Гермиона села на кровать, заправила выбившуюся прядь волос за ухо и внимательно на меня посмотрела:

—Ты все очень хорошо рассказал, но остался очень важный вопрос. Можно ли очистить источник? И если да, то насколько это сложно?

—Очистить то источник наверняка можно, иначе все источники были бы загрязнены, но сам механизм мне не известен. Вероятно, сам процесс очень трудоемкий и дорогой, и не факт, что его кто-то проводил в последнее время.

—Тогда на ближайшее время у тебя задача поискать информацию об источниках. А мне еще надо проверить кое-что в библиотеке Хогвартса, и я тоже представлю тебе свои выводы по более современной истории.

—Как скажешь, я всегда готов слушать тебя, это намного приятнее уроков, — я блаженно улыбнулся и сладко потянулся.

—Вот только, мне кажется, нам нужны союзники.

Я посмотрел на Гермиону, приподнявшись на локтях. Лучи заходящего солнца, проходившие через мутное стекло, создавали вокруг нее сказочный ореол. Пушистая копна каштановых волос была взлохмачена больше, чем обычно, карие глаза твердо смотрели на меня. Весь ее вид выражал непреклонность, меня снова накрыла волна нежности к самой удивительной девушке. Я притянул ее к себе и в исступлении стал целовать ее лицо, шею, руки, чувствую, как она отвечает мне.

—Извини, я хотел сказать, что ты абсолютно права, — сказал я, остановившись, но не собираясь отпускать ее из объятий.

—Я так и поняла, — весело подмигнула Гермиона, — суть Вашего послания было не сложно расшифровать.

—Мне кажется, нужно возродить ОД, только расширить его на все курсы и все предметы.

Ответом мне была счастливая улыбка Гермионы и еще один долгий поцелуй. Внутри все сжалось от необходимости скрывать истинные мотивы, но я еще не мог посвятить в них Гермиону. Я даже сам не мог поверить, что могу о таком думать, но это был самый безопасный путь.

—Только нужно сменить название, это себя скомпрометировало.

—Может быть Клуб Взаимопомощи Учащихся по Предметам Школьной Программы?

—Гермиона, я говорил тебе, что ты гениальна во многих вещах? Так вот, придумывать названия для чего-либо, точно не твое.

—Может, тогда опять проведем голосование?

—Ну уж нет, мы его организовываем, нам и название выбирать. К тому же, я уже его придумал.

—И какое же?

Я встал, отошел на несколько шагов и, встав в пафосную позу, торжественно провозгласил:

—Отныне и навсегда мы будем называться Легионом Справедливости!

Гермиона со смехом повалилась на кровать.

—Не слишком ли вычурно?

—Зато звучно. Придумаем еще титулы, иерархию, форму, обряды, чтобы было интереснее, и люди потянутся, — заверил ее я.

—Хорошо, но тогда у нас много работы и мало времени!

========== Глава 21 ==========

Последние дни лета прошли замечательно. Каждый вечер я обедал в компании Гвен, Джека и Гермионы. Грейнджеры казались мне именно такими, какими должны быть настоящие родители – добрыми, любящими, понимающими, но временами строгими и ответственными. Каждый раз, когда Гермиону обнимал отец, или гладила по голове мать, я заставлял себя за нее радоваться, подавляя в глубине сознания зависть. Какой смысл хотеть того, чего уже точно быть не может?

Все серьезные вопросы, кроме ментальной магии, мы отложили на потом. Чаще всего днем мы ходили в кино, посещали музеи, завершая составленный список, или валялись на безымянных солнечных полянах, читая какие-нибудь интересные книги или что-нибудь обсуждая.

На наших дополнительных занятиях наконец-то произошел положительный сдвиг. После подсказки Гермионы я смог обойти маску Нила, зацепившись за неверное имя, о чем он сам нам сказал на втором занятии. Мы оба получили скупую похвалу от наших учителей и разрешение практиковаться друг с другом в том же темпе. Так же мы договорились о нескольких занятиях на зимних каникулах.

Я был почти уверен, что Дамблдору стало известно о сеансах с доктором Лектером, поскольку зелье очищения закончилось, и в последний раз я отправился к нему без дополнительных предосторожностей. Правда, пока никаких действий не последовало, поскольку Ганнибалу пришлось покинуть страну по делам, но в сентябре он обещал продолжить наши беседы. Я чувствовал, что мне еще есть, о чем с ним поговорить. Пусть я уже не испытывал приступов раздражительности и ненависти, но новый взгляд на мир подстегивал паранойю и вызывал новые вопросы.

Мир казался злым и враждебным, от каждого я ждал подвоха. Хогвартс уже не казался сказочным замком, как было когда-то. Он представлялся мне разменной монетой в политических играх, стратегическим преимуществом, которым хотят завладеть, или полем странных игр Дамблдора.

В один из дней накануне отъезда в школу я основательно проинструктировал Добби. Оказалось, что все лето он украдкой готовил еду на кухне Хогвартса, но так больше продолжаться не могло. Есть приготовленную школьными домовиками или в школьной кухне еду я считал слишком опасным. Когда я заявил, что из всех домовиков доверяю только ему, Добби выпятил грудь, умильно улыбнулся и без вопросов согласился постоянно кормить меня и Гермиону. Готовить я определил его на Тисовую улицу, мнение Дурслей меня волновало мало, к тому же их ничего не держало в этом доме, и они могли свободно уехать в любую точку земного шара. Теперь я был гораздо спокойнее, домовик сможет доставлять еду мне и Гермионе прямо в большой зал Хогвартса. Провернуть это незаметно, конечно, не получилось бы, но я был даже рад, что Дамблдор получит еще одно доказательство моего недоверия. Мне жизненно необходимо показать охлаждение наших отношений и отделить себя от образа Самого Великого Светлого Мага Современности. Безусловно, я даже не смогу увидеть всех уровней игры Дамблдора, но заявить о себе смогу, а это уже не мало. Оставалось только пережить спор с Гермионой о несчастной судьбе Добби, но, думаю, ее недавний опыт общения с распыленным в палате Мунго зельем будет хорошим аргументом, она всегда могла думать рационально.

Наступило первое сентября, все приготовления были сделаны, и я со спокойным сердцем прощался с родителями Гермионы, которые с радостью согласились нас проводить. Я с умилением наблюдал за тем, как Гермиона обнимает Гвен и что-то тихо говорит ей.

—Что ж, береги нашу Гермиону, — Джек с улыбкой пожал мне руку.

—Обязательно, но еще не факт, кто кого будет беречь.

—Пока, Гарри, обязательно ждем тебя на Рождество, — я тоже получил теплые объятия от Гвен, — нечего тебе сидеть одному в пустом замке. Рождество – семейный праздник.

—Договорились, — я широко улыбнулся. — Уже скоро поезд, нам пора.

Еще раз попрощавшись, я подхватил сундук Гермионы и направился к переходу на платформу 9 и 3/4. Подруга в последний раз улыбнулась родителям, помахала рукой, и мы оказались на платформе, окутанные клубами густого белого пара Хогвартс-экспресса. Нам как раз хватало времени, чтобы занять свободное купе до отхода поезда.

Я закинул сундук на верхнюю полку и сел около окна, представляя, как обрадуется Гермиона, когда я подарю ей на день рождения безразмерную сумку. И почему маги не пользуются ими постоянно? Они, конечно, дорогие, но очень удобные. Неужели только из-за того, что нужно обязательно знать, что было в нее положено? Или есть еще какая-то причина?

—Ты стал слишком много думать, иногда это вредно, — Гермиона прервала мои размышления поцелуем.

—Ничего не могу с собой поделать, полет мысли нельзя остановить.

Я обнял Гермиону одной рукой, откинувшись на спинку сиденья. Теплое тело девушки прижалось ко мне, и я невольно улыбнулся, надеясь, что в ближайшее время не нужно будет ничего делать, никуда идти. Да вообще, так можно хоть всю жизнь просидеть, рассеянно вырисовывая пальцем абстрактные узоры на ее бедре.

Поезд пришел в движение, и наше спокойствие было прервано открывшейся дверью. В купе ввалился Рон и, ничего вокруг не замечая, плюхнулся на противоположное от нас место. В проеме двери осталась стоять Джинни с нечитаемым выражением лица.