— Столько условий, — я вновь засомневался. — Какой он человек, этот месье Морель?

Кроуфорд вздохнул:

— Я не знаю.

— Вы догадались, что я не ел с самого утра и что приехал в Париж один. Неужели вам нечего сказать о Мореле?

— Абсолютно нечего. Прошу, не делайте из меня гения. Я всего лишь любопытный человек, подмечающий детали. Так вот в Мореле нет деталей. Мне нечего о нем сказать.

— Тогда почему вы хотите поехать к нему?

На что Кроуфорд расплылся в улыбке:

— Потому что нигде в Париже нет такого вина, как в погребах у Александра Мореля!

Упомянутый аргумент ничуть на меня не подействовал, и, тем не менее, уже сегодня мы с Кроуфордом прошлись по магазинам готовой одежды и подобрали мне подходящий случаю костюм и несколько рубашек, цена которых много превосходила стоимость всего моего багажа, благо я взял с собой из дома достаточно средств. Следующим утром мы сели в личный экипаж мистера Кроуфорда и провели несколько утомительных часов в пути и вскоре после обеда перед нами распахнулись кованые ворота имения французского миллионера Александра Мореля.

— Приветствую вас, господа. Позвольте ваши вещи.

Нас встретил вышколенный дворецкий и проводил на второй этаж, в крыло для гостей. Особняк мне понравился. Не будучи силен в архитектуре, я, однако, отметил, что он в общих чертах напоминал Лайнс-холл, где мне довелось жить некоторое время, но в отличие от него, сохранился в прекрасном состоянии и блистал роскошью и отменным вкусом до самых мельчайших деталей интерьера. Коридор, где располагались наши с Реджинальдом комнаты, заканчивался винтовой лестницей, ведущей в изящную башенку, назначения которой я не знал. Точно так же выглядело и второе крыло, где расположился сам хозяин. Ему мы еще не были представлены.

Торжественный час знакомства был назначен перед ужином, когда все гости соберутся в малой гостиной. Я с трепетом воображал себе, как меня, простого врача-иностранца, встретят люди высшего парижского общества, а что это будут именно они, я нисколько не сомневался. Впрочем, присутствие еще одного англичанина немного успокаивало. Кроуфорд зашел за мной в половине восьмого и выглядел он при этом настолько ослепительно, что даже сумасшедшая цена моей новой рубашки померкла по сравнению с его элегантностью и шиком. Право слово, внешний вид никогда особенно меня не заботил, а модные потуги нашего семейного управляющего Перси Коллинза к тому же еще и забавляли, причем не только меня, но и всю округу, но тут я почувствовал нечто, напоминающее укол зависти.

— Почтенная публика уже собирается внизу. Вы готовы?

Я кивнул, и мы вместе спустились к остальным. Негромкий гул беседы на мгновение стих, когда мы вошли, но тут же возобновился. Окинув гостиную взглядом, я убедился в своей ошибке. Начну с того, что приглашенных было немного, всего восемь человек, не считая нас двоих. Внимание мое привлекла красивая женщина неопределённого возраста в малиновом платье и бокалом шампанского в руке, стоящий рядом с ней нелепый джентльмен в пенсне, голову которого, как облако, окутывала шапка пушистых седых волос, и пара — юная девушка на диване и молодой человек чуть старше, сидящий рядом на подлокотнике.

— Брат и сестра, — услышал я тихий голос Кроуфорда, заметившего мой интерес.

— С чего вы взяли?

— Посмотрите, как они расположились. Юноша возвышается над ней, как защитник.

Я позволил себе улыбку:

— Это ни о чем не говорит. Они могут быть супругами.

— Но вы не дослушали. Общаясь, они используют одинаковые жесты, и к тому же они внешне очень похожи.

Мой спутник деликатно замолк, ибо к нам подошла та самая красивая леди в малиновом. Не хуже Кроуфорда, я заметил, что ее бокал снова полон, а глаза подозрительно покраснели.

— Мы не знакомы? — пропела она низким приятным голосом с едва слышимой хрипотцой.

— К великому нашему сожалению, нет, — Кроуфорд раскланялся, но словно бы не заметил руки, протянутой для поцелуя. — Реджинальд Кроуфорд, к вашим услугам, мадам. А этой мой компаньон, доктор Найтингейл.

— Vous plaisanter sans doute! [3] Тот самый виконт Кроуфорд?

Я едва сдержал удивленный возглас. Виконт! Что еще скрывает мой случайный знакомый?

— Право же, мадам...

— Дюпен.

— Мадам Дюпен. Вы прекрасно говорите по-английски.

Женщина рассмеялась, едва не расплескав шампанское:

— Он звучит более благородно, на мой взгляд.

— Уверен, с вами не все согласятся.

Нашу беседу прервал дворецкий, попросивший тишины. Я догадался, что скоро мы увидим таинственного хозяина всего окружавшего нас великолепия.

Он появился в дверях неслышно, точно тень. В первую минуту я его даже не заметил. Александр Морель оказался высоким немолодым мужчиной с густой, начавшей седеть у висков, шевелюрой иссиня черного цвета. При ходьбе он тяжело опирался на трость с массивным набалдашником в виде птичьей головы. Морель мрачно оглядел гостей и кивнул, но не успел он и рта раскрыть, как его прервал пронзительный вскрик, и девушка, недавно сидевшая на диване, без чувств осела на руки своему спутнику. Я поспешил на помощь:

— Разойдитесь, я врач. Кроуфорд, скажите им!

Я ослабил шнуровку платья и плеснул в лицо девушке вина из стакана, так как под рукой не оказалось воды. Пострадавшая закашлялась, и я велел отнести ее наверх и уложить в постель. За всеми этими хлопотами, мы не заметили, как Морель удалился.

— Mon Dieu, quelle horreur! [4] — услышал я голос мадам Дюпон. — Мода на корсеты сведет нас в могилу, помяните мои слова.

Ужин прошел спокойно, однако ж мне совершенно расхотелось есть. Извинившись, я вместо партии в бильярд предпочел навестить мадмуазель Элизье, так звали девушку, упавшую в обморок, и она действительно приходилась сестрой тому молодому человеку. Именно он, путаясь в словах и смешивая английский с французским, объяснил мне, что обмороки сестры — дело обычное и не стоит моего внимания. Я, тем не менее, настоял на визите, но дверь оказалась заперта изнутри, и звонкий девичий голос попросил меня уйти. Из бильярдной доносились смех и обрывки фраз. Я представил себе порозовевшее от количества выпитого лицо мадам Дюпон и, не доходя до парадной лестницы, свернул в боковой коридор. Здесь я еще не бывал. Густой ворс ковра глушил звук шагов, и, казалось, я не шел, а парил в воздухе, любуясь картинами, маслянисто поблескивающими в свете газовых светильников. Постепенно стало совсем тихо, и я словно бы попал в другое измерение, на много-много лет назад во времени. Внезапно коридор сделал резкий поворот и закончился тупиком, правда, подойдя ближе, я увидел, что это не тупик вовсе, а дверь. Как я уже упоминал, поместье было старым и, судя по всему, не раз перестраивалось и расширялось, поэтому сразу сложно было понять, в какую часть дома меня занесло. И все же что-то мне подсказывало, что я уже давно должен был упереться в винтовую лестницу, ведущую точно в такую же башенку, что и в крыле для гостей. Воспользовавшись отсутствием свидетелей, я толкнул дверь, потом потянул на себя, но все без толку. Раздосадованный неудачей, я вернулся в свою комнату и лег спать.

Несколько раз на ночь меня будили шаги в коридоре и странный шорох, который я списал на шелест дамских платьев, благо интуиция подсказывала мне, что от мадам Дюпон можно было ожидать чего угодно.

Хозяин не спустился к завтраку, однако гости в большинстве своем в нем и не нуждались, а устраивали свой досуг самостоятельно. Беседы в чайной комнате сменялись игрой в карты и бильярд, потом дамы уговорили мужчин на прогулку по двору, закончившуюся игрой в зимний крокет. Я старался не отставать от Кроуфорда, но когда дошло до музыки и танцев, даже он застонал.

— Меня от них тошнит, — признался он мне откровенно и тут же, видимо, усмотрев что-то в моем лице, добавил. — От танцев.

Мне сложно было в это поверить, ведь с такой подтянутой гибкой фигурой он, должно быть, произвел бы фурор. И тут я вспомнил про запертую дверь.