон только тихо хмыкнул, на какой-то миг ему показалось, что Мориарти понимает насколько это может быть действительно тяжело, впрочем, его слова развеяли этот морок, пусть голос при этом и был не таким же, как обычно.
- Что-то мы все о мрачном говорим, еще расклеюсь и окончательно разочарую тебя, – Джон изобразил на лице непринужденную ухмылку, ему захотелось разрядить обстановку, чтобы самому не стать слишком уж мрачным и не вызвать ненароком себе все призраки тех, кого оставил… – Решишь, что эта игра тебе наскучила и поищешь себе ещё кого-нибудь.
- А разве тебя бы это не расстраивало? – Джеймс допил стакан и подошел к столу, прислонился к нему, глядя на Джона сверху вниз. – Я думал, что ты спишь и видишь, как я оставляю тебя в покое, – он провел пальцами по краю бокала, вызывая тонкий, режущий ухо звук.
Тихое «нет» вырвалось раньше, чем Джон успел это осознать и остановить себя. Подняв голову и ловя взгляд Мориарти, он чуть поморщился от резкого звука, и нахмурился. Джон и сам не знал, почему и не смог бы объяснить даже себе, но эта игра определенно его затянула. Заставила встряхнуться. Оправдываться было бы глупо, он и не стал этого делать, но постарался отшутиться.
- Я привык. Я не сторонник «что угодно, лишь бы не скука», но мне нравится чувствовать адреналин в крови.
Джеймс улыбнулся. На лице, против обыкновения, не отразилось столь свойственного ему высокомерия. Слишком быстро Джон произнес это «нет» и слишком беззаботно стал объяснять почему он это сказал.
- Нальешь? – Джеймс усмехнулся и протянул ему стакан. – Ты адреналиновый наркоман, – хмыкнул он и обошел стул на котором сидел Джон, пока тот занимался наполнением стаканов. – Это захватывает, – прошептал он, наклонившись к его уху. – Все чувства обостряются, кровь бежит быстрее, по коже скользят мурашки… Чувствуешь себя. Более. Живым.
- Я тебе что, официант? – проворчал Джон, но все же, взял бутылку, невольно замирая, услышав голос Мориарти возле самого уха и чувствуя его дыхание на шее. В голове пронеслось, что, наверное, у того самого змея, был такой голос. – Я никогда этого не отрицал, иначе не влез бы в подобную жизнь. Скорее всего, даже на войну бы не пошел. Это как раз очевидно и не новость, – Джон старался отделаться от навязчивого желания резко развернуться. – Кстати, о войне, ты разве не знаешь, что лучше не подкрадываться так к солдату? Реакция может сработать быстрее логики. А как сделать больно я знаю даже получше тебя, – он хмыкнул, чуть повернув голову и скосив взгляд. Несмотря на то что все его внимание сосредоточилось на Мориарти, рука Джона даже не дрогнула, наполняя стакан.
Джеймс усмехнулся, он выпрямился, положив руку ему на плечо.
- Может быть, – проговорил он вкрадчиво, – я этого и добиваюсь? Чтобы ты наконец перестал настолько себя контролировать и отпустил свои инстинкты? Ты похож на зверя в клетке, сидящего на поводке, только ты сам себя туда запихнул, – он наклонился к его другому уху, выдохнул, – ужжжжасное зрелище.
- Довольно самоубийственное стремление, – покачал головой Джон, то, что Мориарти все еще стоял у него за спиной действовало на нервы. Он действительно не любил ощущать чужое присутствие позади, можно было это списать на какие-то древние инстинкты или вечную настороженность, как на войне. Он недовольно поморщился, дернул плечом стремясь сбросить с него руку Мориарти, этот жест ему виделся каким-то… собственническим, что ли. – Может поэтому, я и держу себя на поводке, зная, что могу сделать и не уверен, что смогу остановиться?
- Вновь вцепишься мне в горло и придушишь на этот раз? – Джеймс усмехнулся, скользнул ладонью по его плечу отходя.
- Не так банально, – пожал плечами Джон. – Тогда я только проверял, все-таки иметь дело с твоей охраной мне хотелось меньше всего, – он, чуть наклонив голову, внимательно изучал Мориарти.
- Джон, Джон… Меня печалит твое добровольное затворничество, – Джим подтянул к себе стул и сел на него, оседлав ногами, так что спинка оказалась впереди, цапнул со стола стакан. – Однажды твои инстинкты спасли тебе жизнь.
- Я предпочту, чтобы мои инстинкты просыпались и дальше только в такие моменты. А без этого затворничества со мной было бы сложнее сладить, – Джон оставил свой полупустой стакан и, поднявшись, медленно подошел к Мориарти, не говоря ни слова, взял его за правую руку, сначала сжав ее там, где под тканью прятался заживающий шрам, пустяк, но неприятный, потом передвинул свою руку выше.
