Модель-метафора адаптации у человека
Книга американского историка Томаса Куна «Структура научных революций» (1975 г.) является одной из самых цитируемых научных книг. Согласно автору, научное знание развивается скачкообразно, посредством научных революций. Любой критерий имеет смысл только в рамках определённой парадигмы, исторически сложившейся системы воззрений. Научная революция – это смена научным сообществом объясняющих парадигм. Ему принадлежит высказывание о том, что в эпоху смены парадигм и великих изломов наука начинает говорить на языке метафор. Для обозначения новых явлений устоявшихся понятий уже не хватает. Тем более, когда речь заходит о психическом аппарате, сознании, адаптации и вообще о человеке, с чем мы и столкнулись с самого начала.
На рисунке СБА изображена в виде «ствола-корня» темного цвета, как основа адаптации. Она имеет генетически запрограммированные сравнительно жёсткие границы, ограничивающие вариабельность адаптативных возможностей этой системы. Многообразие цветных шаров представляет СПА, отражающая расширяющуюся Вселенную нашего сознания.
Психосоциальная адаптация пластична, динамична, у неё больший выбор свобод за счёт механизмов психологической защиты, диссоциации. СПА многомерна, имеет тенденцию к развитию, в зависимости от возникающих задач, она усложняется, сепарирует от своей основы, порождает дочерние формы, которые так или иначе остаются зависимы от биологической адаптации. Можно говорить о всё расширяющейся Вселенной нашей адаптации соразмерно с расширением сферы жизни, общения и понимания человеком всего сущего и своего «Я». Более того, адаптация у человека отличается тем, что это активный волевой осознанный процесс, имеющий возможность всё усложняться в соответствии с изменением среды обитания, с усложнением возникающих задач, их решением и стрессонасыщенностью. В процессе эволюции стереотипы реакций, возникшие когда-то у человека на основе инстинктивных реакций на раздражители (приспособление), заменялись всё более сложными психическими актами, позволяющими в повторяющихся ситуациях изменять способы реагирования, увеличивая тем самым степени свободы реагирования. Поэтому адаптацию человека с её активным и пассивным компонентами следует чётко отличать от приспособления. Последнее является, по сути, пассивным аутопластическим процессом, реализующимся СБА со своим основным механизмом – трёхфазным стрессогенезом, который восстанавливает равновесие между организмом и средой как первый уровень адаптации. О чём писали ещё в своё время З. Фрейд (1931 г.) и Александер (1933 г.).
ОАС, являясь психофизиологическим ответом на изменения среды, уже на самом элементарном уровне – фазе тревоги – сложен и обусловлен единством психического и телесного в человеке. Этот феномен сложен, т. к. содержит и психический компонент – эмоцию (тревога), и телесный – многообразие соматовегетативных эффектов. Поэтому понять происходящее с человеком и в человеке возможно только сквозь призму «соотношений физиологического и психического», биологического и социального в природе человека. Фактически речь идёт о «взаимопереходах» психосоциального в биологическое и обратно. Эта проблема издавна привлекала внимание учёных, а различное понимание её служило ареной ожесточённых споров. У ряда психологов и биологов это направление известно под названием «психофизиологический параллелизм». Так, немецкий психолог, физиолог и философ, основоположник экспериментальной психологии В. Вунд ещё в 1874 году в одной из самых важных работ в истории психологии «Принципы физиологической психологии» писал, что физиологическими исследованиями невозможно проникнуть в тайну психики потому лишь, что психические процессы развиваются параллельно биологическим и не определяются ими. Сложность прежде всего состоит как в понимании самого понятия «психическое», так и в его недоступности прямому эксперименту, прямому чувственному наблюдению. А немецкий физиолог Э. Дюбуа-Реймон на одной из своих лекций «О границах естествознания» на втором заседании 45-го Конгресса немецких естествоиспытателей и врачей (1873 год) высказал мнение, что возникновение психических феноменов является одной из семи принципиально неразрешимых мировых загадок. С тех пор многое изменилось.
С появлением принципа системной деятельности нервной системы, пришедшего на смену трём предыдущим: принципу рефлекса (Р. Декарт, И. М. Сеченов, И. П. Павлов), принципу доминанты (А. А. Ухтомский), принципу отражения в понимании деятельности мозга, возникает необходимость отказаться от рассматривания роли мозга как анатомического органа. С этой целью пришлось прежде всего отказаться от монокаузалгии для расшифровки психической и поведенческой парадигм. В свете полиэтиологичности психические проявления стали рассматриваться как следствие воздействия не одного фактора, а их суммы; не просто суммы, а как результата специфического их взаимодействия. Синхронно с этим в ответный процесс подключается вся система ВНД, включая все орган/системы тела.
Gunther von Hagens (2009), пытаясь охватить человека в целостной системной концепции, с одной стороны, описывает различные уровни организма – физиологический, когнитивный, эмоциональный и трансактный; с другой – видит человека как часть социокультурного поля. Карл Людвиг фон Берталанфи, австрийский биолог, известен как один из основателей общей теории систем (GST). Это междисциплинарная практика, которая описывает системы с взаимодействующими компонентами, применяемыми в биологии, кибернетике и других областях. Берталанфи (Von Bertalanffy, 1973) для описания организма человека предложил концепцию иерархических порядков, в которой более простые системы (например клетки) интегрированы в более сложные системы (например органы) в качестве элементов или подсистем. Органы же, в свою очередь, входят в качестве элементов или подсистем в ещё более сложные системы, например организмы, которые на следующем иерархическом уровне снова взаимодействуют с окружающим миром и образуют социальные системы. Эта точка зрения выводит на первый план сформулированный в конце XIX века V. Ehrenfels (1890) тезис о том, что целое (в данном случае речь идёт о системе) есть большее, чем сумма его частей (подсистем). Речь идёт о гештальт-психологии. Идея гештальт имеет свои корни в теориях Иоганна Вольфганга фон Гёте и Эрнста Маха. Понятие гештальта было впервые введено в современной философии и психологии V. Erenfels в его знаменитой работе «Uber Gestaltqualitäten» (1890 г.). С повышением сложности системы появляются новые качества, которых на уровне подсистемы ещё не было. Таким качеством становится психосоциальная адаптация.
И. М. Сеченов, А. А. Ухтомский, П. К. Анохин, Н. А. Бернштейн – каждый со своей позиции внёс весомый вклад в развитие теории живых систем. Как пишет Ю. Александровский, благодаря системному анализу, «…являющемуся своеобразным логико-методологическим инструментом изучения сложных различных процессов, удаётся объяснить механизм качественно новых свойств целого (системы)» (Ю. Александровский, 2004).
В последние десятилетия к изучению человека, его сознания подключились физики, математики, причём довольно активно и продуктивно. Теория информационного поля привела к созданию голографической модели Вселенной, в любой точке которой содержится вся информация. Психологи забили тревогу по поводу возрастающего количества информации, информационного потока, в котором живёт человек. Однако человеческий мозг и не воспринимает, и не перерабатывает всю существующую вокруг нас информацию. Мы не воспринимаем радиоволны, телеволны, мы не слышим ультразвук и не видим инфракрасные лучи из-за стимульного барьера. По Выготскому, психика – это «решето, процеживающее мир». Но этот процесс не пассивный, психика «позволяет», чтобы к нам пришло именно то, в чём мы нуждаемся «здесь и теперь». Она строит свою структуру на основе отражения, удовольствия/неудовольствия, учится отбирать то, что соответствует интересам, ценностной ориентации человека, и только потом переходит на новый уровень адаптации. Этот уровень более сложный, т. к. на нём создаётся собственная реальность в процессе обмена с внешней средой.
