— Ну, она была пьяна в тот раз.
— Но не все же время.
— У нее была овуляция.
— Тогда тем более стоило бы предохраниться. Дэн, действия Теда и Полины не были осознанными или целенаправленными. Скрипты прописаны в подсознании и срабатывают помимо желания человека.
— Как скрытые программы у киборга?
— Примерно.
— Но я могу не подчиниться программе. Даже до Эндрю мог.
— А люди могут сломать скрипты. Это сложно, но возможно. Но для этого надо осознать скрипт, а это даже не всем нужно. И обычно необходима помощь специалиста.
— И кто прописывает людям эти программы?
— Они сами, в раннем детстве, когда смотрят на значимых взрослых и принимают неосознанные решения о том, какими станут. Обычно к пяти-шести годам все скрипты уже прописаны.
— То есть у Станислава Федоровича было прописано, что до сорока семи он останется одиноким, а потом создаст квазисемью?
— Да. А у Теда — что в двадцать шесть он женится и у него будет ребенок. А у Полины — что она родит в двадцать три.
— А если в ее скрипте прописано, что они разведутся?
— Может быть. Но можно посмотреть на ее родителей и родителей Теда. Они разведены?
— Родители Теда — нет. А отец Полины погиб.
— Значит, с большой вероятностью, и Тед с Полиной останутся вместе. Насколько им будет хорошо друг с другом, зависит только от них самих.
Дэн вытянулся на кровати и устроил голову у Туу-Тикки на коленях. Она погладила его по распущенным волосам.
— Я не думаю, — сказал Дэн, — что если бы я сказал, что чувствую, это что-то изменило бы. Тед и Полина все равно действовали бы согласно своим программам.
— Да. Но тебя могли бы поддержать остальные. Объяснить, что с изменением состава команды жизнь не кончается. Что твои друзья на самом деле не собирались тебя предавать, просто их жизнь переменилась так, что тебе в ней не осталось места. Ведь это для тебя они — вся твоя жизнь. А ты для них — только эпизод из нее.
— Знаешь, после такого объяснения я бы точно вышел в шлюз. Хотя, если подумать, это и правда. Жили же они до меня. И после меня будут жить.
Туу-Тикки продолжала гладить Дэна.
— Может быть, Станислав Федотович нашел бы другие слова? — предположила она.
— Маловерятно. Он никогда ни с кем не говорил о таком. Только командовал и приказывал. Он хороший командир, заботливый, правда. Но…
— Но по душам с ним не поговоришь.
— Да. Михалыч — он вообще не для разговоров. Лансу самому нужна поддержка, он еще совсем ребенок.
— А ваш врач? Врачи обычно хорошие интуитивные психологи.
— Мне как-то в голову не пришло. Наверное, я надеялся, что кто-нибудь заметит, что со мной что-то не так. Но обычно такие вещи видела Полина, видел Тед…
— От остальных ты прятался?
Дэн задумался и признался:
— Да. Получается, я сам виноват?
— Никто не виноват, — покачала головой Туу-Тикки. — Просто очень неудачный вышел расклад. Стечение обстоятельств. Ну и… ты так хорошо умеешь притворяться взрослым, что никому в голову не пришло, что ты еще ребенок, и ребенок ранимый.
— Потому что я киборг.
— И потому, что киборг, и потому, что у тебя взрослое тело, и потому, что ведешь ты себя обычно как очень уравновешенный и зрелый взрослый, и потому, что у тебя есть боевой опыт. Люди склонны судить по себе. К тому же в команде нет и не могло быть детского психолога. Некому было объяснить, что с тобой происходит и почему.
— Я сам не понимал. Я просто… кончился.
Туу-Тикки грустно кивнула.
— Я иногда думаю, что и правда мог бы умереть там. И мне не страшно. Потому что жить вот так я больше, кажется, не мог. Это глупо, очень глупо, я знаю, но…
— Я понимаю, солнышко. Ты только нашел семью, только доверился ей, только почувствовал себя защищенным и принятым — и вдруг все распалось, и ты ничего не мог сделать. Такое и зрелому человеку тяжело пережить.
— Я не справился с тем, чтобы быть человеком.
— Справился. Потому что ты мог бы уйти в программу, закукливаться и не вылезать из-под нее. Верно?
— Мне даже в голову не пришло.
— Потому что человеческая часть в тебе давно победила то, что было от киборга. Эндрю только завершил процесс.
Дэн свернулся вокруг Туу-Тикки клубком.
— У тебя юбка приятно пахнет. Ты вся приятно пахнешь.
— Это духи.
— И твой табак. Мне нравится запах. Успокаивает.
— Это хорошо. И то, что ты больше не боишься прикосновений, тоже хорошо.
— Я знаю, что вы не причините мне боли.
— Ты и про команду это знал.
— Но не чувствовал. А тут — чувствую. Это потому, что вы не люди. Людям я не доверяю.
— Люди очень разные.
— Все равно. И вы никогда не сердитесь, не кричите и не угрожаете.
— Ну, идея Таи о конюшне тебя сегодня напугала.
— Ты почувствовала?
— Конечно.
Дэн взял Туу-Тикки за руку.
— Ты поэтому сказала, что такие вещи наскоком не решаются?
— Да. Хотя мысль очень хорошая.
— Почему? Я никогда не работал с животными. Никогда не видел живых лошадей. Ничего о них не знаю. И я сейчас подумал — все эти человеческие коммуникации… Я в них ничего не понимаю. Как будто людям недостаточно просто говорить по делу. А я не понимаю, почему, и не понимаю, когда и о чем говорить не по делу. Тем более с чужими людьми. Теду и Полине было достаточно того, что я слушаю.
— Этого многим достаточно. Но людям еще нужно, чтобы другие помнили о том, что для них важно. Если человек много говорит о своих детях, задай про них вопрос, когда у вас будет деловая беседа. В самом начале, сразу после приветствия. Человеку будет приятно, он проникнется к тебе расположением. Если человеку важны его домашние животные, спроси о них. Если работа или хобби — о работе или хобби. Только твой интерес должен быть искренним. Такие вещи сближают и создают более прочные социальные связи, чем чисто деловые взаимодействия.
— А если я знаю, что буду взаимодействовать с этим человеком только один раз?
— Тогда такие личные беседы не обязательны. Но если ты предполагаешь закрепить и продолжить контакт, они нужны.
— Я не знал.
— Теперь знаешь.
— Спасибо. Этого мне никто еще не объяснял.
— Люди редко задумываются о таких вещах.
— Но ты задумываешься. Потому что ты не человек?
— Потому что когда объясняешь ребенку что-то, что кажется тебе очевидным, понимаешь, что это вовсе не очевидно.
— Тогда объясни мне, почему ты хочешь, чтобы я работал на конюшне.
— На ранчо «Белый ветер».
— Ну да. Тебе это зачем-то нужно.
— Ты не против, если я закурю? — спросила Туу-Тикки.
— Не против. Я же говорил, мне нравится запах.
Духи принесли трубку, табак и зажигалку. Туу-Тикки закурила. Дым пах черносливом и натуральной выделанной кожей.
— Мы дружим с Линдой и Лусом Шмидтами, это владельцы ранчо. Мы с Таей учились там ездить верхом, у них Тая держит свою лошадь. Они хорошие люди и занимаются нужным и интересным делом — разводят лошадей, дают уроки верховой езды, сдают лошадей в аренду ролевикам и реконструкторам. У них несколько работников. Один уже состарился и скоро не сможет работать.
— Гарри, я помню.
— Скоро он уйдет. Найти человека на такую работу сложно: нужно желание работать с лошадьми, нужна физическая сила — там много тяжелой немеханизированной работы, да и ранчо далеко от города и мунициальным транспортом туда не добраться. Если бы ты согласился работать там, это бы была существенная помощь людям, которые для нас важны. Но это только одна сторона монеты.
— А вторая?
— Ты привык к самостоятельности. К тому, что ты зарабатываешь деньги. Чем дальше, тем тяжелее тебе будет полностью зависеть от нас. Кроме того, работа с животными врачует душевные раны. Животное не предаст, не разлюбит, не обидит ни нечаянно, ни нарочно. Вдобавок там тебя научат ездить верхом, а это здорово.
— Когда я смогу себя обеспечивать, мне надо будет жить отдельно? — напряженно спросил Дэн.
