— Хочешь продолжить? — Коё-Ронин вытащил руку из хакамы Эдмунда и игриво, шаловливо улыбнулся, целуя его.

— Конечно… — шепнул Эдмунд ему в губы, даже не понимая, что это была уловка, дабы он мог сам снять с себя все доспехи.

Оставшись в одной тонкой юкате, Коё обнял Эдмунд ногами и притянул к себе ближе, и Эдмунда это подстегнуло поцеловать Коё, сжимая ягодицы больно, пошло, грубо. Коё, дабы сдержать довольный стон, до царапин сжал плечи Эдмунда, валя его на спину. Он поцеловал его глубже и поерзал на бедрах, устраиваясь чуть удобнее и аккуратно нащупывая пальцами его член.

— А ты шустрый, — влажно и жарко шепнул Эдмунд ему на ухо.

— А разве не об этом ты мечтал всё это время? — в той же манере ответил Коё, вставая на четвереньки и чуть отползая назад. Вопрос остался без ответа, ведь он был слишком очевиден — да.

Коё спустил хакаму вниз и опустил голову к паху Эдмунда, аккуратно подхватывая зубами край нижнего белья и стягивая его вниз. Положил ладонь на внушительных размеров член и стал неспешно гладить, закусывая нижнюю губу и слыша возбуждённый выдох. Нагнувшись, Коё прихватил член губами и ощутил чужие пальцы в собственных волосах. Эдмунд глядел на него жадно, блестящими от возбуждения глазами, дыша глубоко и жарко. И Коё отстранился, затем приникая вновь и облизывая у основания крупный, налитый кровью член, и на пробу провёл пару раз вверх-вниз, бросив на Эдмунда игривый взгляд.

Его язык прошёлся вверх по члену, затем Коё заглотил его на всю длину и ускорил темп. Дыхание Эдмунда сбилось окончательно, и он, хрипя, едва сдерживал постанывания, запуская пальцы в каштановые волосы. Коё выпустил член изо рта и языком медленно обвёл выступающие вены, облизнул головку, посасывая её, а затем снова взял член в рот.

— Твою мать, — рыча, ругнулся Эдмунд и резко насадил Коё ртом на член.

Тот даже не поперхнулся и поднял полный похоти взгляд на Эдмунда, лишь расслабляя в ответ горло и позволяя проникать глубже. На что Эдмунд ухмыльнулся, но все-таки прекратил давить на голову Коё.

Коё медленно брал в рот на всю длину, попутно двигая по члену языком, так ловко, что все шалавы Амстердама могли бы остаться без работы. Затем начал двигаться критично медленно, чувствуя, как Эдмунд всем телом напрягся, слыша, как он сдавленно и хрипло рычит. Медленно набирая темп, Коё почувствовал привкус предэякулята, выпустил член изо рта и продолжил ласкать его рукой, иногда облизывая и посасывая головку, а после провёл языком по стволу вниз, к яичкам, беря в рот сначала одно, а затем другое.

Эдмунд дёрнулся, а Коё открыл рот, высунул язык и подставил его под член. Еще несколько ловких движений рукой, и Эдмунд кончил, заполняя рот и горло Коё вязким семенем, которое он почти сразу же проглотил. Эдмунд бросил похотливый взгляд на лицо мужчины у своих ног, а затем резко притянул его к себе и повалил на живот, нависая над ним. Он без церемоний одной рукой схватил крепкие запястья Коё и заломал их, а второй сдернул его юкату, а затем и бельё.

Но никакое чувство желания не шло ни в какое сравнение с той волной, что прокатилась по его телу при виде скользящих между изгибами мягких ягодиц пальцев, растягивающих изнутри узкое маленькое отверстие Коё. И он был готов сойти с ума от осознания того, что Коё заранее принес с собой розовое масло, что так сладко пахло сейчас. Эдмунд заметил, как довольно и игриво улыбался Коё.

Ему показалось, что это служит достаточным оправданием тому, что он просто вытащил пальцы Коё, толкаясь внутрь, глубже, входя до самого основания в узкую влажную податливую задницу. И какое же удовольствие ему доставило наблюдать, как открывался беззвучно этот похотливый рот, как Коё закрывал глаза, когда он входил. И тут же Коё закусил нижнюю губу, изгибаясь и утыкаясь лбом в подушку — им нельзя шуметь, ни в коем случае.

Эдмунд тяжело опустил голову и уткнулся носом в каштановые волосы, закрывая глаза и толкаясь второй раз. Коё принимал его идеально: тугой, жаркий и влажный. Все остатки сдержанности спали, и Эдмунд резко подался назад и снова вперед, в податливое тепло чужого тела, и стал трахать Коё так, как тот просил: сильно и жёстко.

Он никогда ни в чём не мог ему отказать.

Коё изогнулся сильнее и раскрыл губы в немом крике, когда Эдмунд задел простату — бархатно-мягкий, он сжался вокруг Эдмунда так, что тот, дабы сдержать стон, сильно, до крови укусил Коё в плечо. А после резко перевернул его и лёг, усаживая на себе верхом. Коё тут же оперся ладонями на стену рядом с лежанкой и, глядя в возбуждённые глаза Эдмунда своими, полными желания, приподнялся и сел на член, кусая щёку изнутри. Поза наездницы — самая болезненная поза.

Выгибался от боли, но тут же сам двигался навстречу. Всхлип приглушённо, но бесконтрольно сорвался с его губ. Он прижался к своему королю и начал волнообразно двигаться, насаживаясь своей упругой округлой задницей на твердеющий с каждым мгновением всё сильнее член. И каждое его движение вниз — новая волна удовольствия. Коё стал двигаться чуть быстрее, садясь на член почти полностью, и закрыл глаза, опуская голову, — старался не стонать. Эдмунд, откинув голову на подушку, тоже закрыл глаза.

Комнату наполняли тихие несдержанные вздохи, тяжелое дыхание и редкие ахи и охи. В воздухе стоял крепкий терпкий запах секса, огни свечей танцевали на разгорячённых и влажных от испарины телах, и духота дома сменялась невыносимым жаром возбуждения.

Это было потрясающее ощущение эйфории и яркого удовольствия, сладкого, слишком сладкого наслаждения, когда красивый мужчина с отличной узкой задницей скакал на его члене с таким энтузиазмом. «Чертов наездник», — пронеслась единственная мысль в голове у Эдмунда перед тем, как он посмотрел на Коё. Разгоряченный и растрёпанный, раскрасневшийся в собственном возбуждении, он с закушенной губой наблюдал, как член Эдмунда погружался в его задницу. И было видно, как Коё, этой похотливой шлюхе, нравилось это зрелище.

Он пытался сдержать оргазм, неумолимо подступающий к нему, его яйца поджимались, тяжелея от подступающего с каждым вздохом удовольствия. Он не хотел кончить раньше Коё, хотел почувствовать сжимающиеся вокруг него во время оргазма мышцы и увидеть лицо, исполненное удовольствия, пока он будет кончать внутрь.

И всё же когда он увидел, как Коё обернул ладонью член, то перехватил его руку и положил обратно, на стену, распиная его, словно эротическую жертву, не сбиваясь с заданного жёсткого ритма ни на секунду.

Эдмунд хотел, чтобы Коё кончил только благодаря его члену в своей заднице, не помогая себе руками, потому что это то, что он заслужил своими взглядами и хищническими улыбками.

Коё беспомощно раскрывал в немых криках и стонах рот, изгибаясь, как долбаный гимнаст, кусал губы, зажимался и сдерживался, как мог. Ему было слишком, слишком жарко и хорошо, ему слишком нравился толстый крепкий член внутри.

Коё, напрягая бедра, только больше подставлялся, зажимая внутри себя член, и кончил, пачкая спермой собственную ладонь. Эдмунд вбивался в него ещё тремя сильными толчками, прежде чем кончить следом, с жарким вздохом изливаясь внутрь своего любовника.

Они тяжело дышали в унисон, лениво целуясь затем и как-то пьяно улыбаясь.

Конечно же, они ни разу не подали виду, что между ними есть что-то большее, чем дружба. Они так же медитировали и тренировались вместе в одни дни, а в другие и вовсе не виделись. Выяснилось, что у Коё даже есть фамилия — Окумура. Эдмунд больше уделял внимания рыбной ловле, а Коё — службе в храме и тренировкам. Это была обычная жизнь обычной японской деревни, в которой все помогали друг другу и жили тихо и мирно.

В один из дней Коё пришёл к морю, чтобы помочь Эдмунду с ловлей рыбы. Местные жители свалили рыболовство на Эдмунда, отныне занимаясь по большей части собирательством и земледелием. И рыболов из Коё был, скажем так, никудышный.

Он неумело ткнул копьём в воду, по колено стоя в море, и вытащил наколотые водоросли. Эдмунд громко и заливисто рассмеялся, играючи подкидывая копьё и ловя его.