—Даже одного человека сложно убедить логическими аргументами в своей правоте, даже, если его позиция абсурдно неправильна. Пусть все будут говорить правду, это еще не значит, что она будет истиной. Человеку всегда очень сложно вырваться из плена внутренних убеждений. Гораздо проще силой заставить кого-то принять Вашу точку зрения, заставить поверить в Ваши убеждения. И ведь рано или поздно объекты насилия искренне поверят в эту новую правду и будут насаждать новое насилие, чтобы и остальные в нее поверили. И это я еще не говорю об огромном количестве бытовых ссор из-за невозможности скрыть правдивые мотивы и крахе основных мировых религий.

Я задумался в поисках подходящего ответного аргумента, но все слова казались слишком простыми и наивными.

—Но мы же с Вами сейчас спорим, и ни Вы, ни я не собираемся применять силу. Значит, можно обойтись и мирными методами убеждения.

—А сколько людей поддержат Вас и пойдут по мирному, но более сложному пути? К тому же, Вы сможете убедить одного, может быть двоих или десяток человек. Но сможете ли Вы убедить в своей правоте целый народ?

—Смогу, если у меня правильные и справедливые идеи, которые будут понятны людям, — я решил стоять на своем до конца, что неприятно кольнуло, подтверждая слова Ганнибала.

—Вы уже и сами поняли, что своей убежденностью играете в мою пользу, — он едко усмехнулся. — Понятия правды и справедливости абстрактны, у каждого они свои. Как Вы надеетесь объединить людей, не заставляя их поверить в Ваши идеалы? Любая власть — это узаконенное насилие. Только эта самая власть и имеет право его применять, она получила это право, когда возникла, поскольку была сильнее всех остальных.

—Вместо того, чтобы выяснять отношения всегда можно промолчать, — сказал я, уже признавая поражение.

—И сколько человек в мире будут готовы к такому смирению? — иронично спросил Ганнибал. — К тому же молчание может быть воспринято, как показатель неприятной правды, которую человек может выдумать самостоятельно.

—Я не знаю, что на это еще можно ответить, но я подумаю над Вашими аргументами.

—Конечно, но сейчас важно другое, — Лектер внимательно на меня посмотрел, слегка склонив голову. — Для чего Вы врали? Кому была нужна эта ложь? Вы можете не озвучивать свои размышления, но будьте честны сами с собой.

Я раздраженно откинулся на спинку кресла. Очень хотелось сказать, что я делал это для Гермионы или для будущего блага моих соратников. Можно было бы сказать, что все это ради победы над злом, нет, над Злом ради Добра с большой буквы. Все ответы были отчасти правильными и простыми, я верил или может быть только хотел верить в их правдивость, но все это было второстепенно. Я поднял взгляд на Ганнибала и твердо произнес:

—Я сделал это для себя, мне выгодна ложь. Можно прикрываться разными причинами, но мое желание является главной и определяющей причиной моих действий.

—Замечательно, — удовлетворенно сказал Ганнибал. — Искренний и правдивый вывод, очень важный для Вас, попробуйте теперь осознать свои слова. Сегодня мы с Вами хорошо продвинулись, закончим на этом.

—Спасибо, доктор Лектер, — я начал задумчиво собираться, но Ганнибал остановил меня.

—У меня для Вас есть еще кое-что. Несколько дней назад ко мне зашел Ваш профессор Дамблдор.

Я застыл в неудобной позе, меня прошиб холодный пот. Перед глазами прокручивались картины одна другой страшнее. Я начал продумывать пути бегства и просчитывать вероятность не умереть при попытке подчинить себе источник рода Блэк. Два раза глубоко вздохнув, я выпрямился, посмотрел на Лектера, и, как можно спокойнее, спросил:

—И о чем же он хотел с Вами поговорить?

—Как бы это ни было странно, о Вас, — Лектер, казалось, не обратил внимания на мое напряженное состояние. — Мы с ним выпили чая, и он рассказал о некотором охлаждении ваших отношений.

—И я пока не собираюсь менять своего мнения относительно него, — холодно сказал я.

—Именно это, скажем так, сильно разочаровывает его, — спокойно продолжил Лектер. — Профессор Дамблдор попросил совета о том, как наладить с Вами отношения.

—И что же Вы ему порекомендовали? — я насторожился, крепче сжимая свою безразмерную сумку.

—Я порекомендовал ему быть с Вами максимально честным, как бы это ни было для него сложно. А еще я посоветовал ему встретиться с Вами в нейтральной обстановке в моем присутствии. Скажем на следующих выходных, я приготовлю для вас ужин, и мы все спокойно обсудим.

—В следующую субботу день рождения Гермионы, я хотел провести выходные с ней, — осторожно сказал я.

—Лучше всего тогда подойдет вечер воскресенья, пригласите ее на ужин тоже. Я уверен, в присутствии Гермионы, Вы будете чувствовать себя гораздо комфортнее.

Я все еще сомневался в таком начинании, и Лектер убедительно сказал:

—Профессор Дамблдор очень важен для Вас, его ложь очень сильно по Вам ударила. Попытка примирения будет очень полезным и правильным шагом.

—Хорошо, я согласен, в воскресенье вечером мы будем у Вас.

Я почему-то совершенно не сомневался, что Гермиона не будет против прийти к Лектеру и в свой день рождения. Она, скорее всего, ухватится за любой шанс помирить меня с Дамблдором

Попрощавшись, я переместился в Хогвартс и пошел в сторону башни Гриффиндора, задумавшись, как на будущем ужине не потерять своих позиций.

Комментарий к Глава 24

В следующих главах попробуйте обратить внимание на семантику выражений, для некоторых персонажей это очень важно. В черновиках одной из следующих глав, мне кажется, я даже заспойлерил через нее часть сюжета, но менять ничего не буду, ибо все сказано именно так, как и должно.

========== Глава 25 ==========

Первая неделя учебы, задав темп, ушла в прошлое. Вторая же принесла только тоску разочарования. Большинство уроков, войдя в привычное русло, начали казаться неимоверно скучными. Материал на общих занятиях по сравнению с уже привычным дополнительным чтением поражал своей простотой и однообразием.

Там, где я требовал от себя полного понимания и дотошно выяснял все подробности, на уроках просили лишь повторить несколько раз одно и то же или вызубрить что-нибудь до полного автоматизма. Стройные и логичные теории построения рецептов зелий, найденные в нескольких книгах, превращались в набор бессмысленных фактов, произнесенных профессором Слагхорном. Мои дополнительные вопросы натыкались на ограниченность школьной программы, а профессора только разводили руки, предлагая для начала проделать предлагаемые упражнения.

Арифмантика и древние руны свелись к монотонным заданиям, но я хотя бы признавал их необходимость и скрупулезно выполнял. ЗОТИ, чары и трансфигурация, все дальше уходили от и так не особо сложной теории в сторону большей практики. В основном она заключалась в отработке произношения, движений палочкой или периодическим дуэлям на уроках Снейпа.

К середине недели, осознав частичную бесполезность некоторых предметов, я поделился своими мыслями с Гермионой.

—Радуйся, что ты только сейчас это осознал, — грустно улыбнулась она. — Я поэтому и читаю так много дополнительной литературы, хоть как-то интереснее.

—Но тебе же всегда нравилось учиться! Ты же все задания всегда выполняешь!

—Конечно, я просто обожаю переписывать книги, чтобы составить эссе, — иронично проговорила Гермиона. — Просто, раз это не сложно, почему бы не получить пятерку? Это приятно, да и отношения с профессорами хорошие.

—Но почему все так? Это же школа, мы тут должны учиться!

—А почему нет, — рассеянно сказала Гермиона, просматривая оглавление очередного фолианта. — Хогвартс, как и любая другая школа не преследует цель дать максимум знаний. Задача школы — дать хоть какое-то образование всем, в том числе и полным неучам, отсюда слишком простая программа. А если захочешь знать больше, всегда есть библиотека и профессора, готовые отвечать на вопросы.