Как только ступор прошёл, медик хотел вызвать своего начальника, остановила его вовремя вспомненная инструкция.
— Капитан. Вам это надо видеть…, — почти прошептал он, опасаясь то ли спугнуть кого-то, то ли того, что всё это окажется плодом его воображения. Любой из руководителей экспедиции, согласно своего допуска, мог дистанционно на проекции видеть нужный отсек корабля. И дежуривший был уверен, что капитан так и сделает. Однако никакой реакции на сообщение не последовало. Он уже хотел повторить вызов, продолжая неотрывно смотреть в биоблок и пытаясь увидеть ещё какие-либо изменения, когда рядом, не по связи, услышал голос капитана, который судя по всему, успел и посмотреть и прибежать на место:
— Почему не сработали сигналы оповещения?
— Аппаратура …, вроде как исправна, но никаких сигналов не было… А почему я не знаю..., — ответил растерянный молодой сотрудник и тут же он заметил, что взгляд “иной” изменился, она явно теперь смотрела на капитана и следила за его перемещением. Хотя, как и раньше, так и сейчас не могла никого видеть изнутри модуля, так как его прозрачность была, в настоящий момент, односторонней. При этом она не меняла позы и не совершала больше никаких движений. Все метаморфозы, произошедшие с ней, не отразились ни на её сердечном ритме, который, как и предполагалось изначально, улавливала чуткая система реанимации, ни на дыхании. Поэтому с этой стороны ожидать индикации изменений и тревоги, наверно было бы странно. Но объёмные датчики и датчики, закреплённые на коконе, должны были среагировать.
— Своему начальнику сообщил?
— Нет. Всё по инструкции.
Капитан хмыкнул, некоторое время рассматривал “живую”, остановившись прямо напротив неё, а затем вызвал начальника медицинского и научного секторов. Последние также незамедлительно прибыли, также “пялились” на “иную”, которая игнорировала всех кроме капитана, и прямо на месте стали просматривать запись камер слежения. Результатов этот просмотр никаких не дал. Вот в биоблоке находится кокон, а в следующее мгновение кресло с “таинственной незнакомкой”, как пошутил глава медиков. То чего немного боялся капитан, всё-таки произошло. Скорее всего, это была представительница “потомков братьев”, тех самых, которые потерялись в незапамятные времена на далёких планетах. Тех самых, которых так называли Хранители и о которых они так много говорили, скрывая при этом подробности. С одной стороны это делало просчитанную капитаном авантюру, ещё более рискованной, но с другой стороны, могло и облегчить нахождение общего языка и возможность компромиссной договорённости. Правда придётся вносить в список секретоносителей всех, кто находится на борту крейсера, что, в общем-то, и предполагалось с момента нахождения “живого”. В любом случае всё находится во власти корпорации и если что, то никто не найдёт никаких следов.
— Теперь-то мы просто обязаны сообщить о находке Хранителям. Или как минимум руководству корпорации, — завёл старое нытье глава научников.
— Всему своё время. Вначале нужно установить “контакт”. Все мы тут взрослые люди и вы должны понимать, что если интересы корпорации будут под угрозой, то окажется, что мы ничего и не находили. Во всяком случае не находили ничего живого. Получение такого огромного преимущества над конкурентами стоит этого риска. Поэтому вы пройдёте инициацию “неразглашения”. А сейчас займитесь делом согласно протокола и поласковей. Нам нужно добиться как минимум сотрудничества, а в идеале дружбы и любви. Ну и про осторожность не забывайте. Никто ещё не подтвердил, что это представитель “потомков братьев” и столь красивое и с виду безобидное создание, может, быть, или стать, и самым опасным врагом.
На самом деле капитан ничего такого не чувствовал, но он, в последнее время стал всё меньше доверять своему умению, из-за которого, в общем-то, и получил свою должность. Он решил больше опираться на инструкции и логику и отбить у своих подчинённых мнение о себе как о всемогущем предсказателе. Хотя бы на время. Глядя на эту “прекрасную незнакомку” он испытывал такие противоречивые чувства и ощущения, которые обуревали его только во время обучения в ордене Хранителей. Но снова будить первого помощника он не собирался, потому что понимал, что это ничего не изменит.
Главы научного и медицинского отсеков хоть и побледнели после упоминания об инициации “неразглашения”, но затем обо всём позабыли, как только взялись за работу. Через короткий промежуток времени все на корабле уже знали о превращении, произошедшем с “живым” и каждый, в течение последующих нескольких суток нашёл время хоть ненадолго заглянуть через прозрачный барьер, где опять так и не происходило никаких новых изменений. “Иная” всё также полусидела, полулежала в своём кресле, практически не двигаясь. Иногда она на несколько часов закрывала глаза, что наводило на мысли о сне. Взгляд её всё также блуждал где-то далеко, исключением были только моменты когда включали обоюдную прозрачность барьера и производили тестовые жесты или когда приходил капитан. В такие моменты она, как казалось, с интересом разглядывала всех, кто был перед ней, причём на сами жесты не обращала никакого внимания. Как не обращала внимание и на звуки транслируемой речи, музыки и другие контрольные аудио сигналы, и на проецируемые изображения о жизни на планетах Консорциума, и на показ необходимости принятия пищи и воды, сопровождающиеся определёнными запахами. Хотя явно и видела и слышала всё. Как сказал по этому поводу глава медиков:
— Варианта два: либо она настолько контролирует своё состояние, что не нуждается в восполнение энерго-затрат и отвода отходов жизнедеятельности, либо она контролирует наши приборы.
Ни один из снимаемых медицинских показателей не менялся за это время, демонстрируя нормальные для человека находящегося в покое со стабильной работой всех органов. Брать какие-либо контактные анализы пока никто не решался, даже при помощи роботов. Все ждали более активной реакции на раздражители, чтобы уже тогда определиться с дальнейшими действиями. Пока же, кроме движения глаз, никакой другой, даже мимики на лице, замечено не было. И посещение, при полной прозрачности барьера, находящихся на борту женщин, которых было почти четверть экипажа, никак не меняло ситуацию.
Крейсер уже находился на более обжитой территории Консорциума. Постепенно эйфория от происшествия снижалась. Все уже устали ждать и потому активно стали предлагаться более радикальные способы для взятия необходимых проб и контактных замеров. Проснувшийся в своё время первый помощник изучил всё произошедшее в его отсутствие. Он также неоднократно приходил к модулю биологической защиты, и даже проводил свои регламентные попытки установить контакт, но ничего не добившись, только всё больше мрачнел. Однако никакими выводами пока делится, не собирался. Капитан же решил не уходить на отдых и завёл привычку приходить к биоблоку и через стекло беседовать с “иной” на разные отвлечённые темы. Ему и самому, по непонятной причине, это нравилось, да и глава медиков это рекомендовал, раз уж самая активная её реакция была именно на него. Правда реакция сводилась всё к тому же.
— Ты должна понимать, что нам необходимо наладить контакт, чтобы понять, что произошло на твоем корабле, — многие фразы он произносил просто так, как бы имитируя несуществующий диалог.
— Вы прекрасно знаете что произошло. Вы напали на наш…, пусть будет “корабль”.
— Это не правда.
— А какая ваша правда?
— Мы обнаружили останки неопознанного объекта на орбите планеты и предположили, что произошла авария и как следствие разрушение корпуса. Нам удалось спасти только тебя, — как ни в чём небывало продолжил капитан, даже не понимая, что ему уже действительно отвечают, — Хотя мы даже не знаем, из скольких членов состоял ваш экипаж и ...
Тут капитан запнулся и замолчал, уставившись на “иную”. А она отвечала абсолютно спокойным, мелодичным голосом, на абсолютно понятном языке, а точнее на его родном языке, на котором говорили все в Корпорации, и который лишь слегка отличался от “всеобщего”, признанного почти везде в Консорциуме. При этом отсутствовал даже какой-либо намёк на акцент.
