Возможно, ему улыбнулась удача — 17 ноября миссис Армитедж была срочно доставлена в больницу с тяжёлым сердечным приступом. В ту ночь, не приходя в сознание, она умерла.
Освободившись от сдерживающего влияния матери, а до этого — от необходимости проводить долгие часы в университете; получивший большое наследство и не имеющий необходимости работать, Эдвард Вингейт Армитедж начал свои исследования, которые приведут его к раскрытию множества тревожных фактов и, наконец, к его безумию в 1929 году.
II
Рождество 1917 года ознаменовалось окончанием траурного периода в жизни Эдварда Армитеджа. Из денег, полученных в наследство, он позволил себе небольшую роскошь — маленький спортивный автомобиль, и после окончания новогодних каникул прохожие стали часто видеть, как Эдвард регулярно ездит куда-то по Хай-стрит в сторону сельской местности. Обычно это происходило рано утром, а возвращался он только поздно вечером. Те, кому удавалось встретить Эдварда на ухабистых дорогах за пределами Аркхэма, отмечали, что он выжимал из своей машины максимальную скорость. Есть ещё свидетели, вспоминавшие, что Эдвард сворачивал с основной дороги на заросшую травой подъездную дорожку к ветхому, древнему фермерскому дому. Тем, кто был достаточно любопытен, чтобы спросить о владельце этого архаичного дома, рассказывали, что там жил старик, по слухам, обладавший удивительным количеством знаний о запрещённых ритуалах в Массачусетсе и даже имел репутацию участника некоторых из этих ритуалов. Из записей в объёмном блокноте, который Армитедж всегда носил с собой, мы можем реконструировать те события. Поездка через спящую местность, которая не изменилась за невероятное количество тысячелетий до появления цивилизации в Новой Англии, подробно изложена на первых страницах блокнота, как будто Эдвард боялся, что нечто может помешать ему вспомнить маршрут. Точное расположение ответвления с дороги на Иннсмут обозначено на небольшой импровизированной карте.
С этого места биограф может только представить дальнейший путь Армитеджа. Предположительно, он шёл по грязной тропинке к фермерскому дому, между шатающимися, покрытыми мхом деревьями, ветви которых царапали его лицо, и наконец, добирался до покосившегося дома на небольшом холме. Можно только вообразить, как Армитедж поворачивается, чтобы посмотреть на волнообразные поля, теряющие цвет под ярким солнцем, и первый утренний туман. Вдали он мог увидеть колокольню Конгрегационалистской церкви Аркхэма, возвышающуюся над сияющими крышами оживлённого города. В другом направлении, далеко за горизонтом, располагался Иннсмут с его получеловеческими обитателями, которых сторонились обычные жители Аркхэма. Армитедж посмотрел на одинокий пейзаж и, наконец, повернулся к двери фермерского дома перед собой. Хозяин дома, почти глухой Энох Пирс, шаркая по дубовым половицам коридора, подошёл к двери только после неоднократного стука.
Вид этого человека при их первой встрече как-то поразил посетителя. У Пирса была длинная борода, несколько прядей волос упали на его лоб. Он бормотал как старик, но определённый огонь в его глазах опровергал наличие у Пирса старческого маразма. Но больше всего Эдварда поразила аура мудрости и невероятного возраста у этого примитивного деревенского жителя. Сперва хозяин попытался закрыть дверь перед носом чужака, но Армитедж произнёс некоторые слова на дочеловеческом языке, и это, казалось, удовлетворило Пирса. Он пригласил гостя в скудно меблированную гостиную и начал расспрашивать его о причине визита. Армитедж, убедившись, что сыновья старика работают на поле, обратился к старому деревенщине с подготовленными вопросами. Пирс начал слушать с возрастающим интересом, к которому иногда примешивалось беспокойство.
Армитедж, казалось, отчаянно нуждался в определённом металле, которого нельзя было найти нигде на Земле, кроме как подо льдом в некоторых затонувших городах Арктики, но зато этот металл активно добывали на Югготе.
У этого металла имелись особые характеристики, и Эдвард чувствовал, что, если бы он мог обнаружить, где на Земле располагался форпост ракообразных существ из чёрного мира, то Эдварду удалось бы отправиться на Юггот вместе с ними, применив самое сильное заклинание из Рльеха вместе с отвратительным и ужасным именем Азатота. Теперь, потеряв доступ к копии «Некрономикона» в Мискатонике, Эдвард решил сначала объездить окрестности, прежде чем отправиться в Гарвард, и там попытаться просмотреть их копию. У него было ощущение, что, возможно, старый деревенский житель с его репутацией хранителя запретных знаний, мог бы просветить Эдварда, поделиться заклинанием или подсказать расположение форпоста расы с Юггота в Массачусетсе. Может ли Пирс помочь ему?
Старик смотрел невидящими глазами на своего гостя, как будто перед ним внезапно открылась бездонная, тёмная бездна за пределами нашей вселенной. Казалось, он вспомнил что-то неприятное из далёкого прошлого. Наконец, Пирс вздрогнул и, время от времени протягивая костлявую руку, чтобы схватить рукав слушателя, заговорил:
— Послушайте, юный сэр, я не замешан ни в каких ужасных делах. Однажды у меня был друг, который отправился на Лестницу Дьявола, и он клялся, что вскоре его окружили югготианцы, повторяя за ним все слова его молитвы. Он-то думал, что у него есть заклинания, которые помогут ему справиться с этими тварями на лестнице. Но позвольте мне сказать вам, он зашёл слишком далеко. Его нашли в лесу, и он настолько ужасно выглядел, что трое мужчин из тех, что несли его, не смогли остаться такими, как раньше. Грудь и горло моего друга были разорваны, а лицо посинело. Говорили в Аркхэме, что тащить в город его тело — это богохульство. Знающие люди поведали, что существа, обитающие на лестнице, схватили моего друга и полетели с ним в космос, где его лёгкие лопнули. Не спешите, юный сэр. Слишком опасно идти и искать их на Лестнице Дьявола. Но есть что-то в лесу у Эйлсбери-Роуд, оно может дать вам то, что вы ищете, возможно, и оно не так сильно ненавидит людей, как те из Юггота. Возможно, вы бывали там — оно под каменной плитой, и Акло Сабаот может пробудить его. Просто вы, наверное, не думали обратиться к нему с вопросами. Его легко сдерживать, вам даже не понадобятся заклинания из книги Альхазреда. И оно может добыть для вас что-нибудь с Юггота. Стоит попробовать в любом случае, прежде чем вы займётесь тем, что может убить вас.
Армитедж остался недоволен тем, что не смог получить больше информации о форпосте на Лестнице Дьявола — той огромной геологической аномалии за пределами Аркхэма. Он покинул ферму в состоянии неуверенности. Через несколько ночей после этого Эдвард записал в своём блокноте, что он сходил к огромной плите в лесу к западу от Эйлсбери-Роуд. По-видимому, инопланетный ритуал оказался малоэффективен и требовал большего числа участников; во всяком случае, Эдвард слышал какие-то звуки под плитой, словно там шевелилось огромное тело, но не более того.
Следующее путешествие, отмеченное в блокноте — Гарвардский университет, куда Эдвард приехал посмотреть на другую копию ужасной, богохульной книги Альхазреда. Но издание в библиотеке Гарварда либо являлось неполным, либо Армитедж ошибся, думая, что страшное заклинание находится именно в этой книге. Он пришёл в ярость, убедившись, что ему остро не хватает Текста Рльеха, единственный экземпляр которого, как он знал, находился в Мискатоникском университете.
Эдвард вернулся на следующий день в Аркхэм и снова направился в дом Эноха Пирса. Старый фермер с беспокойством слушал отчёт Армитеджа о его неудачной попытке разбудить демона под плитой, и о бесполезной поездке в Гарвард. Отшельник, казалось, ещё больше изменился с тех пор, как Эдвард видел его последний раз, потому что сначала он даже отказался помочь искателю пробудить демона в лесу. По словам Пирса, он сомневался в том, что сможет снабдить Эдварда необходимыми заклинаниями для подчинения ракообразных с Юггота; он также не верил, что даже вдвоём они будут способны расшевелить демона под плитой. Кроме того, Пирс совершенно откровенно признался, что не по душе ему все эти дела. В отличие от Армитеджа старик не хотел связываться с югготианцами, даже косвенно. И, наконец, он может сказать Армитеджу, где достать заклинание.
