Лео подозрительно посмотрел на Аристотеля:

– Уж не ты ли его, батюшка?

Глаза мужчины гневно сверкнули отраженным лунным огнем:

– Раз я не в больнице, значит, здоров. А на кой черт мне его убивать? Говорю, – снова задрал голову, – гнался он за ней…

Лео посмотрел на инспектора и вновь поморщился:

– Больной человек. Что с него возьмешь?

Мужчина, однако, настаивал:

– Я здоровый!

Помощник снова глянул на него с подозрением:

– Что здесь делаешь?

Аристотель, казалось, удивился вопросу:

– За Луной наблюдаю. Двор подходящий: тихий и без искусственного освещения. Я тут не первый раз. А сегодня – видите? – какая особенная Луна. Не мог пропустить. Вы только посмотрите на нее…

Помощник инспектора только отмахнулся. Серж, также не обратив внимания на последние слова «астронома», продолжил осматривать труп. Хотя яркая рыжая луна била, как мощный прожектор, подсвечивал себе и карманным фонариком, который всегда имел при себе.

Перед ними лежал мужчина среднего роста. У него были крепкие руки с облезшей кожей на ладонях. Короткие ногти, изъеденные какой-то химией. На погибшем были просторные брюки из шелка и шелковая же рубаха – легкая и недешевая домашняя одежда.

– Удивительно!

– Что? – не понял Лео.

Инспектор присел, чуть повернул голову трупа и направил в его лицо луч фонарика:

– Видишь: один глаз зеленый, другой голубой.

Помощник кивнул:

– Да, случается.

Серж заметил еще:

– На правой щеке несколько царапин, – перенаправил свет фонарика: – И вот на руке тоже. Глубокие…

Царапины на теле самого Сержа тут же нестерпимо зачесались.

Помощник глянул вверх:

– Поцарапался о карниз, наверное, когда выпал из окна.

– Может, и так, – пожал плечами Серж и поднялся: – Надо установить личность. В этом доме должен быть консьерж.

– Я здесь, – вышагнул из-за его спины немного сутулый мужчина чуть выше среднего роста лет за пятьдесят. – Это я его тут под окном обнаружил и в отделение позвонил.

Консьерж вытер губы тыльной стороной ладони, но на его губе все еще оставалась приклеившаяся шелушинка семечки подсолнуха. Как и от Аристотеля, от этого человека пахло кальвадосом, который, впрочем, употреблялся денно и нощно по всему Сен-Бьену: кем-то умеренно, кем-то не очень.

Инспектор кивнул на труп:

– Знаете этого человека?

Консьерж еще раз безрезультатно попытался освободиться от шелушинки, потом выговорил:

– Конечно, как не знать, Давид Оболевич. Живет у нас уже почти год. Зарегистрирован. Все честь по чести.

Помощник тут же записал имя в блокнот. Серж продолжил задавать вопросы:

– Чем занимался? Что можете рассказать о нем?

Консьерж, наконец, сколупнул шелушинку с губы и пожал плечами:

– Что могу сказать…Спокойный. Нескандальный. Вообще незаметный. Работает на дому: по коже мастер. Приносит иногда мешки с сырьем. Тяжелые, большие… Я разрешил ему использовать ванную комнату под мастерскую. У нее своя вентиляция есть, и это последний этаж, так что по дому не пахнет, никому не мешает. Но грязь я ему запретил разводить. И он ничем не провинился, за квартиру платит, платил исправно…

Серж снова присел рядом с трупом, пристально вгляделся в него, потом поманил к себе ладонью Лео:

– Присмотрись-ка получше. Никого тебе не напоминает.

Помощник сначала кинул взгляд с высоты своего роста, затем тоже присел рядом с трупом:

– Подсвети-ка еще фонариком сбоку…, – качнул головой: – Да, похож. Определенно похож.

Инспектор перевел взгляд на помощника:

– Он еще в отделении?

Лео утвердительно кивнул:

– Конечно, ты же приказал его задержать.

– Пусть везут сюда немедленно.

Помощник тут же позвонил в полицию:

– Везите задержанного на улицу Роз, двенадцать!… Что значит: устал и спит? Мы еще на ногах. Пулей сюда! – убрав телефон в карман, отрапортовал инспектору: – Сейчас доставят.

Серж удовлетворенно кивнул и решил:

– Пока его везут, осмотрим квартиру, – спросил консьержа: – Ключ от этой квартиры есть?

– Э-э…

– Консьержу полагается иметь ключи от всех квартир.

– Конечно, полагается, – консьерж что-то себе быстро соображал и сообразил, наконец: – Но он сменил замок. Совсем недавно. И просто не успел дать мне дубликат…

– Ладно. Идемте с нами: возможно, придется ломать дверь.

У консьержа расширились глаза:

– А чинить потом за чей счет?

– За счет того, кто не имеет дубликатов ключей!

– А здесь кто останется? – помощник посмотрел на труп.

– Здесь… – начал было размышлять Серж, но увидел входящего во двор патрульного: – Здесь пока подежурит Шукрат.

Тот, обнаружив на месте преступления все свое непосредственное начальство, начал было оправдываться:

– Извините за опоздание, но только сообщили из отделения. А то я бы… Я же на другом конце…

Инспектор оборвал его:

– Все в порядке. Оставайся пока у трупа…

– Есть!

– Да, вот еще, – обернулся Серж к Аристотелю Костракидису, но спросил консьержа. – Знаете этого гражданина?

– Опять он здесь, – недовольно откликнулся представитель хозяина дома, – ранее выставлял его несколько раз со двора. Притащится и всю ночь в небо пялится.

– Но ничего плохого ведь не делает. За что же выставляете?

– После него по углам двора мочой воняет…

– Это не я, – запротестовал Аристотель, – мало ли кто у вас тут еще бывает и углы метит.

– Я знаю, кто бывает, – твердо сказал консьерж. – Только вот сегодня не заметил, как ты опять у нас объявился.

– Бог с ним, – прервал инспектор борца за чистоту двора и дома. – К разговору с этим субъектом мы еще вернемся. Идемте!

Серж, Лео и консьерж поднялись по широкой, когда-то шикарной, но и теперь весьма впечатляющей лестнице из горного камня с толстыми перилами, хранившими остатки золотой краски. На каждом этаже было по две квартиры. Сержу показалось, что через дверные глазки за ними наблюдают из всех жилищ, хотя во всех них было тихо.

– Эта! – указал консьерж на правую дверь последнего этажа.

– Ломать? – спросил помощник.

Серж в нетерпении легонько нажал на дверь, она распахнулась:

– Похоже, открыта.

Инспектор с помощником переглянулись и молча достали револьверы. Первым, держа оружие наготове, вошел Серж. За ним – Лео. Следом весьма трусивший, но очень любопытствующий консьерж.

Из маленькой – буквально в два шага – прихожей они попали в большую освещенную и совершенно пустую комнату. Стены были ободраны. Казалось, здесь намечается ремонт. В глаза всем сразу бросились кровавые пятна на полу. Одни из них были крупными, другие – очень мелкими.

– Следы! – заметил инспектор, вглядевшись.

Да, это были кровавые отпечатки ног человека и… лап мелкого животного.

Помощник мгновенно определил:

– Кошка!

Он проследил, куда ведут следы – на подоконник, за окно – и заключил:

– Все ясно. Погнался за кошкой и сорвался. Верно, оказывается, бомж наш говорил: «Вылез за ней и того…» А я ему, было, не поверил.

Серж почти согласился, разглядывая следы:

– Очень, может быть, и кошка.

Консьерж, однако, пытался возразить:

– Не было у него кошки. Я запрещаю держать в доме животных. Чтобы не гадили и не орали по ночам, жильцов не будили и не мучили всяких с аллергиями и чиханиями …

– Бешеный кот! – сообразил Серж и тут же позвонил в одноименный бар: – Инспектор Горевски беспокоит. По поводу кота: он так и не нашелся?

Хозяин бара ответил:

– Кот уже на месте. В клетке. Не поверите – сам пришел! Видимо, набегался, проголодался. Отвык, должно быть, от уличной пищи, которую, оказывается, добывать приходится. Тут-то он на всем готовом: только пасть открывай да жри и лакай. Я вот его…

Инспектор прервал котовода:

– Давно явился?

Хозяин бара задумался:

– Да, уж… с час, наверное, назад…

Серж тут же обратился к консьержу:

– Когда обнаружили труп?