— Кажется, я видела их следы… — задумчиво выговорила Тая. — Следы копыт на песке. Но самих коней не встречала.
— Если встретишь, не поддавайся на уговоры и не садись на них. Они заведут тебя в океан и нырнут. Это у них игра такая. Они подчиняются только фейри.
— Жаль… — вздохнула Тая. — А вон и сэр Эдвард верхом.
— О! — выдохнула Туу-Тикки. — Смотри, Тая: под сэром Эдвардом океанский конь. Вот такие вот они. Посмотри и запомни.
Баргесты нашли кочку с оставленными вещами, закрутились и залаяли. Эдвард потянул коня за гриву, тот зафыркал и неохотно перешёл с галопа на рысь, а потом и вовсе остановился.
— Я приду ещё, — пообещал Шарп и спрыгнул в воду.
Конь отряхнулся всем телом, окатил солёными брызгами с хвоста и гривы всего туатта и поскакал в открытый океан. Эдвард вытер лицо, собрал и выжал волосы. Баргесты сели, выжидательно таращась на хозяина.
— Идём к ситтину, — сказал Шарп, нашёл в сумке бутылку с водой и с наслаждением напился.
— Какой конь… — мечтательно вздохнула Тая.
— Да-да, — кивнула Эдит. — Так они людей и подманивают. Особенно юных и мечтательных.
— Мы придем на берег покормить их, — пообещала Туу-Тикки, сворачивая к дому.
— Завтра? — выдохнула Тая.
— Можно и завтра, — согласилась Туу-Тикки.
Пока Шарп дошёл до ситтина, ветер уже высушил его штаны и волосы. Одеваться на дорогах фейри было занятием необычным, но Эдвард решил, что риск оправдан. Штаны покрылись солевыми разводами, а волосы стали жёсткими, но чувствовал себя туатта гораздо лучше. Впрочем, любой туатта оживал у океана.
Он вошёл во двор и обнаружил, что дамы только-только вернулись. Придержал баргестов, нацелившихся целоваться с Эдит. Прищурился, глядя на невестку. Он не был целителем, но кое-что видел и он.
Эдит смутилась было под пристальным взглядом свекра, но тут же выпрямилась, гордо подняла голову, огладила баргестов.
— Добрый вечер, сэр Эдвард, — произнесла она.
— Добрый вечер, — сказала Тая.
Туу-Тикки улыбнулась и подхватила:
— Добрый вечер. Дамы, господа, приводим себя в порядок — и будет ужин. Тая, уступи ванную леди Эдит.
— Хорошо, — кивнула Тая.
— Мои поздравления, — мягко сказал Эдвард, не отводя взгляда от жены сына. — Теперь я понял, отчего вы так спешили.
— Благодарю, — Эдит наклонила голову.
Сэр Эдвард подал ей руку и они вошли в дом. В гостиной Эдит посмотрела на большое зеркало.
— Леди Туу-Тикки обещала, что можно будет связать зеркала, — сказала Эдит. — Тогда вам не придется больше ездить сюда, а мне не придется здесь оставаться.
Грен встретил Таю улыбкой, а Туу-Тикки — поцелуем.
— Алекс занят своим проектом, — сообщил он. — Даже обедать не спустился.
— Эта магия мне неизвестна, но звучит хорошо, — кивнул Эдвард. — Томас знает?
— Нет, — покачала головой Эдит. — Пока нет. Срок всего две недели.
— Это чудесная новость, Эдит, — старший Шарп поцеловал невестке руку. — Леди Туу, когда я вёз детей в ваш дом, на такую удачу я даже не надеялся.
— Леди Эдит и Томас лечились Живой Жизнью, — отозвалась Туу-Тикки. — А Живая Жизнь весьма жива.
— Воистину, — Эдвард улыбнулся. — Встретимся за ужином.
Сложнее всего оказалось вымыть океанскую соль из волос, казалось, они пытались её съесть. Шарп отмылся, вернулся в свою комнату и упал в кресло. Он был самое малое ошеломлён. Его сын и невестка были по меркам фейри совсем молоды — меньше ста лет. Он и сам-то по меркам туатта едва перешагнул возраст юности, когда пора задуматься о супружестве и своём ситтине.
Эдвард усмехнулся. Многое в его жизни оказалось ошибкой, но кое-что из его ошибок обернулись настоящим благословением. Шарп поднялся и распахнул дверцы шкафа.
Когда духи расставили по столу десерт, Эдвард мельком глянул на устало ковыряющуюся в тарелке девочку Таю и спросил хозяйку дома, может ли она побеседовать с ним наедине.
— Я в вашем распоряжении, — сказала Туу-Тикки. — После ужина, в моем кабинете.
В кабинете на столе хозяйки всё ещё лежали мотки пряжи фейри. Эдвард помнил, как Эдит перепаковывала их на постоялом дворе и накладывала простенькое охранное заклинание от мышей. Шарп сел на указанный хозяйкой дома стул.
— Я хочу обсудить с вами вопрос, выходящий за рамки приличия, — сказал Эдвард, — по меркам моего мира, во всяком случае. Он касается, гм… состояния вашей приёмной дочери.
Туу-Тикки вздохнула.
— Девочке тяжело пришлось, — сказала она. — Я готова.
— Признаться честно, я впервые вижу такое, — Эдвард помедлил. — Девочка идёт примерно в шаге от своего тела. Вы видите это сами?
— Нет, — Туу-Тикки покачала головой. — С ней жестоко обращались родители. Отец много лет надругался над ней. Неудивительно, что ей не хочется возвращаться в собственное тело.
Эдвард прижал уши.
— Люди искажены, я знаю. И эти искажения они старательно распространяют дальше и дальше. Но жить вне тела она не может. Я видел, как она роняет предметы и посуду — потому что их берёт настоящая девочка, а не пальцы тела. Это опасно. Ваши машины, скорости вашего мира, те изменения тела, которые скоро последуют. Ей нужно вернуться в тело. Научиться ценить себя, защищать и почитать свою природу.
— Нужно, — согласилась Туу-Тикки. — И она возвращается — когда поет, когда ездит верхом, когда играет на гитаре. Тогда она и ловка, и грациозна, и легка. Но, видимо, потом уходит снова. Тая ходит к помогающему специалисту, но терапия может занять изрядно времени. Может быть, вы что-нибудь посоветуете, сэр Эдвард?
Шарп потёр кончиками пальцев переносицу.
— Я не целитель и не бард, к сожалению. Могу только предположить — ей нужно как можно больше того, что связывает её с телом — может быть, свою лошадь, к которой она может придти в любой час. Кажется, физической боли она не испытывает?
— С физической болью мы справились, — сказала Туу-Тикки. — Лошадь Грен собирается подарить ей на день рождения, это меньше чем через два месяца.
— Это прекрасно. Я думаю, её стоит научить защищать себя — чисто физически. По настоянию моего отца Эдит уже много лет занимается фехтованием, и она опережает Томаса.
— Мой сын Оуэн преподает борьбу — самозащиту без оружия. На той неделе он посмотрит, что Тая может и умеет, и она начнет заниматься у него, — сказала Туу-Тикки. — Эшу считает, что магия Таи искажена насилием, подавлена и изорвана. Девочке долго придется восстанавливаться.
— С вашей помощью и силами этого дома она восстановится лет за семь — это видно даже мне, — возразил Эдвард. — Полагаю… да, наверное, это возможно. Туатта живут в разных мирах, но мы все связаны единой магией и можем передавать друг другу просьбы. Я могу найти целителя из тех, кто связывает тела и души. Но сюда он вряд ли поедет — кому-то из вас придётся везти дочь вместе со мной. Или в названное мной место.
— Спасибо, сэр Эдвард, — сказала Туу-Тикки. — Если будет нужно — повезем. Семь лет — это слишком долго. У Таи нет этого времени.
— Не обещаю, что найду его завтра или за неделю, — Шарп загнул одно ухо, — но к Самайну — скорее всего. Вы поговороите с ней об этом? Её огорчает то, что она роняет и бьёт посуду. Настолько, что она не замечает порезов.
— Непременно поговорю, — пообещала Туу-Тикки. — Сегодня же. И попрошу духов присмотреть за посудой.
— О, они присматривают, — отмахнулся Эдвард. — Когда вы поедете к фризонским лошадям? Я хотел бы с вами.
— Завтра утром, — сказала Туу-Тикки. — Тут всего пять миль, но мы поедем на машине. Вы не против автомобиля? Или вам будет удобнее верхом?
— Я не против автомобиля, хотя не люблю запах бензина. Эксмур устроит представление, если увидит, что я езжу на ком-то верхом, — Шарп улыбнулся. — Когда у вас с Эдит назначен врач?
— У меня электроавтомобиль, он бензином не пахнет. К врачу мы с Эдит идем завтра во второй половине дня. С утра Грен отвезет ее сдать анализы, после обеда результат будет готов и мы поедем на первую консультацию.
