А что касается наших изменённых духов, то возможно в этом виновата та же энергия планеты, она могла изменить их. Сама по себе энергия целительна для всего живого, к местам выхода тянутся и люди, и животные, и наша нечисть, но, если её что-то изменило, она может нести изменения и первым своим разумным жителям, так как они напрямую связаны с планетой, они её дети. Человек или животные просто уходят из нечистых мест, они интуитивно понимают, что это опасно. А духи уйти не могут, они скорее всего даже не чувствуют опасности, так как Земля их создала, она их мать, она не может причинить им зла. Закончил он свою лекцию.
Я задумался, Алексей Геннадьевич, всё-таки очень умный человек, его интересно слушать. Из раздумий меня вывел звук за спиной, очень похожий на клацанье ножниц, а вот это, уже серьёзно, хоть опасности и не чувствовалось, я встал, поблагодарил учёного за знания, и поспешил убежать от греха подальше. А вдруг моё «боюсь» даст сбой, и я останусь без ушей. Нафиг. Нафиг.
Начальница научного отдела, слов на ветер не бросала, и всем силами, пыталась усовершенствовать моё предчувствие опасности самыми разными способами, начиная от стрельбы в меня холостыми патронами, до создания образов опасных хищников, которые на меня бросались в самых различных местах. И её группа поддержки, даже не чуралась тупым сбрасыванием кирпичей с крыш, под которыми я проходил.
Я не реагировал, моё чувство самосохранения спокойно храпело, когда я показывал средний палец какому-то мужику, который разрядил в меня обойму из пистолета, когда пытался меня ограбить, но при этом, ближе трёх метров подходить ко мне опасался. Спокойно перешагивал через обломки кирпичей, сыплющихся на мою подопытную голову, и шёл дальше. И равнодушно проходил сквозь созданных гением наших ведьм, очень реалистичных хищников.
Но, когда Серёга закрепил над дверью в нашу комнату отдыха тазик с водой, мой ангел хранитель порекомендовал мне не ломиться нахрапом в комнату, а осторожненько толкнуть дверь ногой.
Время шло, и наконец-то, я получил свою первую зарплату, вернее аванс, утром, когда я пришёл на работу, Женя приподнявшись за своей стойкой, крикнул,
– Саня, давай в кассу за деньгами.
Я поблагодарил его, шуганул на место второго охранника, и побежал за деньгами, забежав на второй этаж, понял, что не знаю где находится эта самая касса.
Пока раздумывал, в какую дверь толкнуться, и спросить, помощь пришла сама по себе, она шла по коридору прямо на меня, и на ходу расстегивала пуговицы на желтой блузке, подойдя ко мне почти вплотную, помощь промурлыкала,
– Сегодня очень жарко. Ты не находишь? Потом засунула два пальца за пояс моих джинсов, подтянула меня поближе к себе, встала на носочки, чтобы дотянуться, и томно прошептала прямо мне в ухо,
– Хотя, там, где ты живешь, наверное, ещё жарче. Ты ведь как-нибудь покажешь мне свое жилище в преисподней?
Всё что я смог сделать, это только тупо кивнуть, я чувствовал её пальцы за поясом, поэтому говорить не мог, меня и самого в жар бросило.
Наконец она наигралась, сделала шаг назад и проговорила,
– Касса рядом с кабинетом Николаича, железная дверь под номером три. И пошла по своим делам, но пошла так, что я забыли и про свои дела, и про деньги, стоял, и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью какого-то кабинета.
Через некоторое время, немного придя в себя от этой встречи, грустно подумал,
«Ну вот почему, у нормальных людей все ведьмы как ведьмы, старые, страшные, горбатые. Мне же попадаются какие-то неправильные, с ними спокойно общаться невозможно, всё время думаешь о чём угодно, только не о работе. Когда их видишь, в голову лезут мысли только об одном…. А может, это я какой-то озабоченный? Я, конечно, понимаю, что они играют, По-другому, наверное, не могут. Что с них взять. Ведьмы. Но, как-нибудь, они, в конце концов, доиграются». Приняв решение о будущем отмщении ненормальным, ведьмам, мне стало легче.
С этими мыслями, я добрёл до двери номер три, открыл её, и вошёл в маленькую комнатку, в одной из стен которой имелось зарешёченное окошко. Постучал, окно открылось, и молодая девушка, которую я раньше ещё не видел, и которая, даже не спросив у меня паспорта, выдала аванс, равный моей трёхмесячной зарплате на моей старой работе, и банковскую карту, сообщив, что с этого момента все мои выплаты будут производиться на эту карту. Я поблагодарил её, и пошёл в комнату отдыха.
Когда я туда ввалился, там уже находились Сергей, Семёныч, и ещё один парень лет двадцати пяти, я его раньше уже видел несколько раз, но вот так вблизи сталкиваться не приходилось, посмотрев ему в глаза, я сразу понял, ещё один родственничек Серёги, глаза и телосложение одинаковые, как под копирку.
При виде меня, парень встал, сделал шаг навстречу, и протянув руку сказал,
– Георгий. Я пожал протянутую руку,
– Александр, – и как всегда, – можно Саня. Он улыбнулся в ответ,
– Можно Гоша. Они с Сергеем даже улыбаются одинаково.
– А вы случайно не братья, – озвучил я свою мысль, обращаясь сразу к обеим. Ответил Сергей,
– Нет. Саня, даже близко нет. Но, в силу некоторых причин, похожи, что есть, то есть, это правда.
Я подсел к Семёнычу выпросил у него большую сушку, и стал грызть её, запивая чаем.
– Саня, когда проставляться будешь – прогудел Семёныч, прихлёбывая чай, которым он запивал мёд, черпая его ложкой из трёх литровой банки с широким горлышком. Пару дней назад, он всё-таки, уговорил меня, и я съездил с ним за мёдом, Семёныч выцыганил у деда двадцатилитровую флягу, и был счастлив.
– В любое время, когда хотите.
– А мы всегда хотим, – не унимался тот,
– И как можно чаще, и что бы всего как можно больше, и что бы мясо, и выпечка, и таз с пельменями. Семёныча явно понесло. На землю его опустил Гоша,
– Семёныч, а у тебя рожа не треснет? – поинтересовался он, с любопытством разглядывая его, как будто видел впервые.
– А может тебе ещё и бабу, что бы из торта вылезла, и тебя ублажать начала? – продолжил Сергей.
– Не. Бабу не надо, – захохотал Семёныч,
– У меня своя есть. Так мы сидели, и трепали время, но идиллия продолжалась недолго, зашел Николай Николаич, и сказал,
– Хватит чаи гонять, поехали в лес, парня подготовить надо, показать, как всё это у нас проходит.
В лес поехали опять через Кедровку. Проехали деревню, и углубились в лес ещё километров на пять, так как асфальт закончился в деревне, ехать пришлось по просёлку. Наконец, Сергей выбрал полянку, отъехал в сторону от просёлка и остановился,
– Прибыли! – радостно объявил он, – здесь, никто не увидит.
Я обратил внимание на то, что все оборотни находятся в каком-то радостном возбуждении. Уж не хотят ли они меня сожрать. Может я и есть для них, та самая пресловутая поляна. И прямо сейчас, начну проставляться собственными потрохами.
Николай Николаевич обратил внимание на мой несколько ошалевший вид и просветил,
– Это всегда так, можно сказать предвкушение удовольствия, нравится нам принимать вид своей ипостаси. Такое чувство, как будто заново родился, словами это не передать, а почувствовать ты не сможешь, – и он улыбнулся.
– Я перекидываться не стану. Постою с тобой. Немного позднее, я понял, почему он принял такое решение.
Сергей и Гоша разделись полностью, после чего, Сергей подошёл к какому-то поваленному, и уже засохшему деревцу, и кувыркнулся через него, кувыркнулся именно так, без затей, как учили кувыркаться через голову в школе, на уроках физкультуры. Тут же пришла сторонняя мысль,
«А я оказывается в школе учился, здорово» В сам момент кувырка ничего не происходило, а вот когда он выходил из него, я оторопело увидел, как его тело вдруг как-то плавно изменилось, причём, изменилось очень быстро и изящно. Я моргнул, и вот он, стоит огромный волк, раза в три больше обычного, он потянулся, и вдруг одним огромным прыжком оказался возле нас, глянул на меня и зевнул, наверное, специально, чтобы продемонстрировать здоровенные клыки.
