— Вся черешня пойдет на варенье? — спросил Дэн.

— Нет, из завтрашней Грен поставит вино, а из жмыха я сделаю джем, — ответила Туу-Тикки. — Но не из всей, так что варенья будет много.

— Я хочу научиться варить варенье из черешни, — сообщил Дэн. — Ты сама будешь его варить или этим займутся духи?

— Первую партию — обязательно сама, а духи потом подхватят. Достань мне, пожалуйста, из кладовки самую широкую и низкую кастрюлю, медную такую.

Дэн зашел в кладовку. Широкие полки тянулись вдоль стен. На полках стояли банки, все одного размера — на девятьсот миллилитров, под закручивающимися крышками, с вареньем и пустые. Ближе к двери — банки побольше, с орехами и сухофруктами, с макаронами, крупами, фасолью, горохом, коробки с сахаром, содой, солью. Светильники под потолком вспыхнули, когда Дэн шагнул внутрь. Тут было прохладно — не больше десяти градусов. Пахло яблоками, хотя самих яблок не было, только пустые корзины из-под них, и пряными травами. Дэн заметил связку лука, свисавшую с потолка, и связку чеснока, наполовину оборванную. На дальней стене висели большие кастрюли. Он снял самую широкую и вернулся в кухню.

Туу-Тикки поставила кастрюлю на плиту, оглядела стол, заставленный пластиковыми тазами с готовой к варке черешней.

— На эту кастрюлю, — сказала она, — надо семь килограммов подготовленных ягод, сахара из расчета восемьсот граммов на килограмм черешни, по пять бутонов гвоздики на килограмм и по пятьдесят миллилитров воды на каждые пятьсот граммов сахара. Возьмешься отмерять? Весы вон в том шкафчике.

— Мне не нужны весы, — сказал Дэн. — Где сахар? В кладовке?

— Да, тростниковый, песок.

— Какая последовательность?

— Сначала в кастрюлю кладется сахар, — скомандовала Туу-Тикки.

Дэн взял из кладовки пятикилограммовый пакет, высыпал содержимое в кастрюлю. Взял новый, сноровисто отмерил еще шестьсот граммов.

— Теперь вода.

Дэн аккуратно залил сахар кипяченой водой из чайника. Туу-Тикки зажгла газовую горелку под кастрюлей.

— Теперь, — сказала она, — надо помешивать сахар, пока он полностью не растворится и сироп не закипит. Ложку лучше брать деревянную.

Дэн взял потемневшую ложку и принялся сосредоточенно мешать сахар. Туу-Тикки тем временем взвесила семь килограммов начиненной орехами черешни и поставила тазик с ягодами на край стола.

— Зачем в черешню класть орехи? — спросил Дэн.

— Так вкуснее. Черешня в варенье просто сладкая. Орехи дают смолистую нотку, это кедровые орехи, а гвоздика — аромат. Но ее добавляют уже в конце варки. Хочешь пить?

Дэн кивнул. Туу-Тикки налила ему воды со льдом — в кухне постепенно становилось все жарче. Садящееся солнце, пробиваясь сквозь листву, светило прямо на плиту. Коричневый сироп с мелкими нерастворившимися крупинками потихоньку забурлил.

— Пусть варится, — сказала Туу-Тикки. Она оглядела кухню и вздохнула: — Сегодня будем обедать и ужинать холодным. Варка варенья — это долго, плита будет занята весь день и часть ночи.

— Я не против, — Дэн пожал плечами. — Я никогда раньше не варил варенье. Мне интересно. Я хочу научиться.

— Ты только ешь, пожалуйста, прошлогоднее, — попросила Туу-Тикки. — Наших сил, даже с участием Дани, не хватает. А лисище предпочитает мед.

— Сколько хранится готовое варенье? — поинтересовался Дэн.

— Годами, — Туу-Тикки вздохнула. — Я уже и всю «Сову Спасительную» снабжаю вареньем, и детей, и на Звездочку лисище таскает, а все равно остается. Может, ты с ним справишься?

Дэн и так съедал за день банку какого-нибудь варенья. Значит, можно брать две. Отлично.

— Справлюсь, — пообещал он. — А почему так много?

— Мы не успеваем съесть свежими все фрукты и ягоды, — объяснила Туу-Тикки. — Не успевали даже десять лет назад, когда детей было двое, а деревья были моложе. Сад ситтина и урожай соответственный. Когда я сажала этот сад, я совсем не думала о том, как буду справляться с ним. Просто изголодалась по фруктам прямо с дерева. А в результате долго хранятся только два сорта яблок, миндаль, лимоны и апельсины. Мандарины не лежат дольше двух недель, если их сорвать. Но мандарины-то можно «хранить» на дереве, если их не рвать, они не портятся, и поспевают они, когда других фруктов еще нет — с ноября по февраль. Апельсины — тоже. И все равно их очень, очень много.

— Мы на корабле редко ели свежие фрукты, — сказал Дэн.

— А до корабля?

— Только то, что я добывал во время боевых операций. Но они были не такие вкусные. И мне нравится, что будет много варенья.

— Мне тоже, — призналась Туу-Тикки. — Я сегодня дочитаю тебе «Маугли». Дальше можно взять «Книгу джунглей» того же автора, а можно что-нибудь другое.

— Почитай мне «Рыжий, честный и влюбленный». Про кого это?

— Про лисенка, который не хотел быть похожим на своих родственников, и про его подружку цыпленка.

— Сказка?

— Конечно.

— А «Маугли» — это сказка?

— Да. Дети-«маугли», воспитанные животными, бывают, но они не могут приспособиться к жизни с людьми. Проблемы с речью, с гигиеной… много с чем.

— Почему?

— Потому что в период, когда ребенок приспосабливается к окружающему миру, настраивается на него, учится говорить, двигаться, владеть инструментами, дети-«маугли» приспосабливаются к тем животным, которые их воспитывают — к волкам, к обезьянам, даже к курам. И считают себя не людьми, а животными. На самом деле пытаться интегрировать их в человеческий мир жестоко, я думаю. Им там плохо.

— Сироп готов, — отрапортовал Дэн. — Что делать дальше?

— Высыпай ягоды в сироп, — Туу-Тикки заглянула в кастрюлю. — И осторожно, чтобы не раздавить, перемешай их той же ложкой. Ага, вот так. У тебя замечательно получается. Теперь надо следить и как только ягоды закипят, выключить огонь.

— Зачем?

— Такой рецепт, в три приема. Варенье остывает до комнатной температуры…

— Сколько это в градусах по Цельсию?

— Ну, считаем, двадцать пять. Потом снова кипит и снова остывает. Прокипятить надо три раза, потом горячее варенье перелить в простерилизованные банки, банки перевернуть на крышку и поставить охлаждаться.

— А потом убрать в кладовку, — уверенно сказал Дэн. — Я понял. Как стерилизуют банки?

— Ультрафиолетом, у меня есть специальный аппарат. Раньше я их стерилизовала в кипятке, но это такая морока!

— Зачем это вообще нужно?

— Чтобы минимизировать бактерии, вызывающие брожение, а то банка может взорваться из-за возросшего внутреннего давления. При брожении выделяется углекислый газ, он распирает банку.

Дэн кивнул. Туу-Тикки очень понятно и доходчиво все объясняла. А она вдруг сказала:

— Дерево я, и место мое в кадке.

— Почему? — удивился Дэн. — Ты не деревянная и не выделяешь кислород при дыхании.

Туу-Тикки рассмеялась.

— Потому что я только сейчас сообразила, что духовка-то не занята, а значит, можно будет приготовить нормальный ужин. Да и обед, уже давно пора обедать.

— Я не голодный. Лучше съем варенье.

— Я тоже черешней объелась, — кивнула Туу-Тикки. — Просто в прежние года мы с Греном и детьми после «дня варенья» ехали куда-нибудь в город поужинать, и это превратилось в традицию. Но если ты не хочешь…

— Я хочу, — прервал ее Дэн. — Если там будет мороженое.

— Будет, — улыбнулась Туу-Тикки. — Просто мне подумалось, что в город ты… не готов, что ли?

— Один — не готов, — Дэн еще раз помешал ягоды и облизал горячую ложку. — А с вами — хочу. Только у меня нет документов.

— Они пока не нужны. Но если тебя этот факт напрягает, я озадачу Катце, он сделает нужные документы. Только подумай над именем и фамилией.

— Денис Воронцов, — пожал плечами Дэн.

— Будут нужны фото и отпечатки пальцев, — сказала Туу-Тикки.

— У меня есть функция изменения отпечатков пальцев.

— В базу департамента нужно внести хоть какие-нибудь.

— Катце — это кто?

— Маг-информационщик Кадзутака Райтхен, он живет на Земле-Трайм. Раньше документы для нас делал Эндрю Кайт, но он с Первым Домом сейчас я даже не знаю где. Звать его по такой мелочи нет смысла.