Он оторвался первый и со своей раздолбайской улыбкой смотрел на меня. Я постоянно любовалась ею, как будто колдовство какое-то. Так и манил снова сорваться.

Орловский взял бутылку с синей жидкостью и отпил два больших глотка. Я даже сморщилась, ведь он как будто воды выпил. Его глаза зажглись подобно двум бенгальским огням, он слегка улыбнулся.

— Не знаю, мимолётное это чувство любви или нет. Но, определенно, трахнуть я хотел тебя с первой встречи. И вроде бы после секса с тобой должно было всё пройти. Но ты припёрлась вся такая дерзкая, чумовая девчонка, и я снова загорелся. И что мне прикажешь делать? А твои касания… Поди специально, стерва. Я возбуждался как парнишка, впервые увидевший порно. Мелкая, ты типа мой повод для фантазий, и я хочу снова и снова претворять их в жизнь. Считай это за признание, — он говорил это с усмешкой, будто сам себе не верил, смотрел мне в глаза с таким интересом, иногда опуская или поднимая глаза. Не перестану сравнивать его с ребёнком. Я была поглощена им и его словами.

— Всё так быстро произошло, но я будто разрываюсь на части, сердце как бешеное. Я привязалась к тебе, мне и правда хорошо с тобой. Странно всё это. Ты дурак, Орловский, самовлюблённый, подлый. И я не боюсь тебе всё это говорить, ты меня бесишь, но, думаю, это хорошо. Сама не знаю, как дурочка сейчас. Ну, в общем, это тоже признание.

Мы оба посмеялись над собой, над нашими словами. Обстановка царила лёгкая и открытая. И я нашла момент быстро вскочить и освободиться от его объятий. Я должна оценить ситуацию трезво. Орловский сначала опешил, но тоже поднялся.

— И чего ты вскочила?

— Может всё-таки объяснишь, зачем я здесь? И что тут произошло…?

— Агх, ты всё испортила, принцесса. Я в порядке, ничего не произошло. Пойдём лучше на балкон, там красиво, всегда девушек туда вожу, — взяв меня за здоровую руку, сказал Вадим. У меня участилось дыхание от его колкости.

— Иди к чёрту, Орловский, — пришлось оттолкнуть его, — приехала в три часа ночи сюда. Испугалась, почти не дышала, к тебе неслась, как чокнутая. А ты ведешь себя, как будто так и надо. А теперь хочешь чтобы я наслаждалась рассветом вместе с тобой? — Я начала пятиться назад, чтобы уйти. Мне надоела эта неопределённость, у нас вообще ничего общего, и отношений нет, но… Он зовёт к себе в три часа ночи, целует, как будто в первый раз, ведёт себя так странно. Орловский остановил меня одним движением руки, но я вырвалась, зло посмотрев на него.

— Ты не оставляешь мне выбора, принцесса…

Я была повернута к нему, когда он поднял меня за ноги. Я не упустила шанса поколотить его, как сумела, конечно. Но ему хоть бы что.

— Дурак, поставь на место! Я тебе не мясо, — прикрикнула я. Через секунду я почувствовала осеннюю прохладу. Веяло ночным городом. Парень поставил меня на ноги, и встал рядом со мной.

— Ну, успокойся. Давай поговорим, только не кричи, — он улыбнулся, а я лишь отправила ему свой злобный взгляд. Истеричкой меня ещё выставил.

— Я вовсе не кричу. Ведёшь себя как маленький…

— Ах, я маленький, а ну иди сюда, — из меня вырвался смех, я не успела убежать, как он обнял меня со спины и не отпускал, — вот и будем так стоять, смотри, какой рассвет.

— Да, прекрасно… Но зачем я здесь? — этот вопрос мучал меня всё это время. Ну хотелось мне удовлетворить своё самолюбие. Наверное, я всё же хотела спровоцировать его, еще раз сказать, что я единственная и все дела.

— Агх, с отцом повздорил, да и ликер всадил, вот и позвонил тебе. Ты не подумай плохого, я хотел, чтобы ты приехала и говорил правду, но, будь я трезвее, не стал бы тревожить. Тем более ты мне в любви призналась, дурочка, забыла? — он продолжал крепко обнимать меня, а я пользовалась тем, что он не видит, как я покраснела. Было заметно, что он до сих пор пьяный, но говорил он внятно.

— Ну… Ну и что? Да, это так и это странно, — будто я тоже была пьяной, его объятия туманили разум, я была в легком смущении, но любопытство горело во мне. — Выкладывай всё, Вадим.

— Ну в общем: отец пришёл и начал что-то требовать от меня, типа я единственный наследник, должен жениться и занять его место. Скучно, вот я и послал его в мягкой форме. А он машину отобрал и карточку золотую. Ты не подумай, я и без этого могу жить, но из-за того, что он это сделал я пришёл в ярость.

— Боже, Орловский, да ты избалованный мальчишка. Ты, придурок, меня из-за этого позвал? — я не очень удивилась, но он потревожил мой сон. Я повернулась к нему, смотря на него с упрёком.

— Так, так, вот не надо. Машина для меня очень дорога, это тебе не просто кусок металла, да и к тому же, чего он решает за меня? А что ты недовольна? — он невольно надул губы и нахмурил брови, я отвела глаза от него, ведь его пронзающий взгляд смущал меня.

— Да нет, что ты. Я так рада с тобой тут фигнёй страдать и дурачиться. Что уж там, может сразу переспим? — богиня дерзости и самообладания вошла в боевой режим. Хоть и уткнувшись ему в грудь, не смотря на него, — и из-за этого ты разнёс тут всё?

— Ага… Ой, мелочи жизни, принцесса. Команды бубнить не было, смотри, как бы не пострадала, а то в шортелях с зайцами ходишь и дразнишь меня. Изнасилую тебя, будешь знать, — он хищно посмотрел на меня, вновь оценивая. Он уже хотел схватить меня, благо, я успела увернуться. Побежала куда глаза глядят. От резкой потери земли под ногами я пискнула и оказалась на кожаном диване.

— Ай, пусти, пусти, дурак. Я же раненая, меня нельзя трогать! Эй, не смей меня раздевать! — я брыкалась как могла — в итоге, мой бомбер оказался на полу и шорты тоже…

— Я делаю всё, что захочу со своим. И не возникай, мелкая ещё. Хотя твои трусики… Совсем не для маленьких, — пытаясь прикрыться, я не стала сдаваться и не позволила ему доминировать надо мной.

— Ну раз так… — я прыгнула на него, и мы упали на пол. Я оказалась на нём и не пострадала. Теперь он в моей власти… Только вот резко мы упали. Так недолго и вторую руку сломать.

— Принцесса, ты вообще меня не щадишь, да ладно меня, тебе-то куда так прыгать, — выдал он, чуть сморщившись от боли, но продолжая улыбаться.

— Молчать, делаю, что хочу, — я прикинулась им же. Поцеловав его, я не дала ему сказать. Чувство страсти и похоти поглощали меня, я бы хотела навсегда остаться здесь с ним. На нём. Продолжить этот поцелуй. Быть победительницей. Но этот прекрасный момент испортил женский голос:

— Вадим, милый, я приехала, как только смогла. Ты звал меня? — голос, сука, нашей старосты. Значит, она не просто с ним в универе шаталась. Хорошо устроилась, Жанночка.

— Алиса, она сама, я ничего не делал.

— Орловский, не смей оправдываться. Просто скажи, что ты ей не звонил, и мы продолжим…

— Послушай, я бы не позвонил, но…

— Вадим, не оправдывайся перед ней, — староста прервала его, а у меня кровь бурлила от злости.

— Кириллова, заткнись… Что ты здесь делаешь, мы заняты, — ну не хотелось мне на ней внимание заострять. Ну заблудилась, с кем не бывает.

— Мы помолвлены! — я посмотрела на неё, уничтожая взглядом. Ладно, она добилась, чего хотела. Удивила. Стало обидно за себя, за то, что поверила, что я единственная, кто у него есть. И за то, что не закрыла за собой дверь, когда входила…

Я не смотрела на него, лишь искала свои шорты. Он удерживал.

— Это всё отец, Алис. Я не причём.

Я почти не слышала. Я не чувствовала слёз, даже в глазах не мутнело. Они шли сами по себе. И почему он про меня не сказал отцу. » — Хотя, кто ты такая, Алиса, чтобы сам Орловский старший знал про тебя, » — зачем он ей звонил, если она ему не нужна. Она бы не пришла просто так, значит, ждал, кто первый прибежит. Урод.

Я забрала вещи, но он удерживал, не давал уйти… Пришлось применить нечестный приём, остудить его и его эрекцию. Думаю, от удара коленом в пах ему было невыносимо. Надеюсь…

— Разбирайся со свои проблемами сам, да и тебе есть кому помочь. Бесишь…

Я выбежала из квартиры. И не надо драматизировать. Подумаешь, привязалась, подумаешь, может влюбилась, как наивная в богатенького сынка. Ну, а что, он и ведёт себя соответствующе. Подумаешь, для него в роли мяса.