Гарри продолжал:

– Ну так как, договорились? Достаточно размышляли… Уверяю вас, дело чистое, здесь требуется некоторая дипломатичность. Вы должны выполнить обязанности телохранителя, но так, чтобы она не обнаружила этот семейный заговор до прибытия в Лонг-Айленд…

– Вы говорили о каком-то шоке?

Он поднял брови.

– Больше ничего сказать не могу. Она постепенно выздоравливает. Мать ее хотела бы, чтобы она оставалась в Лонг-Айленде по крайней мере два месяца. Время, необходимое, чтобы успокоиться.

– А под каким предлогом вы представите меня Дженнифер?

Он улыбнулся, довольный.

– Я подготовил почву. Говорил о вас с ее отцом и мачехой, то есть со второй женой графа. Я сказал, что вы – сын моего лучшего друга, и пригласил вас к ним на бал. Завтра.

– На бал?

– Граф фон Гаген – богатый аристократ, поддерживает традиции. Бал в честь двух их дочерей будет пышным.

Голос мой стал хриплым.

– Мир рушится, а они забавляются?

Гарри похлопал меня по руке.

– Э-э, кончайте сражаться! Общество вы не измените. Богачи всегда будут командовать. Ну, что скажете? Вас это устраивает или нет? Решайтесь…

Я чувствовал опасность, но мечтал о далеких краях. Представлял себя без пиджака, опаленный солнцем на австралийских гектарах. Даже почтового ящика там нет, я бы унесся к моей бывшей жене и рассказал бы о моей жизни с кенгуру… Я обожал Австралию-картинку.

– Продолжайте, Гарри.

– Завтра вечером я представлю вас семье… И если вам удастся вызвать симпатию Дженнифер, скажите ей, между парой светских фраз, что вы едете в Париж, а потом в Нью-Йорк, где должны уладить дела.

Я наблюдал автомобилистов, готовых подраться из-за столкновения. Уехать от всего этого…

– Гарри, после этого процесса моя голова мало чего стоит. Так, может быть, я представлю девушке все эти опасности…

Он покачал головой:

– Вам сейчас нечего бояться. Сантос осторожен. Он никогда не ошибался, не считая того, что вы его обнаружили. Если бы вы допустили несчастный случай, его бы обвинили в финансировании этого случая из тюрьмы. Какое-то время вы можете спать спокойно.

– Уточняю, – добавил он, – чтобы избежать возможных недоразумений, деньги будут вам выплачены по прибытии в Лонг-Айленд.

Он беспокоился.

– Все в порядке, о’кей? Кстати, это предложение лучше. Если Дженнифер найдет вас антипатичным, проект аннулируется автоматически. Дочь богачей, сами понимаете, что это за штучка…

– А сестра ее какова?

– Чудо. Картинка…

Он улыбался.

– Вы из тех, что нравятся девушкам. Волосы черные, – продолжал он, – глаза черные, чуточку миндалевидные, правильные черты лица, очки, профессия скорее романтичная… Бороться с плохими, в этом есть шик. И немножко экзотики, что исходит из Франции. Если бы мне было девятнадцать лет, как Дженнифер…

Он достал карточку из внутреннего кармана пиджака.

– Смотрите: приглашение. Костюм желателен, но не обязательно.

Я прочел название местности и адрес: «Замок тысячи капризов».

– Где это?

– В Баварии. Возьмете самолет до Мюнхена, там наймете машину – хороший автомобиль – и приедете как сказочный принц. Я буду там раньше вас.

– А если «дочке богачей» я не понравлюсь, что вы будете делать?

Он пожал плечами.

– Что вы хотите? Риск есть риск. Посмотрим. Но поездка стоит того. Замок – настоящая игрушка. Отец организовывает визиты в конце недели. Он гордится своими предками, сам чистит шпаги из коллекции, сдувает пылинки с оружия…

– У него деньги водятся, у этого графа?

– Это вас расстраивает, – заметил Гарри. – Надо приспосабливаться к этой среде, иначе не будет у вас никогда такой клиентуры. Эти люди осторожны и требуют к себе определенный подход. Даже у самых скупых отложены деньги на адвокатов. У графа есть мастерские готового платья в Таиланде. Понимаете, в наше время можно быть дворянином и одновременно предпринимателем.

– А той девушке сколько лет?

– Марии-Софии скоро исполнится восемнадцать.

– Между девушками разница в один год?

– Это точно, – весело сказал Гарри.

– Дженнифер, имя американское… Почему?

– Вы спросите об этом у ее мамы в Лонг-Айленде.

– Каким образом будет произведена оплата?

Он не давал мне ни минуты.

– Пять тысяч долларов сейчас, остальные – по приезде. Бывшая мадам фон Гаген даст вам сорок пять тысяч долларов в Лонг-Айленде. Ну как?

Еще одна скрипучая фраза, и он пошлет меня к черту. Так поступил бы я на его месте. Я взял карточку.

«Граф и графиня фон Гаген приглашают господина Григори Уолстер на первый бал Дженнифер и Мари-Софи фон Гаген в замок “Тысяча капризов” в Вашен-зее. Вечерний костюм обязателен, переодевание желательно. Приезд начиная с 19 часов 30 минут. Возчик возьмет ваши…» и я прочел: «кареты с грузом». Я обернулся к Гарри.

– Какая карета?

– Красивая формулировка, не так ли? Эти фон Гагены – настоящие дети. Ну как?

– Вообще-то согласен, но с некоторыми оговорками. Если Дженнифер окажется невыносимой…

– Такую сумму не получают без усилия, – сказал он, насупившись, – Ничто и никогда не бывает очень просто… И, внимание!.. Отец, вторая супруга Элизабет и сестра не знают о нашем сговоре, они – люди трудные в выборе своих связей. Но вы – человек воспитанный, я могу вас ввести в курс дела.

Я вздохнул.

– Я умею правильно держать вилку за столом и знаю, когда надо говорить «здравствуйте».

– Не будьте таким обидчивым.

Он достал из кармана плотный конверт.

– Пять тысяч. Хотите пересчитать?

– Не надо.

– Вы настоящий джентльмен, – сказал Гарри, – Я это предчувствовал еще в Бостоне. И это нравится современным девушкам… Не забудьте купить смокинг.

– А если я найду костюм неандертальца?

– Лучше д’Артаньяна. Но, откровенно говоря, вижу вас лучше в смокинге. Вы увидите декорацию…

Я должен был приспособиться. У меня постоянно были проблемы с людьми, имеющими деньги и власть, а они нюхом чуяли во мне хищника, еще не прирученного Я не прощал им ни их преступления, ни их везения. Начиная с Брюсселя, у меня было только одно желание: содрать с них шкуру. Получат ли они когда-нибудь мою шкуру?

В шикарном магазине был только один свободный смокинг, ростом больше, чем нужен мне. Хозяин, коренной австриец, поручил меня своему портному, старательному азиату. Тот моментально устранил недостатки пиджака. Прибавил ширины на спине и, туго натянув рукой ткань, представил другой рукой узел перед воротом и спросил, этого ли я хотел. Я улыбнулся. Кроме празднеств в Бостоне и разных экзаменационных залов, я провел свою жизнь в джинсах и в куртках. По-видимому, я произошел от непритязательных обезьян: я был бы счастлив жить голым. Так что смокинг… Когда азиат обернул вокруг моей талии пояс цвета бордо из плиссированного шелка, я рассмеялся.

– И это?

– Необходимо, – сказал я. – И если бы могли сделать отвороты слегка блестящими, я бы мог…

– Но нет.

Мой цирковой костюм даже не был дорогим, а подгонка была бесплатной. Я не переставал удивляться: я буду участвовать в бале. Австрию и Германию осаждали изголодавшиеся люди, приехавшие с Востока, а фон Гагены танцевали. Каков мир!

После посещения портного я уселся на террасе Грабена и проглотил венский эскалоп. Моя материнская половина – австрийская, – дрожа от нетерпения, ждала, когда я начну пить пиво, кружку за кружкой, а моя французская половина требовала стакан божоле… Мудрость обязывает: я заказал бутылку воды, я хотел сохранить себя и иметь идеальный вкус для акул, заплывающих в пляжи Сиднея, их буфет… Поистине, Австралия меня притягивает.

После такого сытного обеда я прогулялся у собора Святого Стефана, отремонтированного и покрашенного. Мне хотелось быть человеком не опасным, как все прохожие. А у меня было ощущение, что меня разглядывают через увеличительное стекло. На меня направлены взгляды-вантузы. Может быть, это Сантос присматривает за мной из тюрьмы?