– Буду держать себя в руках, – в итоге только и пообещал я. Баюн, не скрывая облегчения, выдохнул.

Спуск по внутренней стороне вала в утренних сумерках ничем таким интересным не запомнился, как и первые часы движения через лес, росший уже в Шраме. Даже ставшее привычным на заставе чувство давления дикой магии всё не появлялось, лишь только когда солнце (в кои-то веки тучи разошлись!) прилично взобралось вверх по небосводу, едва ощутимое давление чужой Стихии на тело напомнило о себе.

Зато видовой состав растений, чем дальше мы уходили на север, тем сильнее менялся, и замешана в этом была не магия, а география и климат. Казалось бы, что может изменить в потоках воздуха в бездонном небе ма-аленькая складочка на лике земли всего-то какой-то километр высотой? А меж тем с этой стороны было куда холоднее, а под ветвями хвойных исполинов от тепла небесного светила прятались целые сугробы. Пусть и тусклая, но всё же зелень хвои заметно оживляла пейзаж, среди веток скакали разноцветные пичуги, несколько раз я замечал белок и ещё какую-то мелочь вроде бурундуков. И плевать им было на всех монстров, вместе взятых, во всяком случае, до тех пор пока те не подбирались слишком близко.

Первые следы деятельности человека я заметил вместе с появлением среди ёлок, сосен и секвой первых кедров. Кто-то очень осторожно, не оставляя «светящихся» свежими срубами пеньков, регулярно расчищал подлесок под деревьями, оставляя под каждым удобные круглые полянки. Впрочем, местами для сбора урожая ландшафтные дизайнеры из Звонких Ключей не ограничились: кусты и низенькие деревца то тут, то там тоже оказались прорежены в разных местах, создавая этакие… то ли волны, то ли коридоры – это с какой стороны посмотреть. Причём «стенки»-волны из растительности второго яруса были дополнительно «укреплены» наваленным вроде бы абы как сухостоем – и в итоге пробиться через препятствие требовало значительного труда. Рапторная белка пройдёт или тот же болотный секач, а вот у кого помельче явно возникнут проблемы. Например, хаски в этой трёхмерной деревянной паутине попросту завязнет: продерётся, но замедлится и шуму наделает. А у дикой горной овцы вообще есть все шансы надёжно застрять по-настоящему надолго. Впрочем, животных, даже не самых умных, не надо считать тупыми – двигаться по пути наибольшего сопротивления они станут только в том случае, если найдётся подходящий стимул.

К моему удивлению, мы-то как раз пошли поперёк «волн» – в них, оказывается, в определённых местах были оставлены проходы как раз под габариты человека. Причём даже сейчас, когда все листья опали – хрен разглядишь. Потом мы пересекли ручей по специально перекинутому бревну, а через десять минут – ещё один. Со второго раза я догадался, что профиль русла, чем-то напоминающего противотанковый ров, тоже творение не одной лишь матушки-природы. Дикому животному любого размера с комфортом ну никак не напиться из этой вот, с позволения сказать, водной артерии. Бог ты мой, сколько же в эту местность вложено труда?!

– Лес нас кормит и укрывает, – в ответ на мой вопрос пожал плечами Косточка. – Это наш дом. А дом прибирать надобно, ухаживать за ним, понемногу, но постоянно. Тогда веками простоит.

Логично.

Часа через полтора движения по «творчески доработанной» местности я уже себе примерно представлял, чего именно добивались отвальные, «помогая» природе достроить ландшафт. «Волны» из подлеска создавали своего рода распределённый многослойный забор, максимально усложняющий для любой твари движение в определённом направлении. В стороны? Пожалуйста. Вперёд? Всё тяжелее и тяжелее. Если первые ряды «зелёных изгородей» состояли просто из сухостоя и обычных дикоросов, то следующие уже заплетены живой лозой вроде виноградной, оказавшейся ко всему прочему ещё и ядовитой! Вот зачем на подземном складе хранилась целая куча разнообразных, довольно уродливых варежек из толстой грубой кожи – лозы раздвигать. А следующая преграда мало того, что была ядовитой, так ещё и основа – кусты, явно специально посаженные, – была снабжена огромными, но при этом дико острыми иглами! Стоило нам преодолеть и эту, самую широкую защитную полосу…

– Нам точно туда? – невольно вырвалось у меня. Прямо от кустов начинался еловый монолес – то есть ели, ели и ничего кроме елей. Кроны хвойных смыкались, отрезая практически весь дневной свет, под пологом ветвей царил серо-коричневый сумрак: нижние ветви елей отмерли, не получая света, земля была усыпана сплошным слоем бурых опавших игл. Откуда-то из глубин памяти всплыло название «мёртвый бор».

– Туда, – односложно отозвался Баюн. Зарубежники ощутимо волновались, стремясь попасть домой как можно скорее, но всё равно прилежно разровняли потревоженный снег там, где нам пришлось перелезать через сугробы, и опрыскали поверх очередной маскировочной гадостью с резко-хвойным запахом. Ёмкости с этими полезными жидкостями мы тоже позаимствовали со склада.

Последние двадцать минут пути были самыми тяжёлыми. Подсознание, обычно молчащее, буквально вопило, чтобы я не лез в мёртвый бор. А если уже влез – так быстрее выходил наружу! Стоило опушке еловых зарослей кануть за спиной, и я мгновенно потерял чувство времени. Если бы не Печать и компас в руках, с меня сталось бы, пожалуй, решить, что мы блукаем тут уже часа два, причём – кругами! Пожалуй, остальные ряды противомонстровой защиты по сравнению с ельником были так, сущими цветочками: твари ведь тоже наследовали от своих нормальных предков поведенческие паттерны и инстинкты и продолжали им подчиняться.

…Тихий звук в ватной тишине хвойной чащи обратил на себя внимание сразу же. Сначала я не мог его опознать, а потом понял: вот оно. Звонкие Ключи назывались так потому, что среди чащи действительно били ключи. Вода журчала, звенела маленькими серебряными колокольчиками во тьме – так, наверное, первые жители деревни и нашли это место. Вряд ли в бор они полезли по своей воле – наверное, вынуждены были укрываться от тварей, решили пересечь поперёк… и услышали этот манящий перезвон.

Стена елей внезапно закончилась совсем другой стеной: это был уже знакомой мне по конструкции частокол – я едва не ударился о него носом. Построена преграда была так, что просвета между деревьями не оставалось, и потому не было никакой визуально видимой опушки. Демаскировал деревню только звук – я еле разглядел тонкую струйку, пробивающуюся между бревнами и буквально в двух шагах полностью исчезающую в хвое. Отвальные двинулись вдоль стены, пока наконец в ней не нашлась дверь… за которой начинался подземный ход наверх! Короткий подъём в кромешной темноте, ещё одна дверь и…

– Вот мы и дома, – расплываясь в счастливой улыбке, провозгласил сержант.

Изнутри деревня оказалась до изумления обычной – ну, насколько вообще может быть обычной деревня на искусственно выровненной вершине холма и скрытая посреди полного монстров леса. Излишки почвы когда-то засыпали между склонами и частоколом из «вечной» просмолённой древесины, получив ровную, как стол, площадку, поднятую над уровнем леса метров на шесть минимум. На рукотворном плато стояли срубы, крыши их были крыты тёсом, между которыми местные разбили небольшие огородики и даже клумбы, сейчас, понятное дело, пустые. Сами жители вольного поселения тоже не выглядели как-то прямо сверхнеобычно: ходили преимущественно в домотканом и в знакомых жилетках из овечьих шкурок – в таком виде отвальные под водительством Филина приехали на заставу Сим.

От какой похожей деревеньки в баронствах Звонкие Ключи отличались прежде всего отсутствием неприятных запахов – увы, скотина не благоухает, а тут вроде как и животных совсем не было. Потом я заметил, что печные трубы торчат из земли шагах в пятнадцати от домов – видимо, очаги устроены так, чтобы дымоходы шли под землей, как в коптильнях. Тоже, очевидно, борьба с запахами. Дорожки между домами аккуратно присыпаны песком, да и сами здания, несмотря на кажущуюся случайность расположения, тоже выстроены явно по какой-то системе. Так, а это что? Деревянный подъёмный кран?!