С одной стороны, я понимал ректора и даже был с ним согласен, а с другой… видел невооруженным глазом, как расстраивает это саму Оливию.

– Мы же прекрасно знаем не один пример, когда твой папа менял свое решение. Даже касательно твоего сюда поступления. Уверен, он сказал подобное на эмоциях. Боится за тебя, вот и всё.

Слабо верилось, что он пойдет на такой шаг, как снятие всей академии с участия в таких серьезных соревнованиях. Ведь это всегда давало шанс выпускникам оказаться замеченными Его Величеством. Очень часто победители или лучшие участники получали приглашение на королевскую службу. Кроме того, академия зарабатывала денежное вознаграждение за каждого всадника. Так что, принимать всерьез подобное заявление не стоило. Скорее всего, в итоге он просто стукнет по столу кулаком и запретит ей. Зная ректора, он мог даже запереть ее, если другими способами удержать не удастся.

– Я не знаю, он дал время мне подумать. Но пока времени на это не было.

То, что ей нужно время «на подумать» при таком выборе, меня слегка удивило. Обычно Лив ставила желания других выше своих. Неужели рассматривает вариант лишить Турнира всю команду?

Продолжать тему не хотелось, я промолчал.

В Круглом зале не протолкнуться. Самое оживленное место во время перерывов между занятиями. Именно здесь пересекались все пути, спускались лестницы, ответвлялись коридоры, ведущие в подземелья или другие залы первого этажа.

Протиснувшись через толпу, раздраженно одернул мантию. Кто-то зацепился за мой рукав пряжкой сумки и чуть не проделал на ткани дыру. Олив пыхтела совсем рядом, раскрасневшаяся и что-то шептавшая себе под нос.

– Бартоломью!

Девичий голос откуда-то справа резанул по нервам бритвой. Полным именем могла называть меня только одна девушка, и встречаться с ней сегодня я совершенно не планировал.

– Бартоломью, я здесь! Эй, ты слышишь?

Захотелось поскорее убраться отсюда, исчезнуть, провалиться сквозь этот мраморный пол. Делая вид, что глухой, слепой, и вообще не Бартоломью, хватаю Лив за руку и целенаправленно тащу ее к высоким арочным дверям, даже не оглядываясь.

– Герарди! Нет уж, в этот раз ты от меня не скроешься!

Голос уже ближе. Она силой мысли перемещается что ли?

– Барт, кажется, тебя зовут, – робко проговорила Оливия, обхватывая мое предплечье двумя руками, но не пытаясь остановить.

Что ж, притворяться и дальше слепоглухонемым в сложившихся обстоятельствах бессмысленно. Замедлив шаг, вышел из замка и остановился на широкой каменной площадке, от которой убегала вниз многоступенчатая лестница.

– Ты иди, Олив. Я догоню, – выдавил, высвобождая руку из ее хватки, – Рэндал должен быть на берегу. Может и Лео тоже, он не говорил точно.

В груди зарождалось раздражение, и я совершенно не хотел, чтобы она становилась свидетелем того, что сейчас тут разразится.

– Ладно! Мне все равно к стойлам сходить надо, – коротко улыбнулась, принимаясь спускаться. На второй ступени обернулась, – может еще вам придется подождать меня.

Кивнул. Оливия вновь улыбнулась, словно пытаясь зарядить меня совершенно не нужным позитивом, и поторопилась по лестнице. Задержав взгляд на ее спине, прошел чуть в сторону, к низким мраморным перилам и прислонился к ним поясницей. Отличное место, чтобы полюбоваться Спящим озером. Но не совсем подходящее для разрыва отношений.

На площадку буквально вылетела высокая брюнетка в перекошенной мантии. Остановившись на мгновение, поправила разлетевшиеся в стороны полы и неторопливо, походкой «от бедра» пошла в мою сторону. Пока она пересекала эти три метра пространства, в голове проносились самые разные мысли. От «Так долго еще ни с кем не расставался», до «На кой черт вообще с ней связался»?

Ответ очевиден: она красивая, а я был неприлично пьян. Вот, собственно и все. Пока большего для меня не требовалось.

– Почему эта рыжая постоянно трется возле тебя? – вопрос сорвался с пухлых губ еще на подходе.

– Лариса, – тяжело вздохнул, – тебя вообще не должно волновать, с кем я общаюсь. Мы же обо всем поговорили.

– Нет, Бартоломью, разговор наш так и не закончился. Или ты забыл, как ушел, хлопнув дверью, даже меня не дослушав?

От того, как звучало мое имя из ее уст, хотелось взобраться на перила и прыгнуть в озеро. Барт! Меня зовут просто Барт! Неужели так сложно запомнить? Под бутылочку вишневого рома это казалось даже милым, но на трезвую голову…

Несмотря на то, что были сокурсниками, поближе познакомились мы с ней именно в моем баре, неделю назад, на дне рождения Рэндала. Ему последнему из нас исполнялось девятнадцать и, в честь размены второго десятка, закатили отличную вечеринку, пригласив всех желающих. Софи ушла еще при нормальном нашем состоянии, Олив вообще не было. Во-первых, восемнадцать ей исполнится только через семь дней и вечеринки нашего авторства ей более чем противопоказаны, во-вторых ее отец ни за что не позволил бы ей там появиться.

А вот Лариса Шорн конечно же пришла. Мало того, каким-то волшебным образом умудрялась постоянно оказываться где-то поблизости. И разумеется, ушел я с того вечера именно с ней. Потом мы еще пару раз встретились, но вчера, когда она вновь появилась на пороге моей комнаты в одной мантии на голое тело, я решил ставить точку в этих свалившихся, откуда ни возьмись на голову отношениях.

В процессе не совсем приятного разговора выяснилось, что наше первое «свидание» – та цель, которую она поставила перед собой еще в конце прошлого года. Но дело в том, что мои планы ни в каком месте с нею не пересекались.

– Между нами уже ничего нет и не будет, – скользнув взглядом по ее ногам вверх, «прощупал» всю фигуру, припоминая, что она у нее просто шикарная, и остановился на прищуренных от злости глазах. Темно-карих, почти черных. – Ты мне больше неинтересна, Лариса. Я бы хотел ограничить наше общение до коротких встреч на парах.

– Нет, милый, так легко ты от меня не отделаешься. Я все расскажу папе и тебе придется ответить за свои поступки.

Я аж поперхнулся воздухом, кашлянув в кулак.

– Что?

– Ты мне нравишься, Герарди. И у меня очень серьезные намерения касательно тебя.

Внутри все словно замерло, застыло, окуталось ледяным безразличием.

Оттолкнувшись от перил, медленно шагнул ей навстречу. Еще раз и еще, надвигаясь непробиваемой стеной и вынуждая отступать. Она часто заморгала, выставила руку вперед. В глазах мелькнул страх. Загнав ее в угол, вынудил прижаться спиной к стене, но сам остановился лишь, когда ее вытянутая ладонь уперлась мне в грудь.

– Не связывайся со мной, Лариса, – проговорил тихим, низким голосом и сам не узнал его, – пожалеешь.

Обычно разозлить меня сложно. Но эта девушка играла на нервах второй день и вела себя слишком нагло. Словно я – вещь, игрушка, которой ей непременно захотелось поиграть. Я прекрасно знал, кто ее отец. Они вели дела вместе с моим, даже имели какой-то совместный бизнес. И, конечно же, это не тот человек, которым можно меня напугать.

– Слишком поздно, уже связалась, – прошептала. Мелкая дрожь передавалась мне через ее ладонь и доставляла какое-то ненормальное удовлетворение. – И пока мне все нравится…

Преграда вдруг исчезла, тонкая ладонь скользнула вверх, к шее. Лариса подалась вперед, накрывая мои губы своими. На мгновения я даже опешил. Но потом сгреб ее волосы в кулак, оттянул, заглядывая в беспросветные омуты глаз и обрушился на ее рот жестким, почти болезненным поцелуем. Ей это нравилось, она прильнула ко мне всем телом, обхватила руками, прижалась, словно пыталась раствориться во мне.

А я чувствовал лишь холодную пустоту в груди. Затягивающую, разрастающуюся с каждым мгновением этой ненужной близости.

Отстранился, вновь взглянув в затуманенные глаза и резко оттолкнул Ларису обратно к стене.

– Я еще раз повторяю: ты не нужна мне. А угрозы твои слишком смешны.

Отвернулся уходить, желая, как можно быстрее оказаться в самом низу, рядом с друзьями, которые меня ждут.