- Как только приеду домой, сразу скажу жене: "Анка, сейчас надо немного подтянуть ремень". А то как же? И лошадь продам. Есть у меня лошадь - и самому нужна, но перебьюсь как-нибудь и без нее. У меня семнадцать и... пять... всего тридцать три дуката долга, а получить я должен всего около трех или четырех дукатов. Так что тридцать дукатов чистого долга. А я в этом году обязательно должен рассчитаться с долгами, так как через год мой сын должен идти в гимназию. Хочу отправить его в Белград. Продам одежду, кровать, последнюю рубашку, но, дорогой друг, хочу своих детей вывести в люди, чтобы они благословляли, а не проклинали меня. У меня их четверо, и все мальчики. Каждому нужно выбрать свой путь. Да, нужно, нужно! Для своих детей, дорогой мой, я все бы отдал...
И так далее.
Я написал "и так далее", потому что крепко заснул, а номер 24 продолжал свой рассказ.
Я проснулся утром, когда открыли дверь в коридор и оттуда запахло ладаном. Я спросил санитара, не умер ли кто-нибудь? Он ответил:
- Да. Сегодня ночью умер номер двадцать четыре.
Действительно, на соседней кровати уже никого не было, а матрац и подушки были застланы новым бельем, словно здесь никто и не лежал.
4 декабря
Сегодня утром санитар сказал мне, что умер номер 47. Кто это?
Боже мой! Если бы и я вдруг умер, то для доктора, для начальника госпиталя, для санитара умер бы не я, а просто номер 23. Но мне, слава богу, сегодня совсем хорошо, и доктор сказал, что меня завтра уже выпишут из госпиталя.
МОЙ УЧЕНИК
Отгремели бои, и наступило время, когда можно было немного отдохнуть в сухом месте, под крышей.
Наша часть должна была остановиться в селе Малчи на Княжевацкой дороге.
Озябшие и усталые от долгой ходьбы, мы добрались туда под вечер. Одежда вся промокла от снега, который шел не переставая. Остановились мы перед сельской школой - там помещался штаб. Нас уже поджидали. При свете лучины кмет 1 объяснял что-то капитану. Нас разделили по десять человек, и десяток за десятком отправлялся на постой вслед за хозяином дома.
1 Кмет - сельский староста.
К нашему десятку подошел довольно высокий старик с мутными глазами, поздоровался с каждым из нас, как со своими гостями, и, зная, что в каждом десятке назначается старший, спросил:
- А кто у вас будет главным в моем доме?
Усталые "гости", двинувшиеся за ним, указали на меня. Старичок посмотрел на меня с удивлением, так как я был самым молодым в этом десятке, потом сказал:
- У меня на чердаке есть немного соломы, так я вам дам. Я все вам дам, только присматривай, старшой, у меня ведь дети дома!
Я успокоил старика, хотя мне в то время было не до разговоров... Мы с трудом шли за хозяином по глубокому снегу, засыпавшему пригорки и низины, на которых раскинулось это большое село с приземистыми домиками, крытыми камышом.
Небо прояснилось. Месяц, казалось, спустился прямо на холм. В его сиянии снег так и переливался причудливыми огоньками. Огромные тени, невероятно длинные, так как у каждого из нас за плечами была винтовка, плелись следом за нами.
Наконец дошли мы до домика нашего хозяина.
Нас встретил сиплым лаем здоровенный лохматый пес. Хозяин стукнул своей большой палкой в низкие двери и крикнул:
- Анка, посвети нам! Поторапливайся!..
Двери быстро растворились, и на пороге появилась старушка. В дрожащей руке она держала жестяную банку, над которой трепетал маленький коптящий огонек.
Все вошли в дом. Старушка смотрела на нас испуганно и сквозь зубы отвечала на приветствия. Посреди бедной лачуги в большом очаге светились подернутые пеплом уголья, рядом стояло два или три деревенских стула и несколько чурбанов для сидения. Мы тотчас же поснимали свои ранцы, сложили их вместе с винтовками в один из углов и, рассевшись около очага, стали раздувать огонь. Старушка поставила коптилку на один из чурбанов и вышла, чтобы принести немного дров. Хозяин взял зеленый графин и тоже куда-то вышел.
В тепле у очага мы стали отогреваться. Начались разговоры, которые обычно ведутся, как только представится случай хотя бы на минутку забыть ужасы солдатской жизни... Один вспоминает о доме, другой жалуется, что голоден, третий недоволен тем, что приказано стоять в этом селе, четвертый сильно замерз, и так далее и так далее.
В это время дверь в комнату потихоньку приоткрылась, и из нее начали выглядывать любопытные ребятишки. Им, конечно, казались удивительными эти чужаки, рассевшиеся около их очага.
Старушка вернулась с охапкой сухих веток, положила их на угли, и в очаге заплясало пламя. Хозяин принес полный графин вина и поставил передо мной.
- Пейте на здоровье! - Потом обернулся к дверям, ведущим в комнату, и позвал: - Пейчо, Пейчо!
В дверях появился босоногий мальчуган лет шести-семи. Он потягивался и протирал заспанные глаза.
- Ну-ка, сынок, слетай на чердак, принеси орехов!
Мальчик что-то пробормотал, слазил на чердак и принес нам полный медный таз орехов. Орехи считаются у них лучшей закуской к вину.
Так отогревались мы до полуночи, грызли орехи и попивали вино.
Хозяин, как человек пожилой, ушел спать пораньше. Старушка стояла у дверей, скрестив на груди руки, и не говорила ни слова. Маленький Пейчо быстро привык к нам. Он подошел ко мне и принялся расспрашивать обо всем, показывая пальцем то на поблекшую капральскую звездочку, то на желтые пуговицы мундира. Убедившись в том, что чужаки совсем обыкновенные люди, он уселся среди нас и с любопытством стал рассматривать каждого по очереди.
Когда усталость совсем нас одолела, да и вина в графине не осталось ни капли, мы подложили под головы ранцы и захрапели около затухающего огня.
Только утром мы как следует познакомились с домочадцами. Целая задруга 1 жила в этой низкой, темной лачуге, с двумя узенькими окошечками. Тут и женщины, мужья которых ушли на войну, и девушки, а ребятишек в доме столько же, сколько и нас, солдат.
1 Задруга - общество, союз; несколько родственных семейств, живущих одним хозяйством в одном доме.
Пейчо стал уже совсем "своим человеком". Смекалистый мальчуган внимательно следил за каждым моим словом, живо и рассудительно расспрашивал обо всех мелочах.
