Я продолжала стискивать зубы, убеждая себя, что сотру их в порошок, но верилось в это мало.

В какой момент всё закончилось, я поняла с трудом. Просто звякнули наручники, и тело безвольно осело на пол. Я лежала так, по уши в какой-то дряни, и пыталась не думать о том, что произошло. Нужно было встать. Я подняла руки, чтобы убрать упавшие на глаза растрепавшиеся волосы, и только тут поняла, почему до сих пор пребывала во тьме. Мешок. Снова мешок.

Я сорвала его с яростью и отбросила в сторону. Попыталась вскочить и пнуть его ногой напоследок, но рухнула, расшибая колени и замерла, стоя на четвереньках. Я простояла так несколько секунд старательно выгоняя любые – вообще любые – мысли из головы. Потом повернула голову, оглядываясь, и поняла, что нахожусь в каком-то подвале. Одежда валялась неподалёку. Всё тело ныло, к горлу подкатывала тошнота. Но оставаться здесь было себе дороже и подхватив с пола рубаху я поспешно принялась натягивать её на себя.

***

Выбравшись на свет из этого чулана, я первым делом нашла бочку с водой. Темнота окончательно опустилась на посёлок, но мне было всё равно. Я кое-как отволокла бочку за угол ближайшего домишки и, стянув одежду, принялась отмываться. Долго тёрла бёдра и спину, а затем так же долго отстирывала запачканные о тело рубашку и брюки. Успокоилась лишь тогда, когда окончательно лишилась сил. Возбуждение и потребность что-то делать сошли на нет так же быстро, как и появились, и я медленно поплелась к баракам, надеясь отоспаться. Боль понемногу притуплялась – и то лишь потому, что эридиум ещё не довёл меня до ручки. Если я проторчу в этом проклятом месте еще немного, раны станут заживать даже дольше, чем у людей.

Уже проходя по своему этажу, я поняла, что мне предстоит войти в камеру, где ухмыляясь лежит на нарах Вепрь. Его масляные глаза будут смотреть на меня, зная каждый уголочек тела, спрятанный под одеждой. Это казалось невозможным.

Спасение и наказание пришло в лице конвоя с мешком в руках. Я содрогнулась, представив, что снова окажусь в темноте и неизвестности, без возможности сопротивляться. Но выбора не было. На голову мне натянули отвратительную колючую мешковину, и привычно поволокли прочь, не обращая внимания на то, что я еле переставляю ноги – каждый шаг отдавался болью. Меня затолкали в знакомую комнату, и я пошатнувшись прислонилась к двери.

– Риа, – мягкие руки легли мне на плечи.

В первый раз он сам встал, чтобы поприветствовать меня, но я даже не заметила этого, потому что от прикосновения чужих рук меня затошнило. Я торопливо сбросила его ладони. Всё это было отвратительно. Мешок. Незнакомец так близко. А хотелось только свернуться клубком и спрятаться ото всех в темноте под кроватью.

– Давай, – бросила я. – Переходи к делу.

Какое-то время стояла тишина. Потом бережные руки чуть сдвинули в сторону мешок, и зубы вампира проникли в моё тело. Пил он недолго, и остановился сам.

– Всё хорошо? – спросил он, напоследок касаясь ранки языком, от чего я снова вздрогнула и вжалась в стену.

– Лучше не бывает.

Я стала расстёгивать рубашку.

– Подожди, – он поймал мои руки, и дрожь с такой силой сотрясла моё тело, что я уже думала, что рухну на землю.

– Не трогай меня, – процедила я сквозь зубы, но пальцы не исчезли.

– Я не могу, – сказал он ровно. – Ты же знаешь, что я буду делать дальше.

– Да, – я кивнула. – Тогда просто… делай.

Он отвёл мои руки в стороны и отпустил.

– Не двигайся.

Я послушно стояла, стараясь побороть дрожь. Рубашка мягко соскользнула с плеч и снова наступила тишина. Он осматривал меня. Потом пальцы Древнего мимолётно прошлись по моим бокам. Я стиснула зубы и промолчала, понимая, что просить бесполезно.

– Иди в постель, – приказал он отстранено.

Кажется, всё возвращалось на круги своя. Он был заказчиком, я – шлюхой. Я шагнула вперёд и выругалась, едва не свалившись со ступеньки. Руки Дана поймали меня, и я стиснула кулаки, стараясь побороть отвращение. Он направил меня вперед, и я облокотился о кровать, понимая, что сесть попросту не смогу. Пусть будет так. Если я шлюха, и просто плачу своим телом, пусть берёт меня как шлюху.

– Давай, – бросила я.

Он спустил до колен мои влажные штаны… А потом что-то поменялось так резко, что я не успела среагировать. Просто тут же оказалась прижата спиной к стене, ноги безвольно болтались в воздухе, а рука вампира удерживая меня за горло. Я опустила на неё ладони, пытаясь отцепить, и только тут ощутила всю его настоящую силу – даже двумя руками я не могла отогнуть один его палец.

– Пусти, – выдохнула я.

Ладонь исчезла так же внезапно, как и появилась. Не думаю, что он внял моей просьбе. Скорее, просто захотел сам. Я осела вниз, на корточки, путаясь в проклятых штанах, обхватила колени руками и уронила на них голову, невольно пытаясь спрятаться ещё дальше, будто того, что он не видел лица, было мало. Несколько секунд меня просто трясло. А потом я услышала очень тихое:

– Риа… – даже родители никогда не говорили моё имя так. Тихо и мягко, будто рокот волн. – Риа, прости. Я не хотел… тебя… Я подумал, что ты… Прости.

Он кажется стушевался и замолк совсем.

– Да ладно…

Я тоже замолкла, предчувствуя, что сейчас начну нести чушь о поруганной чести. Руки Дана снова оказались у меня на плечах. Я попыталась сбросить их, но об этом не могло быть и речи. Легко приподняв меня, он опустил моё тело на бок на кровать. Потянулся вниз и до конца освободил от одежды, а потом что-то колючее, будто грубая шерсть, легло мне на плечи, и я снова почувствовала его руки, но уже через толстую ткань.

– Не тяни, – выдохнула я, пытаясь отвернуться лицом к стене.

И тянуть он не стал. Опустился на постель у меня за спиной и плотно прижал к себе.

– Прости еще раз…

Я обхватила себя руками. Он снова развернул меня, и уткнул закутанным в мешок лбом куда-то себе в плечо. Ни один кусочек моего тела не соприкасался с ним, так плотно я была закутана, и в то же время его руки были повсюду, оглаживая мою спину и плечи, иногда касаясь затылка и тут же исчезая.

– За что теперь? – пробормотала я, сжимая кулаки, протиснутые между нами.

– Прости, что не могу тебя защитить.

Я сжала кулак ещё крепче.

– Я сама отказалась от защиты.

Дан ничего не ответил, только плотнее прижал меня к себе.

– Что произошло?

Я не хотела говорить. По крайней мере, я так думала. Я держалась пару секунд, а потом слова полились сплошным потоком, и я уже не могла замолчать. Я остановилась, лишь когда поняла, что повторяю уже в четвёртый раз:

– И мешок… Этот долбанный мешок, из-за которого я не видела ничего. Даже лиц.

Дан опустил ладонь мне на висок и провёл по щеке, плотнее прижимая шероховатую ткань. Я перехватила его руку, но оттолкнуть не смогла, только крепко сжала.

– Тебе дадут охрану.

– Не надо… – я запнулась, вспомнив, что обещала не говорить об условиях сделки. – Это не дело охраны. Я должна сама. Только этот чёртов эридиум… – Я невольно стиснула кисть сильнее. – Я превращаюсь в вату с каждым днём.

– Да… – голос Дана стал совсем другим. – Эридиум.

Он прислонился к моему затылку то ли лбом, то ли подбородком.

– Нет цепей, которые нельзя порвать, Риа.

Я ошеломлённо распахнула глаза.

– Ты… предлагаешь мне бежать?

Дан не ответил. Только провёл рукой по плечу.

– Ты останешься до утра? – спросил он.

Я лежала неподвижно какое-то время. Камера. Маслянистые глаза Вепря.

– Я бы осталась насовсем, – сказала я то, что думала в этот миг, утыкаясь лбом ему в плечо.

– Насовсем… нельзя. Останься до утра.

Я кивнула, уже сама прижимаясь к нему.

– Кто ты? – спросила я.

И снова ни ответа, ни возражений, только тишина. Заговорил он много позднее, когда дрожь прошла, а дыхание моё успокоилось.

– Риа… Я должен взять тебя. Иначе в следующий раз… Снова не смогу встать с постели.