Роберта уводят, и наступает его очередь. Очередь выслушать обвинения и приговор. Джейме знает его заранее, за убийство короля платят жизнью, кроме того, он не смог исполнить единственную просьбу Рейегара и защитить его семью. Его ждёт судьба отца. Но он не боится смерти, никогда не боялся, а мысль о том, что сестра и брат не разделят его участь согревают сердце.

Серсея. Сестра пришла к нему в камеру несколько дней назад, плакала, рассказывала об отце и о том, как король едва не уничтожил всю их семью. Рассказала она и о королеве, что спасла Серсею и Тириона, дала им возможность увидеться. Спрашивала она и о причинах его поступка. Он не хотел рассказывать сперва, но потом передумал. Она так просила, да и оставлять дикий огонь под столицей было слишком жестоко по отношению к человеку, что спас его родных.

Лианна Старк сидит с непроницаемым лицом. Интересно, о чем она думает, находясь в зале, где убили её отца и брата? Сидя на месте десницы короля.

— Смертная казнь. — Вот и всё, слова прозвучали. Но сир Герольд, когда-то его командир, смотрящий сейчас с таким презрением, ещё не закончил. — Однако, его милость Рейегар Таргариен, позволяет заменить смертную казнь службой в Ночном Дозоре и предоставляет приговорённому право выбора.

Это невозможно, невероятно, ему дают право на жизнь. Джейме вскидывает глаза и видит, как королева легко склоняет голову. Она спасла не только сестру и брата, но и его самого. Дала ему право выбора. Роберт Баратеон может и предпочёл бы смерть, но Джейме такого выбора не сделает. Брат часто говорит, что смерть слишком окончательна, а вот жизнь полна возможностей, и сейчас Джейме как никогда согласен с ним.

— Благодарю ваша милость. — Эти слова обращены вовсе не к королю, но большая часть присутствующих этого не поймёт. — Я благодарю вас за милосердие. С вашего позволения я надену чёрное и принесу клятву Ночного Дозора.

***

— Да как только тут люди живут? Весна уже, а у них холода, как зимой.

— Зимой тут такие холода, что птицы на лету замерзают. — Джейме косится на кутающегося в два плаща сразу Роберта и улыбается. Баратеон достаточно вынослив, чтобы обойтись и одним, но, кажется, поставил себе целью извести конвоиров. Пока получалось плохо, люди Таргариенов хранили удивительную невозмутимость. — Сейчас уже тепло, даже очень тепло для середины весны.

— Это ты откуда знаешь? — Роберт мгновенно отвлекается от жалоб, наверное, уже и самому надоело, и поворачивается к Джейме. — Ты же вроде не был на севере.

— Я поспрашивал северян. — О том, что он спрашивал Эддарда Старка, Джейме решает не упоминать. Роберт уже несколько недель как поссорился со своим лучшим другом и теперь даже смотреть в сторону Старка отказывается, не вовремя сказанное имя и разговор бы прервался, а Джейме стремился хоть немного познакомиться с теми, с кем предстояло провести остаток жизни. — А вы разве не были на севере?

— Да давай на ты. — Роберт отмахивается, затем резко сжимает руку в кулак и сплёвывает на снег. — Всё одно, теперь до конца жизни на этом куске льда вместе сидеть. Чтоб этого ящера недобитого. Кинжалы он, видите ли, бросает. — Джейме только кивает в такт чужим словам. О происхождении кинжала Роберт, кажется, не знает, и пусть и дальше пребывает в неведении. Возможно, не будь этого кинжала их жизнь сложилась бы иначе. Лучше или хуже неизвестно, но Роберт не станет рассуждать, просто возненавидит со всем пылом, а это точно лишнее. — А побывать на Севере как-то не довелось. Нед звал не раз, и я собирался как раз после того турнира.

Странные у судьбы порой повороты. Джейме только кивает. Если бы не тот турнир, он никогда не попал бы в гвардию, не убил бы короля, не попал бы сюда. Не будь того турнира отец мог бы быть жив.

— А вот ты скажи мне, Ланнистер. — Голос Роберта отрывает от не самых весёлых мыслей, кажется Баратеон решительно настроен продолжить знакомство. — Зачем тебя, наследника Запада, папиного любимчика, понесло в Королевскую гвардию? Там же такая тоска, ни выпить, ни с бабой переспать, знай стой истуканом за спиной очередного коронованного болвана.

— Закончись восстание удачей я мог бы сейчас и за твоей спиной стоять. — Джейме не может сдержать улыбки. Есть всё же в Роберте что-то невероятно располагающее. — Меня призвал король, а им отказывать не принято.

— Да какой из меня король. Да Джон был бы на этом месте в тысячу раз лучше. — Роберт отвечает на улыбку бодрым хохотом, заставив конвой настороженно коситься. — Эйрис давно не в себе был, это все знают, и тут вдруг такая здравая мысль, не мог он сам придумать, кто-то точно ему подсказал.

— Это была идея Серсеи. — Джейме мнется, прежде чем ответить. Это личное, его тайна, но какой смысл скрывать сейчас? Запятнать честь семьи больше, чем это уже сделал король невозможно, а Серсея потеряна для него навсегда. — Я любил ее, не хотел оставлять, и она придумала, как это осуществить. — Та ночь, когда он отказался от своего наследства вновь встаёт перед глазами. Какой же прекрасной сестра тогда была — страстной желанной, удивительной. Ни до, ни после ничего подобного у них не было.

— Да уж. — Голос Роберта становится задумчивым, насколько это вообще возможно. — Интересная у вас семья. Вот не могу представить, чтобы я ради Станниса того же стольким пожертвовал.

От неожиданности Дейме даже забывает, как дышать. Сравнить Станниса Баратеона с Серсеей? Если у Баратеона всегда был такой отвратительный юмор, то понятно почему леди Лианна предпочла ему другого, от такого юмориста не только к женатому принцу сбежишь, но и за первого попавшегося простолюдина выскочишь.

— Ланнистер, ты живой? — Однако смех так и не звучит, Баратеон остаётся серьёзен, и Джейме постепенно осознаёт, что тот просто не понял, подумал, что речь идёт о любви к сестре, не о любви к женщине. Что ж, наверное, так и лучше. — Побледнел как-то.

— Всё в порядке. — С некоторым трудом Джейме прокашливается, восстанавливает нормальное дыхание. — Холодно. У нас такие морозы редкость.

— Хочешь плащом поделюсь. Мне и одного достаточно. — Великодушие Баратеона вызывает улыбку. Всё же Роберт очень неплохой человек, по крайней мере, когда не ненавидит своего собеседника. — Другу не жалко.

— Другу? — Джейме подавляет смешок, вновь некстати вспоминается кинжал. Хороша же дружба, длинной в один разговор. Хотя почему бы и нет? Всё равно служить вместе. — Значит на жертвы ради брата ты не готов, а ради друзей готов?

— Да плащ я бы и Станнису дал. — Пожатие плеч. — Но он слишком скучный, друзья другое дело. Ради друзей я на всё готов. И ради этой суки Лианны тоже готов был, а она… — Роберт вновь сплёвывает на снег.

Вот из-за этого он и поругался со Старком, тот не пожелал слушать оскорбления в адрес своей сестры, а Роберт не пожелал замолчать. Сейчас Джейме понимает, что тоже не готов слушать, как кто-то оскорбляет королеву, слишком уж многое она сделала для его семьи. — Я готов разделить твою ненависть к Рейегару Таргариену, но прошу, давай не будем говорить о его королеве. — Джейме хочет сделать паузу, но вынужден продолжить, так как Роберт уже открывает рот. — Она спасла мою семью, не дала отправить сестру в молчаливые сёстры, вышвырнуть брата из нашего дома, она спасла жизнь мне.

— Ладно. — Вопреки опасениям Джейме злые слова так и не звучат. — Обойдём стороной эту тему. — Роберт переводит взгляд куда-то вперёд и, ещё не успев повернуть голову, Джейме знает, что он смотрит на лорда Старка. — Надо с Недом тоже поговорить, скажу, что погорячился. Ну что бы мы с ним на этой Стене вдвоём делали, а так он мальчишку своего вырастит, достойным человеком сделает.

Возможно, Баратеон сказал бы ещё что-то, но его прерывает звук рога и громкий голос, возвещающий о том, что Винтерфелл виден на горизонте. Пальцы сводит короткая судорога. Осталось совсем немного, последний участок долгого пути, в конце которого его ждёт ледяная Стена.

***

В зале стоит не на секунду не умолкающий гул, каждый желает обсудить с соседом или другом личность будущего лорда командующего, и возникает ощущение, что в зале поселился пчелиный рой.