Литмир - Электронная Библиотека

– Может быть ты не хотел, а так получилось? – предположила Антонина.

Тут Влад взорвался.

– Что вы со мной говорите, как с маленьким! Не брал я ваших денег!

На последних словах голос его все же дрогнул. Влад резко повернулся и направился к выходу.

– Подожди, – донесся до него визгливый голос завуча. – Мы тебя еще не отпускали!

Но дверь он за собой уже закрыл. Уходя, он еще слышал жалобы Антибиотика: «Нет, не то, чтобы мне так было жалко этих денег – не такая уж и большая сумма! Но сам факт! В своем же кабинете…».

Что там дальше было с этой историей, Влад не знал. То ли нашел Антибиотик свои деньги, то ли нет. То ли их вообще не было. Как бы то ни было, с этим вопросом Влада больше не трогали, а он и не спрашивал.

– Не пойду к нему сегодня на пару, – подумал Влад. – Лучше посплю, пользы больше будет.

Только поспать ему не дали.

– Ты почему еще в постели? – удивилась мать.

– Нам сегодня ко второй паре, – попытался слукавить он, но тут в разговор влез Славка, младший брат.

– Все он врет! Сам вчера говорил, что ему с утра на занятия. Просто у него Антибиотик урок ведет, вот он и не хочет идти!

Владу захотелось треснуть братишку по голове – вечно он влезает, маменькин любимец!

– Быстро одевайся! – приказным тоном сказала мать. – Заодно поможешь Славке самолет дотащить до школы.

Влад нехотя поднялся и побрел к ванной чистить зубы, по пути дав братишке легкую затрещину.

– Мама, что он! – сразу закричал тот. – Скажи ему!

Славка учился в пятом классе 108 школы. В той же самой, в которой в свое время учился и Влад. Только в отличие от него, учиться Славке нравилось. Может быть, немалую роль в этом сыграл и Регин. Он работал в школе трудовиком и заодно вел кружок авиамоделирования. Там они вместе с детьми строили модели самолетов, от планеров до современных истребителей, от самых простых до удивительно сложных. Те, что просто стояли и те, что могли летать. Их работы неоднократно занимали первые места на всех городских выставках. А вокруг Регина всегда крутилась куча ребятишек, тех, кого он заразил любовью к небу. С нетерпением они дожидались конца уроков, чтобы с учителем отправиться на школьное поле, где испытывали новые модели, давали полетать старым, а иногда просто пускали воздушных змеев. Славка был без ума от всего этого.

Вот и сегодня Влад со Славкой тащили здоровенную модель бомбардировщика С-22, в простонародье за громадные размеры и мощь прозванного «Ильей Муромцем». Учитель должен был взглянуть на него и подсказать, что можно исправить, чтобы он взлетел. Целых два месяца брат с друзьями клеили его, но в воздух поднять так и не сумели. Влад же скептически относился к этой затее.

– Он слишком большой. Не полетит. – Пытался вразумить он младшего, но тот не слушал.

– У Алексан Александрыча обязательно полетит! – уверенно заявил он. – Вот увидишь!

Влад помог брату аккуратно затащить самолет в мастерскую трудовика, вышел на улицу и огляделся. Надо было погулять где-то полтора часа, так, чтобы не «светиться». Он же решил, что не пойдет сегодня к Антибиотику на пары? Значит не пойдет! Выходя за территорию школы, он наткнулся на Артема. Тот тоже учился в Политехническом, только на курс старше. Влад просто хотел пройти мимо, но почему-то остановился и произнес: «Привет!». Что заставило его это сделать, непонятно. До этого с Артемом они совершенно не общались, и даже не здоровались, проходя одним коридором. Странным он был каким-то. Себе на уме.

– Привет! – ответил Артем и улыбнулся. Улыбка у него была хорошая, располагающая. – Брата провожал?

– Ага! Модель у него слишком большая – не донес бы, – ответил Влад и тут же одернулся. С чего это он вдруг перед ним оправдывается? Влад насупился и попытался взять разговор в свои руки – А сам-то ты что здесь делаешь? Пары-то уже начались!

Но Артем не ответил. Он всматривался в окна школы, будто кого-то искал. Не дождавшись ответа, Влад двинулся дальше.

***

Небо было малооблачным, чистым. Его ненавязчивая безмятежность невольно передавалась и Георгию, наполняя душу гармонией, умиротворением и такой же чистотой. Здесь, наверху, был другой мир, в котором царила первозданная легкость и тишина. Ровный гул моторов давно уже стал частью летчика, как биение сердца, как пульсация крови в артериях, без которого он не смог бы долго прожить. И сейчас он слышал только эту звенящую тишину, пил глазами пьянящую синь. Сам себе Георгий казался огромным орлом, широко раскинувшим крылья над своими владениями и следившим, не посягнул ли кто на его воздушные границы. Сейчас он обследовал квадрат не один, с парой «желторотиков», которых следовало поставить на крыло.

– Держись ровнее, тебя сносит на меня! – Голос Георгия еле прорывался сквозь помехи эфира, и слова вязли в шуме бесконечных щелчков и потрескиваний. Чтобы они достигали ушей ведомых, ему приходилось кричать. – Третий, не отставай!

«Желторотики» следовали за капитаном Коваленко чуть позади и в стороне, образуя клин. Равнобедренный треугольник, фигура, вообще-то, крайне устойчивая, только у этого идеальных пропорций никак не выходило. Его нижние углы то смещались в стороны, то, теряя высоту, опускались.

– Федотов, ты там не уснул на штурвале? Сейчас в штопор уйдешь! – выругался командир, глядя как самолет ведомого периодически клюет носом. Халтурить стали товарищи инструктора, ускоряют обучение. Оно и понятно – война… В его годы с таким налетом к боевой машине даже бы не подпустили, а тут нате вам…

– Заканчиваем облет и возвращаемся на базу!

Небо оставалось спокойным. На земле тоже никаких перемещений солдат и техники не наблюдалось. Да и не должны они здесь быть. Этот участок фронта был относительно тихим, поэтому сюда и направляли неопытных выпускников летного училища. Чтобы пообвыкли малость, да и опыта поднабрались. А как иначе, не сразу же в пекло ребят посылать? Хотя те и рвались. Обижались даже, когда попадали сюда, а не сразу – под Сталинград. Вот и приходилось Георгию Васильевичу, капитану Шестой воздушной армии, втолковывать ребятам что да как, учить их уму разуму. Хотя самому еще было слегка за тридцать.

– Кажется, немцы! – послышался в динамике приглушенный голос Петренко.

Подающий надежды летчик, Петр Петренко. Георгий иногда узнавал в нем самого себя: молодого, азартного, упивающимся полетом. Его не могла удержать никакая сила притяжения, если его звало само небо.

Теперь Коваленко и сам заметил приближающиеся черные точки. Их тоже было трое: два «юнкерса» и «мессер». «В другой раз встретиться бы с ними, когда за ним стояли бы не зеленые юнцы, а проверенные боевые товарищи. Да хоть бы и один!» – со злостью подумал Георгий.

– В бой не вступать! – крикнул он в рацию. – Возвращайтесь за помощью, попробую их увести!

Георгий прекрасно понимал, что никакую помощь привести они не успеют – сейчас важнее было заставить их уйти, и что еще важнее – предупредить аэродром.

Немецкие самолеты открыли огонь. Для прицельной стрельбы они были еще слишком далеко. Скорее, это было приглашением к бою, вызовом. Георгию вспомнилась Испания, где он успел немного повоевать. Тогда фашистские самолеты сами пытались уйти, едва заметив советские «И-16», несмотря на равенство сил. А теперь… поднаторели, что-ли… Тут ему пришлось крепко выругаться. Петренко словно бы не слышал его приказа. Неуклонно продолжал вести самолет на неприятеля, также открывая огонь. Принял вызов. «Дурак!»

– Немедленно вернись! Это приказ! – продолжал орать в рацию Георгий, и уже понимал, что поздно. Боя не избежать. Он видел, как Федотов, покинув строй, бросился на помощь. Скрежетнул зубами. Все валилось к чертовой матери! Неподчинение приказу в военное время это – трибунал. Конечно, под расстрел он их не отдаст, но, если удастся вернуться живыми, обязательно накажет, на две недели отстранит от полетов! Но теперь, не бросать же их!

Капитан взял курс на «мессер», который шел, как и он, посреди клина. Его легонький «ишачок», уклоняясь от пулеметных очередей, направился в лобовую. Вся надежда была на маневренность и пушки. Если упустить «мессер», тот уйдет на недоступную им высоту, и оттуда расстреляет поочереди, как курят. Георгий открыл заградительный огонь. Попасть практически невозможно, но попытаться нужно! Подойти поближе, совершить крутой вираж, и сесть на хвост. Краем глаза заметил дымящийся «Юнкерс». Тот падал, вращаясь вокруг оси. Зря, он, наверное, ругал инструкторов, птенцы-то уже умеют клеваться!

2
{"b":"637472","o":1}