— Товарищ полковник, разрешите участвовать в ближайших оперативно-розыскных мероприятиях, — отчеканил он.

Артём Алексеевич непонимающе прищурился.

— Отдыхай, Самойлов! Кхе-х… — закашлял старый командир. — Навоевался уже.

— Товарищ полковник, разрешите участвовать в ближайших ОРМ.

Офицер на секунду застыл из-за наглого напора рядового. Он уже опёрся о стол, готовясь вскочить с кресла и накричать на бойца, но неожиданный жест богатыря его остановил. Тот вытянул руку, призвав полковника успокоиться, и оценивающе посмотрел на Самойлова.

— Артём Алексеич, а припишите его к моей группе. Мне нужны инициативные.

— Делай что хочешь, Пономарёв, — отмахнулся полковник. — Жаждет под пули — пусть идёт.

Ближайшие ОРМ объявили через два дня в Хасавюрте — зоне ответственности их военной части. Штурмовали дом. До этого дня взрыв на блокпосте был самым серьёзным столкновением Самойлова с боевиками. В отряде Пономарёва оно не стоило ничего. К концу штурма стены дома испещряли пулевые отверстия, стёкла выбило и разбросало мелкими осколками, повсюду витал густой чёрный дым. Воняло порохом, гарью сожжённого дерева и тлеющей пластмассой. Боевиков было трое, и двух из них нейтрализовали при перестрелке. Грязные тела в спортивных обносках валялись на почерневшем полу, приняв неестественные для человека позы. У одного заплелись ноги, кисть валялась в метре от хозяина, а из развороченного черепа вытекло мозговое вещество. Второго через окно снял снайпер, и тело, завалившись на стену узкого коридора, сползло по ней и прислонилось головой, искривив шею под прямым углом с туловищем. Натёкшую с обоих кровь обелила ссыпавшаяся штукатурка. Хотелось думать, что мёртвые месива лиц выражали одновременно и глупую злобу, и осознание бесполезности утраченных жизней, но на деле они были пусты, как отстреленная гильза.

— Смотреть под ноги! — приказал Пономарёв, первым заходя в разрушенную одноэтажную постройку. — Рассредоточиться! Ищите зинданы и схроны! Рядовой, за мной!

Самойлов был единственным в низшем звании среди группы. Остальные носили сержантские лычки и лейтенантские звёзды. В отряде капитана Пономарёва шла постоянная текучка кадров. Обстрелявшись под его командованием, бойцы либо уходили в спецназ, либо возглавляли собственные группы. Хотя многих приписывали к нему в качестве штрафников, как и Олега, допустившего гибель офицера МВД.

Вдвоём с капитаном они осторожно пересекли коридор, переступив через покойника, и достигли уцелевшей при штурме кухни. Разрушения коснулись её частично: потрескались стены, выбило окна, но саму комнату не задело. Как и спрятавшегося под столом боевика. Босоногий, в узком трико и майке, он жалобно смотрел на бойцов, предусмотрительно отбросив пистолет. Не было у него ни пояса шахида, ни спрятанных гранат. Пономарёв схватил уцелевшего за предплечье и без церемоний выдернул наружу. Худощавому, заросшему густой щетиной и волосами парню было не больше двадцати пяти, что делало его сверстником Самойлова. Но в отличие от устрашающего рядового в бронежилете и балаклаве, несостоявшийся экстремист вызывал лишь сожаление. Однако людям в масках оно было несвойственно. Бандит забился в угол и, закрывшись руками, с ужасом ожидал развязки.

— Сдаюсь! Нэ стрэляй!

— Ну его, ещё с тобой маяться. — Пономарёв приподнял дуло автомата. — А так всем будет легче.

— Подожди! — донёсся окрик из дверного проёма.

Появившийся на кухне боец носил камуфлированные штаны, чёрную футболку и бронежилет поверх неё. В отличие от боевой группы, он не скрывал лица. Не было при нём и автомата — только пистолет в кобуре и рация. Мужчина с короткой стрижкой и квадратными скулами поравнялся с Пономарёвым и беспристрастно осмотрел выжившего.

— Ну что, капитан, нашлась взрывчатка. Машину минировали здесь. Только там остатки. Информатор оценивал партию раза в два больше.

— Значит, ещё одна есть, — заключил Пономарёв. — Олег, знакомься. Можешь называть его Антоном, не обидится. А вообще офицер ФСБ и наш близкий коллега.

— После взрыва контроль по всем направлениям, — заметил Самойлов. — Если одна машина заехала на наш пост, вторая должна быть в Хасавюрте.

— Именно, — согласился Антон. — А вы решили замочить последнего свидетеля. Перед вами Джамиль Асхабов. Мелкий вор, трус и бандподпольщик.

Парень, узнав собственное имя, успокоился и остервенело посмотрел на трёх мужчин. В загашенном грохотом выстрелов мозге прорастала мысль о счастливом спасении.

— Ты говорить будешь? — Пономарёв пнул бандита в бок. — Где машина?

— Нэ понымаю!

— Прибью тебя за «не понимаю»! Ещё раз: где взрывчатка?

— Атпусты! Нэ знаю я!

Допрос шёл глухо и неровно. Пока капитан возился с выжившим боевиком, Самойлов осмотрел кухню. Это была маленькая комната, в которой чудом умещались стол, плита и четыре человека. Расколотый чайник валялся на полу, там же разбитые пиалы. Наверняка смахнули, когда внутренние войска приехали брать дом. В углу напротив боевика валялись бич-пакеты быстрого приготовления: и пустые обёртки, и ещё неоткрытые пачки. Больше всего Олега привлекла эмалированная кастрюля, в которой подпольщики кипятили воду. Она стояла на плите, но газом бандиты не пользовались. Это было разумно, когда в соседней комнате собирали пояса шахидов. К кастрюле тянулся электрический провод со скрученным в спираль кипятильником. Такие же были распространены в расположении Самойлова. Компактно и практично. Половина успела выкипеть, но оставшаяся часть исправно булькала. Олег понимал, что Джамилю на руку игра в дурака. Он сдался и официально его должны арестовать, что в любом случае лучше, чем досрочная отправка к гуриям. Однако проблему с взрывчаткой это не решало. Ведь именно здесь, за этим столом, распивая чай из-под спирального кипятильника, пять экстремистски настроенных отморозков решали, как проехать КПП Михаила Вадимовича. Двое из них подорвались, и никто не знал, где мог прогреметь роковой взрыв, если не на посту. Но именно они, включая Джамиля Асхабова, не разменявшего даже и третьего десятка, виновны в гибели начальника. Если бы тот не решил по-отечески отнестись к Олегу, позвав на чай в кабинет, они бы убили его самого. Рядовой Самойлов состоял в отряде Пономарёва всего три дня, и доказательство собственной полезности было не прихотью. Оно было необходимостью.

— Товарищ капитан, разрешите.

Пономарёв и особист Антон синхронно посмотрели на Олега и подвинулись в стороны. Самойлов вытащил кипятильник, в тактических перчатках взялся за ручки кастрюли и подошёл к боевику.

— Джамиль, глаза подними.

Резко опрокинутый кипяток заструился по лицу и волосам Асхабова. Парень закричал нечеловеческим голосом, кожа моментально покраснела и вспузырилась. Горячая вода залила грудь и спину. Джамиль вертел руками, пытался убрать её с лица и охладить ожоги, но Олег его остановил. Вырвав из розетки кипятильник, он поднёс раскалённую спираль к лицу Асхабова и дождался, когда панический крик перейдёт в жалобный скулёж. Перед ним сидел не допрашиваемый. Сегодня Самойлов совершал кровную месть.

— Сюда смотри! Будешь молчать, — Самойлов схватил Джамиля за волосы, — сожрёшь у меня это. — Рядовой отшвырнул голову кровника к стене. — Вторая машина тоже заминирована?

Преступник глядел на экзекутора со страхом и ненавистью одновременно. Он не мог защититься от солдата, а стоявшие за ним командиры не вступятся за чужого. На краю сознания Джамиль понимал, что у неверного с кипятильником в руках было персональное право на пытки. И это понимание служило заочным приговором. Исчезла вера и в безопасность, и, казалось, в самого Всевышнего.

— Вторая машина — взрывная? — повторил вопрос Самойлов.

Асхабов тяжело кивнул. Напрягшиеся Пономарёв и Антон переглянулись, последний снял с пояса рацию.

— Где она? — Олег приблизил горячий металл к глазному яблоку боевика и с расстановкой повторил: — Где она?

— ГУВД, — выдохнул Джамиль. — «Жигуль» бэлый. Ыщи у ГУВД.

Антон стремительно вынырнул в коридор и отрапортовал в рацию: