—Добрый вечер, Гарри, — на лице Ганнибала появилась легкая улыбка, когда я вошел в его кабинет.

—Здравствуйте, — я расслабленно опустился в кресло. С увеличением личных сил мне стало несложно отслеживать и снимать с себя следящие заклятья, а после подчинения источника я делал это, почти не задумываясь. Во время последнего визита Дамблдор оставил нам с Гермионой несколько таких подарков, но сделал это будто по привычке, а мы особо и не возражали. С такой практикой я мог чувствовать себя вполне защищенным, да и не был предмет обсуждения таким уж секретным.

—Скажите, доктор Лектер, Вы когда-нибудь задумывались над тем, куда движется человечество в целом?

Я задумчиво покрутил в руках карандаш, мне казалось, что Лектер испытывает чувство, похожее на торжество, но на его лице ничего не отразилось.

—Любой человек рано или поздно задумывается, зачем он живет в этом мире. Отсюда логически выходит необходимость осознать себя частью социума, имеющего некую цель.

—И какова же цель у этого социума?

—Это очень просто, как и у каждого существа — развитие, — пожал плечами Ганнибал. — Другое дело, что человечество состоит из отдельных индивидуумов, которые имеют иногда противоположное представление о правильном пути прогресса.

—Но какой из путей верный?

—Они все правильные, или все ошибочные. Не все ли равно? Направление вперед то, куда Вы смотрите. Если Вам нужно свернуть в сторону, можете смело поворачиваться и снова идти вперед.

—А что же тогда делать с теми, кто не согласиться с моим выбором?

—У них всегда есть три возможности. Они могут либо доказать большую разумность своей точки зрения, чаще всего силой, либо смириться со своим положением, либо исчезнуть из рассмотрения.

—Да, хороший правитель должен быть или мудрым, или жестоким, или и тем и другим сразу.

Я рассеянно постучал по губе не заточенным концом карандаша.

—А каким бы Вы хотели видеть человечество? — спросил Лектер.

—Развивающимся и стремящимся вперед и вверх к принципиально недостижимому идеалу. Я хотел бы видеть общество, где каждый может реализовать свои амбиции, общество, которое развивает науку и искусство. Человек — высшее создание природы, он должен развивать себя и свои возможности, стремиться к звездам.

—Я поддержу Вас в гуманистических идеях, пусть они и не осуществимы на практике.

—Почему Вам так кажется? Сильная власть может дать возможность для развития общества.

—Да, в каком-нибудь идеальном мире, где все счастливы и любят друг друга, — едко усмехнулся Ганнибал. — Чем сильнее власть, тем больше внутренних противоречий она порождает. Любое ее действие будет провоцировать волну недовольства, пусть и скрытую. Держать общество под контролем при этом можно разве что страхом и силой привычки. Вот только такая политика практически консервирует общество. Развитие подразумевает соперничество, а оно — большую степень свободы.

—Но если правитель будет достаточно силен, чтобы поддерживать контроль над обществом без чрезмерного насилия, например, с помощью идеологии. Это решит большинство проблем.

—Чаще всего идеология такого общества вырождается в некое подобие религии, а элитарная верхушка в жрецов неназванного бога. Такое общество будет замкнуто на себя и не станет развиваться из-за жестко иерархической структуры. К тому же в идеальном мире должны жить идеальные люди, а таких не существует. Человеческий фактор и неисполнение указов всегда будут присутствовать в любом обществе.

—Тогда построим машины, которые будут управлять людьми и следить за исполнением законов. Компьютер беспристрастен в отличии от людей.

—Вот только любой компьютер — всего лишь инструмент не более того. Он может казаться быстрым, точным, умным, даже идеальным, но никогда не заменит человека. Как минимум потому, что машине, чтобы принять решение, требуется абсолютная полнота данных, которую чаще всего невозможно достигнуть. И при любом развитии технологий всегда будут люди, которые обслуживают машины, предоставляют им данные, а, значит, могут их фальсифицировать исходя из собственных убеждений. Именно они и станут новой элитой в лучшем случае, а в худшем общество ждет постепенно загнивание и неизбежный коллапс. /*прим. авт. в мировой литературе имеется много примеров такого развития человечества. Например, космониты у Азимова.*/ Люди просто перестанут опираться на собственные решения даже в самых простых вопросах, доверяя только машинам.

—Как же тогда работы по созданию искусственного интеллекта? В теории он будет мыслить подобно человеку.

—Вот именно только подобно человеку, но компьютер никогда не сможет иметь собственную волю, отличную от транслируемой воли своего создателя. Любой алгоритм принятия машиной решения либо должен быть построен на выборе, основанном на человеческой воле, либо на выпадении случайного числа, которое на самом деле не совсем случайное. Человек пока очень далек от описания и понимания самого себя, в том числе и от понимания проявления собственно воли, порой иррационального и основанного на неполной информации. Создание субъекта воли больше всего похоже на божественное, а не человеческое деяние.

—Тогда какой же общественный уклад может на Ваш взгляд побудить человечество к развитию?

—Я бы сказал не побудить, а заставить, — скривил рот в улыбке Лектер. — Люди, как известно, очень ленивые существа и редко делают что-то, к чему их не принуждают.

—Хорошо, пусть заставить. И все-таки какой?

—Как я и говорил, суть развития в конкуренции. Однополярный мир даже в исторически самом удачном варианте Римской Империи никогда не был образцом прогресса. Только мир, разделенный на несколько полюсов силы, как политически, экономически, так и технологически, может идти вперед. Только необходимость победить соперника и страх упустить лидерство может заставить людей изобретать что-то новое.

—Пожалуй, Вы правы, но не будет ли такая конкуренция губительна?

—Война — вечный двигатель прогресса, — пожал плечами Лектер. — Именно в военное или предвоенное время сделаны наиболее значимые научные открытия. Да, даже всеобщее образование является следствием необходимости иметь большое количество образованных специализированных военных кадров. Борьба за собственное существование является лучшим стимулом для развития, это естественный отбор среди равных соперников. Мир вечной войны или, скорее, противостояния всегда знает, куда направить ресурсы и как лучше идти вперед, в то время, как вечный всеобщий мир приведет только к вырождению.

—И Вы еще называете себя гуманистом? — иронично спросил я.

—Конечно. Я люблю человека безответной любовью. Просто не считаю, что каждый по факту своего существования имеет право на это высокое звание.

—О критериях подобного отбора спрашивать не стану, у каждого они, вероятно, свои

—Я замечу только, что эти критерии должны быть достаточно общими и понятными, чтобы им было не так сложно соответствовать.

—Тогда, пожалуй, последний вопрос на эту тему. А что Вы предлагаете делать с теми, кто не подходит под критерии человечности?

—О, люди очень хорошо научились извлекать для себя выгоду из любой ситуации, — усмехнулся Лектер. — Так что решение этого вопроса целиком зависит от мудрости и жестокости правителя. В конце концов, многие животные очень полезны в народном хозяйстве.

Я постучал пальцами по стеклянной столешнице маленького столика. Интересно, смогу ли я найти ту грань, которую не смогу переступить?

/*прим. авт. чтобы избежать неверной трактовки, замечу, что Лектер, в моем понимании, оценивает людей ровно по трем критериям:1)интеллект и духовная сила в общем смысле; 2) компетентность в деле, которым человек профессионально занимается; 3) интерес лично для Лектера. Как можно легко понять, он не дискриминирует людей по расе, сексуальной ориентации, полу и т.д.*/

========== Глава 54 ==========

Следующим утром я проснулся бодрым, выспавшимся и целеустремленным. На сегодня было назначено несколько важных встреч, о которых договорилась Гермиона. Я не делал из них особо тайны, но и выставлять напоказ не собирался. Нужно было заявить о своей активной позиции, но не делать этого публично.